Водомерка - Линда Сауле

– Киллиан? – приблизилась она к нему, ожидая чего угодно – молчания, крика, злости. Но он поднял голову и бросился ей навстречу. Крепко вцепившись, зарылся лицом в волосах.

– Я не хотел, не хотел его убивать.

– Ты никого не убил, Киллиан. Ты только ранил его. Полицейские сказали, неделя в больнице, и его выпишут. Как это произошло? – Она с усилием отстранила его и внимательно посмотрела в воспаленные глаза.

– Он начал задирать меня. Сказал, чтобы я свалил из бара. Я только хотел купить пива.

– Ох, Киллиан. Тебе никто не продал бы пива, ты еще маленький, как ты этого не поймешь?

– Меня посадят? – глухим голосом спросил он, резко отстранившись от матери.

– Я пока ничего не знаю. Но обещаю, я буду с тобой каждую минуту и сделаю все, что нужно, слышишь? Где ты взял нож, милый?

Он не ответил, и, едва сдерживая слезы, Сьюзан вышла из комнаты.

Ее уже ждал представитель опеки – щеголеватый мужчина в потертом вельветовом костюме, пропахшем марципаном, на голове сияла обширная лысина. Он провел Сьюзан в кабинет и усадил за стол, сверля осуждающим взглядом. Через минуту к ним присоединился сержант Дэли. Он только кивнул Сьюзан и вел себя так, словно они не были знакомы. Открыв папку, Ирвин принялся читать:

– Сьюзан Уолш, вашему сыну предъявлено обвинение в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью. Во время инцидента, произошедшего возле бара «Белая лошадь» на Хай-стрит, ваш приемный сын Кил-лиан, шестнадцати лет, достал нож и напал на одного из посетителей. В результате полученных травм и обильной кровопотери пострадавший потерял сознание. Он был доставлен в городскую больницу, сейчас его состояние оценивается как стабильное.

– Это ужасно, – только и смогла вымолвить Сьюзан.

– Вам известно, где ваш сын мог достать охотничий нож, которым были нанесены увечья?

– Охотничий нож? Не могу представить. В моем доме только столовые ножи. Разве что…

– Да?

– У матери хранится охотничий нож моего отца, возможно, он взял его…

– Посмотрите, – он протянул ей фото. – Это он?

Сьюзан с щемящим чувством кивнула, узнав знакомый предмет – деревянная ручка и широкое лезвие с зазубринами.

– Что грозит моему сыну?

– Киллиан несовершеннолетний, в связи с этим наказание будет смягчено. Но он едва не убил человека, мисс Уолш. Вы являетесь опекуном мальчика, и пока неясно, какая мера пресечения будет избрана для вашего сына, учитывая, что подобное преступление им было совершенно впервые. Но есть отягощающие обстоятельства: токсикологический анализ крови юноши показал, что незадолго до этого он употреблял марихуану, а вы, как приемная мать, по нашим сведениям, ни разу не заявляли о подобных проблемах в соответствующие органы.

– Для меня это такая же новость, как и для вас, – ошарашенно покачала она головой. – У него трудности в обучении, он часто попадает в неприятности, но я не знала, что он употребляет наркотики. Возможно, он впервые попробовал их. Надеюсь, что это так…

– Мне жаль, что вам приходится иметь дело с подобными трудностями, мисс Уолш, – едко заметил комиссар, вклиниваясь в разговор. Голос у него оказался высоким, и он певуче растягивал слова. – Вы взяли мальчика из приюта, когда ему было четырнадцать лет. Вас должны были предупредить о возможных сложностях подобного выбора. Да, кстати, почему вы решили взять именно его, а не ребенка помладше? Разве с ним не было бы проще? Что это, какая-то причуда? – прищурился он.

– Родители Киллиана – горькие пьяницы, их лишили родительских прав, когда мальчику было десять лет, – сухо отозвалась Сьюзан. – Он оказался не нужен живым родителям. Два года я выступала приемным воспитателем, прежде чем мне позволили забрать его домой. Вы спрашиваете, почему я не взяла ребенка помладше. Что ж, такие дети редко остаются в приюте. Маленьких детей легче воспитать в соответствии со своими представлениями об идеальном чаде. Тогда как Киллиана было поздно менять. Его можно было только полюбить. Да, его родители живы, но им нет дела до своего сына. И когда я решилась на этот шаг, то знала, что не смогу стать ему матерью, так как она у него уже есть. Но я могла стать ему любящим другом. Мне хотелось стать его другом.

– Вы хотели стать ему другом или приобрести друга? – перебил ее комиссар.

– Вы намекаете на мое собственное одиночество? Моя личная жизнь не имеет к этому никакого отношения.

– А это как посмотреть. Вас могут лишить родительских прав, – он развел руками, словно сдаваясь перед последним аргументом в ее адрес. – Я лишь озвучил то, что и так очевидно. Вас не было дома в ночь, когда Киллиан совершил нападение. Мы не могли связаться с вами до самого утра – очевидно, вы были заняты более важными проблемами, нежели воспитание вверенного вам подростка.

– Я занималась делами, связанными с работой. Я отсутствую в ночное время только по долгу службы, комиссар, веду эфиры на радио «Слайго-гоу», – Сьюзан бросила взгляд на Ирвина, ища поддержки, но он сидел с таким видом, словно не слышал разговора. – Прошу вас, проявите понимание, – она вновь обернулась к комиссару.

– Мне очень жаль, – расплылся он в натужной улыбке. – Дело уже не в моей компетенции. Со мной связались, когда пытались установить личность мальчика. Теперь дело будет передано в службу юстиции по делам молодежи. Сейчас нам предстоит только одна формальность. Сержант Дэли, как представитель Гарда Шихана, должен подтвердить либо опровергнуть, что, в соответствии с некоторыми пунктами Закона о детях от 2001 года, он имеет основания полагать, что нахождение ребенка в доме его приемной матери представляет реальный и существенный риск для здоровья, безопасности и благополучия несовершеннолетнего. Несмотря на то что мальчик совершил преступление, важно помнить, что за ребенком (а мы всегда на его стороне) остается право на безопасность и непрерывное образование. – Он помолчал и добавил: – Пока мы не убедимся, что он огражден от возможности спокойно раздобыть холодное оружие и наркотические вещества, и до момента определения меры пресечения он обязан находиться в условиях, максимально соблюдающих интересы несовершеннолетнего. Это понятно?

– Но я не представляю для Киллиана опасности. Вы не можете забрать его! – в отчаянии воскликнула Сьюзан.

– Это должен решать представитель полиции, в данном случае им является сержант Дэли – он находился на дежурстве в ночь, когда было совершено нападение. Если он признает ваше бездействие преступным и опасным для мальчика, мы немедленно начнем процедуру его передачи под надзор.

– Я понимаю ваше беспокойство, комиссар, – спокойно и почти скучающе отозвался Ирвин. – Но, судя по всему, Сьюзан – отличная мать, а Киллиан – обычный подросток, который должен перебунтовать. Я не считаю необходимым переводить его в специальное учреждение. Осуществлять контроль за его перемещениями можно и без изъятия из собственного дома, где он привык жить и где за ним сможет приглядывать любящая мать. Я лично прослежу за тем, чтобы условия содержания были соблюдены.