Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

«Эй, чье социальное пособие тут надо обналичить, чтобы получить бургер?» — восклицает Кристофер в тесной забегаловке. Он только что сводил Адриану на мюзикл «Богема», в котором обсуждаются различные формы дискриминации, включая расизм, гомофобию и классовый снобизм. «Южный централ, — добавляет он немного погодя, а затем говорит в свою защиту — Я что, Марк Фурман?»[63] Кристофер делает несколько расистких ремарок, пока они с Адрианой забирают свой послебродвейский ужин. Оба раза черная женщина в начале очереди поворачивается и смотрит на него со страхом, но затем переключает внимание на кассу скорее в раздражении, чем в ярости; она явно не впервые в жизни сталкивается с таким поведением. В этой обстановке проходит вся жизнь Мэссив Джиниуса — и не важно, ведет ли он переговоры с другими богачами, или стоит в очереди за бургерами для своих друзей. Во всех сценах с Мэссив Джиниусом мы видим, как он хочет быть принятым в качестве законного бизнесмена (хотя и с некоторым флером «опасности», как в сцене, где он говорит, что «любит держать в руках хорошее оружие», направив лазерный прицел на плечо Кристофера). Его путь к принятию обществом был бы больше похож на путь Тони и Хэша, если бы он не был черным, и мог бы сойти за человека без расы, как это часто удается тем, кто не входит в категорию белых англосаксонских протестантов. В эпизоде эта разница остро ощущается и отражена в диалогах; никто не притворяется, что Мэссив Джиниус на одном уровне с другими игроками.

Однако Мэссив Джиниус не боится отвечать на выпады Хэша или итальянцев. В первой же сцене он вступает в конфликт с Кристофером, вдохновленный презрительной репликой черного полицейского, которую тот шепчет на ухо другому черному гангстеру: «Он храбрится только потому, что как-то связан с бандой Тони Сопрано». Этот гангстер, Орандж Джи (Брайан Хикс), приглашает Кристофера и Адриану навестить особняк своего босса, где им предстоит «обсудить деловой вопрос».

«Деловой вопрос», как оказалось, связан с деньгами лишь косвенно; на самом деле речь идет об уважении и установлении расово-этнического статуса-кво. С помощью мачизма и предпринимательской жилки Мэссив Джиниус пытается заставить Хэша в качестве культурной репарации выписать чек. Хэш превращает переговоры в выяснение отношений — кого больше обидели: «Ты пришел не к тому белому, мой друг. Мои люди были ниггерами для белых еще тогда, когда твои гонялись с раскрашенными лицами за зебрами». (Хэш белый лишь до того момента, пока кто-то не назовет его белым.) Он отвергает обвинения Джиниуса в том, что он обокрал его родственника Литтл Джимми и настаивает: «Тогда все нарушали правила». Орандж Джей на это отвечает: «Воровали и грабили?» Мэссив Джиниус предполагает, что Хэш использовал роялти Литтл Джимми, чтобы купить лошадей. Сильвио отвечает, что Литтл Джимми умер в нищете, потому что «пересел на другую лошадку»: то есть провал Джимми произошел от героиновой зависимости (хотя, вероятно, наркотики ему продавала та же мафия). Диалоги в этих сценах — словно перестрелка словами.

В этой серии много внимания уделяется отношениям Кристофера и Адрианы. Кристофер[64] — гораздо более сложная личность, чем кажется даже ему самому. Другие гангстеры со своими подружками отмечают удачный исход убийства «Хуана Вальдеса», а Кристофер решает вложить деньги в Адриану, реализовав ее желание стать музыкальным продюсером: «Учитывая, сколько ты слушаешь радио, у тебя хорошо получится». Это так же смешно, как и наивная вера Адрианы в успех ее бывшего парня Ричи и его группы Visiting Day (занудных, но крепких подражателей Matchbox 20). Адриана не хочет быть просто женой гангстера и матерью будущих детей Кристофера, не хочет проводить все свободное время в спортзале, как Кармела. Однако она имеет лишь смутное представление о музыкальном бизнесе. Убежденность Кристофера в том, что Мэссив Джиниус поддерживает ее только потому, что хочет с ней переспать, усиливает сомнения Адрианы в собственных способностях[65].

Но наиболее удачные сцены эпизода все-таки связаны с Тони. Как и Мэссив Джиниус, Кузамано — его приятели — белые воротнички обожают все части «Крестного отца» и радуются возможности сыграть в гольф с боссом местной мафии. Однако для Тони это оборачивается ударом. Эта сюжетная линия в целом тоже поднимает тему ассимиляции, социальной мобильности и американских расово-этнических устоев. Она связана с поиском признания Мэссивом Джиниусом и ностальгией Хэша по прежним временам.

Сцены с Тони и друзьями Кузамано, а также с Тони и Мелфи показывают разные способы достижения итало-американцами статуса «белых людей». Американское телевидение редко высказывается на эту тему. Мы видим, как внутреннее стремление к превосходству, отражающее несправедливость, которой подвергает ту или иную группу большинство, проявляется в сообществе итало-американцев. Они воспринимают некоторых представителей своего народа как «более белых» и потому более уважаемых. Мы видим, как люди вроде Тони, чьи предки прибыли в Америку с юга Италии (то есть, скорее всего, они были брюнетами с карими глазами), борются с этими стереотипами (например, утверждают, что их обидчики используют усредненную копию итальянской культуры, как Поли в эпизоде «46-й размер»).

Но и это может стать ловушкой. Тони признается Мелфи, что Кармела заставляет его выбираться за пределы своего обычного круга общения и «знакомиться с новыми людьми… Такие парни, как я, выросли убежденными в том, что Meddigan[66] — скучные люди. Однако на самом деле среднестатистический белый не скучнее, чем сотый спор о том, кто должен был победить в бою — Марчиано или Али».

«Так я правильно понимаю, что вы не считаете себя белым?» — спрашивает Мелфи, лишний раз подчеркивая основную тему почти каждой сцены эпизода.

«Я не имею в виду расу», — уточняет Тони, а затем описывает «уважаемых» итальянцев как скучных людей, хотя только что это отрицал: «Я имею в виду белого человека вроде нашего друга Кузамано. Он итальянец, но при этом Meddigan. Так мой отец называл итальяшек, которые осели в пригороде. Ну те, которые покупают соус в магазине». Тони утверждает, что испытывает смешанные эмоции от общения с такими итало-американцами из-за своих «парней» (то есть тех, которых, как говорит Джуниор, «похоронят в спортивных костюмах»).