Влюбись, если осмелишься! - Бекки Чейз

– Принимаешь?

Я кивнула, и Священник начал сдавать карты. Через полтора часа в списке моих выигрышей значились и маникюр, и педикюр, и даже шопинг.

– Собирайся. – Отбросив колоду, Священник поднялся из-за стола. – Поедем прямо сейчас.

Я впервые видела человека, который так рвался отдать долг. В салоне я поняла причину его покладистости: пока две улыбчивые девушки занимались моими ногтями, Священник заказал себе сеанс массажа. И, судя по звукам из-за перегородки, им не ограничился.

На шопинг мы отправились на ближайший рынок. Будучи в приподнятом настроении, Священник не забыл предупредить:

– Только не переусердствуй, я не Дональд Трамп.

– Мне нужна всего лишь пара маек, – успокоила его я.

Но на двух покупках остановиться не смогла. К мопеду мы вернулись спустя час, обвешанные пакетами.

– Не представляю, зачем тебе столько одежды, – ворчал Священник.

– Здесь даже меньше необходимого минимума.

На яхту я поднялась первой, то и дело оборачиваясь и проверяя, не свалилось ли за борт что-нибудь из моих новых приобретений. Протопав по трапу, Священник свалил все пакеты на палубе:

– Дальше неси сама.

– Ты всегда такой слабак? – усмехнулась я. – Или это последние полчаса массажа тебя вымотали?

Священник хохотнул. Вторая филиппинка действительно постаралась от души – он тогда еле поднялся со стола.

– Массаж вернул меня к жизни, а вот твой шопинг – доконал окончательно.

Я с улыбкой собирала пакеты, когда за спиной прозвучал знакомый язвительный голос:

– И где вас носило полночи?

Я обернулась и увидела на лестнице разъяренного Сатира. Он подошел ко мне вплотную, но я не стала отступать. Священник сразу понял, что назревает скандал.

– Груз доставлен – распишитесь, – насмешливо отрапортовал он и ретировался с яхты.

Последствия поездки пришлось расхлебывать мне одной. Так долго мы с Сатиром еще никогда друг на друга не орали.

– Я никуда не сбегала! – возмущенно доказывала я. – Священник просто отвез меня в магазин!

– И как ты его уговорила? – Сатир ехидно прищурил глаза.

Так вот что его взбесило – кто-то оказался более сговорчивым, чем он.

– Словами.

– Неужели? – запустив пальцы в мои волосы, Сатир сжал руку в кулак.

Я с вызовом вскинула подбородок:

– А если и как-то иначе, тебе какое дело?

– Не останавливайся, – простонала я, выгибая спину и касаясь ею груди Сатира.

Он ускорил темп. Часто дыша, я прижималась к нему бедрами, ловя новый ритм. Упирающиеся в стену ладони то и дело соскальзывали – движения Сатира были слишком резкими.

– Так что ты ему пообещала?

Это был уже третий за ночь допрос с пристрастием. Сатир сжал мои ягодицы, вонзаясь все агрессивнее. Знай я раньше, что его так распалит ревность, давно бы уже крутилась возле капитана или Джейсона.

– Отвечай. – Сатир потянул меня за волосы.

Я податливо откинулась назад, прижимаясь к его спине.

– Уже говорила, – прошептала я ему на ухо. – Ни-че-го.

Не прекращая толчков, Сатир рывком наклонил мою голову вперед. Я не удержалась от довольного стона, когда его член вошел в меня до предела.

– Я тебе не верю. – Горячее дыхание щекотало мою спину.

– И сейчас ты меня проверяешь? – съязвила я и тихо вскрикнула от его нового выпада.

Сатир двигался во мне глубоко и неистово. Возбуждаясь от этого напора, я приподнималась на мысках и еще сильнее терлась об него ягодицами. Меня заводила агрессивность, а Сатира – мои стоны. Почувствовав горячие ладони на своих бедрах, я снова выгнулась назад. Он сбавил темп. Я обернулась.

– Уже устал? – невинно осведомилась я и легко куснула его за шею.

– Сучка, – беззлобно выдохнул Сатир, накрывая мои губы своими.

Скользнув по животу, его руки остановились на моей груди. Соски отреагировали мгновенно. Продолжая меня целовать, Сатир сжал ладони, вызывая новый стон. Оторвавшись от его губ, я в изнеможении откинулась назад. Ритм снова изменился, заставляя задыхаться и вскрикивать, но уже не так тихо, как прежде.

– Лесли…

Меня трясло.

– Я… сейчас… – сбивчиво прошептала я, чувствуя, как подгибаются дрожавшие от возбуждения ноги.

Подхватив меня за талию, Сатир не дал мне упасть. И кончил, прижимая меня к стене.

– Теперь ты мне веришь или снова повторим? – насмешливо поинтересовалась я, когда дыхание выровнялось.

Сатир отстранился. В мусорную корзину полетел третий презерватив.

– Мое доверие сложно заслужить.

Это звучало многообещающе.

– Не люблю недосказанности. – Я обняла его за шею.

– Тогда придется продолжить.

Обсуждение проблемы недоверия затянулось до самого утра. Когда я засыпала на груди Сатира, лучи солнца уже осветили каюту, выхватывая из полумрака пакеты с одеждой, которые я так и не дала ему выбросить. Сон поглотил меня сразу; а когда я снова открыла глаза, жара едва начала спадать – медленно приближался вечер. Дверь каюты была открыта нараспашку. Сомнительное спасение от духоты, подумала я, вытирая взмокшие от пота шею и грудь. Сатира нигде не было, но, увидев свое взъерошенное отражение в зеркале, я лишь обрадовалась отсутствию свидетелей.

Душ слегка взбодрил, отгоняя остатки сна. Пошарив в пакетах и натянув новое белье и футболку, я вышла в коридор. Кают-компания пустовала. Достав из холодильника пакет с соком, я поднялась на палубу.

– Ты где-то потеряла юбку? – Увидев меня, сидевший в тени мачты Сатир оторвался от распечатки.

И, отложив листы в сторону, прижал их чашкой, чтобы не улетели. Со своего места я не могла разобрать текст, но одно из изображений напоминало фотографию со спутника. Сделав глоток из пакета, я облизала губы. Сатир не сводил с меня взгляда, ожидая ответа.

– У нее сегодня выходной, – усмехнулась я, вспоминая сцену из фильма про Бриджет Джонс.

– Прикрой ноги.

Чертов собственник! У него нет права требовать!

– Вчера ночью тебя все устраивало, – ехидно напомнила я.

– Тейлор, я не буду повторять дважды.

Мрачная решимость в его голосе вынудила подчиниться. Ненавижу, когда меня заставляют, но злить Сатира себе дороже. Ворча о мужском шовинизме, я спустилась в каюту и выбрала самые длинные капри. Пока я переодевалась, бумаги исчезли.

– Так достаточно целомудренно? – с иронией поинтересовалась я, демонстративно покружившись перед Сатиром.