Сегодня мы откроем глаза - Иван Ревяко

– Извините, можно с вами познакомиться? – спросил парень у Катерины, когда они в очередной раз случайно встретились взглядами.

Она заметила, что его щеки покрылись румянцем. В детстве девушке говорили, что нельзя начинать разговор с незнакомцами, но тут нет родителей, и уж точно это первый потенциальный знакомый за границей.

– Можно, – ответила она, искренне улыбнувшись, – меня Катерина зовут.

Она протянула ему руку.

– Очень приятно, а меня Ян, – он легонько пожал руку собеседницы.

– А откуда вы?

– Я, – начал рассказывать он, – из Австрии. Оба моих родителя родились в Австрии. Там же я рос, учился, влюблялся и прочее. И сейчас учусь в Австрии, в Вене.

– А на кого учитесь? – Катерина перебила его повествование.

– Я учусь на сценариста или писателя. Это как повезет. И давайте перейдем на ты, – и, не дождавшись ответа, он добавил: – а что ты делаешь у нас в стране?

– Меня перевели на обучение в Грац, – спустя месяц она так и не научилась уверенно выговаривать название.

– Это совпадение, но я вырос в Граце. Возможно, это судьба.

Ян поднял одну бровь, а потом засмеялся, зато Катерина нет. Не потому, что сочла шутку не смешной, а потому, что она пристально смотрела на парня. В его глазах не было разве что только карего оттенка: зеленые у самого зрачка, потом серые, а сразу за серым – небесно-голубые. И что-то в этих глазах было особенным: может то, что, даже когда они улыбались, то все равно выглядели какими-то грустными, а может то, что в них можно было смотреть, не боясь и не смущаясь, может даже то, что Катерина почувствовала в них что-то родное, близкое своей натуре. Она пока не могла понять.

– Ян, а ты веришь в судьбу? – неожиданно даже для себя спросила девушка.

Он немного призадумался, но где-то через минуту ответил:

– Знаешь, мне всегда казалось, что наша жизнь – это такой комочек глины, – он говорил и смотрел прямо в глаза девушке, но она не отводила глаза, как это обычно бывает, – люди сами решают, что с ним сделать, а потом, когда у них получается не очень красивая ваза, они говорят, что это судьба у них такая. Странно, как по мне.

– А ты никогда не думал, что люди используют слово «судьба», когда речь идет о чем-то нехорошем? Ну, допустим, самый простой пример: у тебя сгорел пирог, и ты говоришь: «видно, не судьба», но если этот пирог выходит очень даже ничего, то сразу: «это я молодец».

В то время, когда она высказывала свои мысли Яну, что-то странное происходило внутри нее, будто просыпалось что-то новое, давно-давно зарытое в землю и накрытое сверху тремя, нет, четырьмя бетонными плитами. Она видела, что к ее мнению прислушиваются, что кто-то действительно заинтересован в ее словах и придает им значение. Скорее всего, девушка ощущала такое первый раз в своей жизни. Но ведь никогда не поздно что-то начать.

– Скажи, а кем ты станешь, когда вырастешь? – один из тех вопросов Яна, на котором стоит остановиться и которому следует уделить особое внимание.

– В смысле, когда вырасту? – непонимающе переспросила она. – Я ведь уже выросла.

– Вырасти ты может и выросла, а кем стала?

После этих слов он как-то по-особенному взглянул на нее, будто самим взглядом бросая вызов, дерзко и упрямо, словно давний учитель, через столько лет встретивший ее на улице и интересующийся, чего же она добилась.

«Действительно, а кем же я стала?» – прозвучало в голове Катерины, отдаваясь колючим эхом.

– Ну, сейчас я студентка, старательная дочь, у меня еще есть…

– Нет, нет, нет, подожди! – он схватил ее за руку и так доверчиво, и с такой любовью посмотрел прямо в глаза, да даже не в глаза, а куда-то вовнутрь так, что что-то зашевелилось внутри, поднялось, бушуя и негодуя, точно мертвец вылезает из могилы, разгребая костлявыми руками твердую, спрессованную землю. – Это совсем, совсем не то, понимаешь? Ты могла бы стать кем пожелаешь, а вместо этого занимаешь пустым и ненужным, – до этих слов он смеялся, а сейчас снова посмотрел прямо на нее, причем во взгляде было столько любви, сожаления и тепла, что глаза Катерины медленно наливались слезами.

«Боже, откуда он все знает?»

– Сейчас моя остановка, – Ян посмотрел в окно, за которым цвела Вена, – надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся, а пока удачи тебе.

Он взял ее руку, нежно поцеловал и, быстро схватив сумки, вышел.

А она посмотрела ему вслед, как будто только что от нее убежало что-то светлое. Но она ошиблась.

Когда поезд двинулся дальше, Катерина продолжила смотреть в окно, любуюсь сменяющимися пейзажами, что делала и до встречи с Яном.

Только уже рядом с ней сидел маленький мальчик, который был невидимым для окружающих. На вид ему было лет семь, хотя на самом деле намного больше. Его светло-светло-русые кучерявые волосы спадали почти до самых плеч; в глазах цвета изумруда виделось столько надежды, столько вдохновения, что хватило бы на целую Землю, если не больше; одет он был в широкую кристально-белую майку, заправленную в ярко-салатовые шорты.

***

Первое, что можно увидеть, прибыв на вокзал в Граце, – это волнообразные крыши, покрывающие почти все пространство. Они так поразили Катерину, что она еще минут пять стояла как вкопанная и осматривалась. С одной стороны от нее проезжало бесчисленное множество машин, несмотря на раннее время суток, по другую сторону – само здание вокзала, где толпились и суетились, будто муравьи, люди.

– Катерина! Катерина! – послышалось где-то впереди.

Девушка тут же заметила машущую руку, а затем и ее обладательницу и быстрым шагом направилась к ней.

– Добрый день, с прибытием, – встречающая поздоровалось и, не ожидая ответа, продолжила: – сегодня мы поедем в общежитие, с завтрашнего дня у вас начинаются занятия. Идемте за мной. Кстати, меня зовут Мэг.

– У вас не русское имя, но вы так свободно разговариваете, – отметила Катерина, невольно вспомнив парня из поезда.

– Моя мама русская, а папа австриец. Когда мне было двенадцать лет, мы переехали в Грац, сейчас мне двадцать три, и, как видите, родной язык я не забыла.

Они сели в машину, которая должна была отвести их к общежитию.

– На самом деле я очень волнуюсь, – начала Катерина, – никогда в жизни не уезжала куда-то без родителей, тут прямо все как-то по-новому, и я боюсь, что не смогу одна справиться.

– Знаешь, – через полминуты молчания ответила Мэг, – у меня тоже так было. Только мне было чуть полегче, со мной все время были родители, могли все делать за меня: бегать с бесконечными бумажками, оплачивать счета, устраивать в школу или университет, заботиться о доме и прочее. А сейчас мы взрослые, должны быть самостоятельными и ответственными. Но, к сожалению, иногда бывает, что человек вырастает только телом. А знаешь, кто виноват в том, что человек не вырастает самостоятельным? Тех, кто не дает ему быть таким. Такие люди обычно думают: «Здесь за меня решили проблему, тут решили, эту точно решат, я уверен», – и они обычно привыкают, а потом в проблематичной ситуации думают: «Ой, а где тот, кто решит это все? Я не справлюсь один! Помогите!» Но я верю, что каждый способен поменяться под силой обстоятельств. И в тебя я тоже верю.