Берега Кортеса - Роман Воронов

того самого момента, как я оказался в Пустыне. Интересно, сколько же здесь длится день?

–– Вечность, – обозначился Голос легким смешком.

–– А сорок дней – сорок вечностей? – съязвил я.

–– В точку! – невозмутимо парировал Голос.

–– Христа можно искать сорок Вечностей?

–– Ты только что открыл для себя одну из тайн Вселенной.

Эта короткая беседа, я и не заметил как, проходила уже в движении.

–– Что же мне дает эта открывшаяся истина?

Вместо ответа Голос резко сказал:

–– Стой!

Я замер на месте.

–– Посмотри под ноги.

Опустив глаза, я увидел перед собой следы на песке, уходящие вдаль.

–– Это следы Христа! – завопил я на всю, ну ладно, не на всю, Пустыню.

–– Это твои следы, ты начал свое путешествие к Христу с этого самого места и сделал первый круг Откровения.

–– А я решил, что это отпечатки Его ног и по ним найду Его, – разочарованно протянул я и шагнул след в след.

–– Быть может, это все-таки Христовы отпечатки? – вопросительно проговорил Голос.

И тут до меня дошло.

–– Я понял, Господи, я все понял! Христа нужно искать в себе, и тогда твои следы становятся следами Христа. Господи, как же это просто, почему мы не додумываемся до этого, зачем тратим Вечность?

–– Некоторые и сорок Вечностей, – удовлетворенно сообщил Голос. – Я рад за тебя.

Пустыня исчезла, песчаный ковер сменился изумрудно-травяным, камни обернулись деревами удивительной красоты, сухой воздух наполнился прохладой и пением птиц, солнце над головой перекрасилось в желто-белое, не поменялось только его положение, ни на градус, ни на секунду. Я стоял у Врат Рая. Пульсирующая световая петля в виде символа бесконечности, излучающая ощущение Любви и источающая ароматы цветов, призывающая и одновременно предостерегающая – таким предстал передо мной вход в Райские Кущи.

–– Впустят ли меня? – едва успел подумать я, как Врата распахнулись: двойная петля слилась в кольцо, обнажив внутри себя неописуемую картину Божественного творения, а в голове прозвучал Голос:

–– Сознание Христа открывает любые двери.

Я благодарно кивнул моему незримому сопровождающему и вступил в Рай.

Дело не в моем и без того скудном словарном запасе, и даже не в количестве слов-определений, созданных Человеком, дело в том, что для описания увиденного ни в одном земном языке не имелось достаточно ярких, качественных и полностью совпадающих с описываемым явлением слов. Я был в Раю. Прочувствуйте эмоции и интонации этой фразы, примите ее как иероглиф, за несколькими линиями которого скрывается суть целого явления. Как можно не желать оказаться Здесь и как можно захотеть покинуть это место? Адам, наш прародитель, просто не знал сравнения, иначе никогда не вкусил бы яблока. Так думал я, ошарашенно разглядывая все, что окружало меня. И речь вовсе не о том великолепии форм и цвета всего, что произрастало, благоухало, восседало и возлежало вокруг и порхало, и пело над, речь о внутренней наполненности всего этого Любовью.

–– Как тебе? – поинтересовался Голос, дав мне некоторое время на созерцание и возможность прийти в себя.

–– Рай! – только и смог я вымолвить.

–– Ты познал еще одну тайну Вселенной! – захохотал почти детским голосом мой спутник.

–– Я хочу остаться Здесь. Навсегда.

–– Ты не первый из вошедших, кто произносит эту фразу, точнее, так говорит каждый, – спокойно заметил Голос. – И Я вас понимаю.

–– И что, я могу остаться?

–– Конечно, свобода выбора все еще при тебе.

–– Много ли здесь жильцов, тех, кто остался? Я долго хожу по Саду и никого не встретил. Господи, где мне найти их?

–– Сейчас в Раю никого, кроме тебя, – ответил Голос.

–– Но ведь все хотели остаться?

–– Да, но быстро поняли, что вечного Рая не существует, любое вечное статическое состояние становится тюрьмой, не-свободой, отсутствием выбора.

–– И я могу покинуть Рай, если захочу?

–– Врата Рая открываются только внутрь. Покинуть этот план можно двумя путями: или быть изгнанным из него, или воспарить над ним. – Голос примолк, а затем доверительно добавил: – все твои предшественники выбрали второй вариант.

Я присел на краешек фонтана, опустил руку в воду и насладился прикосновением тягучей, плотной, животворящей субстанции. Лишить себя всех прелестей и удовольствий этого места – не странный ли выбор многих, сделавших его? В неспокойном зеркале моего чудесного пристанища отражалось древо, усыпанное яблоками.

–– Выход напрашивается сам собой, – усмехнулся я, взирая на прыгающие в волнах плоды.

–– Отведаешь яблока – очутишься на яблочном пудинге, – прервал мои размышления Голос.

–– Ты не можешь меня искушать, это задача Змия, – ответил я не очень любезно.

–– Змия нет в Саду, он отправился вслед за Адамом искушать его и дальше. Ты искушаешь сам себя. Преодоление собственного искушения и есть …

–– Воспарение! – угадал я.

–– Да. Змий внутри тебя. Устранение внутреннего Искусителя – вот что позволило вознестись Христу.

Я резко оторвал взгляд от воды и повернулся в другую сторону – перед глазами было другое древо с яблоками.

–– Можешь оббегать весь Сад, спрятаться не удастся, теперь Рай для тебя – это фруктовый сад, яблочная плантация, – сообщил Голос.

Я рассуждал так: у меня есть три варианта. Первый – я могу остаться в Раю, яблоневая роща при этих словах испарилась и Сад приобрел первоначальное многообразие флоры и фауны. Второй – я кусаю яблоко познания (тут же над фонтаном опустилась ветвь с великолепнейшим плодом), и третий… Я не договорил, но картина плодовой плантации вернулась пред очи мои.

Солнце, как уже упоминалось ранее, традиционно занимало единственную позицию над Садом – в зените, не меняя ее никогда. Все свое время пребывания здесь, секунда это была или вечность, я посвящал борьбе со змием, устраивая ловушки, силки, капканы, растяжки, минные поля и засады. Но Змий, как ему и положено, легко ускользал из них, заранее предугадывая мои коварные планы (ведь он был частью меня, а обманывать самого себя – непостижимое искусство).

При этом ряды яблонь встречали меня везде; задайся я целью выжать из них сок, Рай превратился бы в яблочное море.

Как же Иисусу удалось усмирить своего Змия? – мучился я в который раз этим вопросом, и вдруг ответ пришел сам собой: он не поднимал его на копье, не прижимал рогатиной, не затягивал петлю на шее, он просто воспарил с ним, как Адам забрал своего искусителя из Рая.

«Просто». Это слово так часто звучало в моей голове и значило только одно: все будет совсем не просто. Простота, по