Убить колибри - Александр Проханов

Он услышал сквозь стены шатра металлический гул. Тяжелый «МиГ», самолет-разведчик, снабженный фотоаппаратурой, шел над ущельем, посылая в пункт управления непрерывную череду фотоснимков. Окладников видел капониры, развернутую минометную батарею, минометчиков, переносивших ящики с минами. В стороне заслон зарывался в землю, долбил окоп. Гул самолета стихал, и ему вслед застучала зенитка. Неприятель понял, что обнаружен, и стремился сбить самолет.

– Запустить беспилотник! Пусть пролетит над горами! Мне нужно убедиться, что на вершинах чисто. Туда посадим десант!

С пусковой установки, рядом с шатром, тихо стрекоча, взлетел беспилотник. Тенью скользнул над ущельем, стал кружить над вершинами, посылая на командный пункт изображения снежных круч, зеленых проталин, блестевшего на склонах подтаявшего наста, грозившего сходом лавины.

Противник был обнаружен, зафиксирован на карте. Были исчислены его минометы, крупнокалиберные пулеметы, зенитные установки. Противник был уловлен в незримую сеть, взят в прицелы орудий. К нему стремились стрелы ударов. Окладников, как умелый ловчий, окружил зверя. Можно было начинать гон.

Он покинул командный пункт, перешел в застекленную беседку, занял кресло рядом с Министром обороны. Офицеры на телефонах и рациях держали связь с войсками. Смотрели на Окладникова, ожидая приказов. На больших, в медном окладе часах бежала секундная стрелка, тонким лезвием нарезая ломтики времени.

– Господин Министр, – обратился Окладников к своему соседу. Министр был взволнован. Назначенный Президентом на должность после неудачного военного переворота, он, гражданское лицо, никогда прежде не служил в армии, робел, боялся показаться чужим среди кадровых военных. Восполнял эту робость повелительным видом, властным выражением лица, жестами полководца.

– Войска к выполнению задачи готовы? – строго спросил он Окладникова.

– Так точно, господин Министр.

– Приступайте.

Окладников повернулся к офицерам, чувствуя, как истекают последние секунды перед началом операции, как, невидимые из беседки, застыли на исходных позициях войска, работают винты еще не поднявшихся вертолетов, тысяча сердец стучит в такт дрожащей секундной стрелке.

– Поднять вертолеты! Работаем по минометным батареям, в квадрате «восемь»! «Синие», начинайте! Подавить заслон, разблокировать вход в ущелье! Работайте, «Синие»! – Этот приказ был отдан белорусскому спецназу, который залег в горловине ущелья. Ожидал, когда вертолеты нанесут по заслону удар.

Сквозь стекло беседки было видно ущелье. Слюдяная река с белой пеной на перекатах. Шатры и палатки лагеря. Минометная батарея противника, прикрывавшая вход в ущелье. И над всем в синеве высились заснеженные вершины.

Послышался тихий стрекот, приближался, удалялся. Из-за белой вершины, темные, среди синевы, появились два вертолета. Пятнистые, с дрожащим солнцем винтов, с заостренными рыбьими телами. Разворачивались над ущельем, словно выглядывали внизу добычу. Разогнались, скользнули вниз, пустили из-под брюха черную заостренную копоть. Копоть повисла в небе черным веником, на земле полыхнуло огнем, шарахнуло взрывом. Черные веники еще висели в небе, а вертолеты шли на бреющем, вписываясь в изгибы ущелья, под фюзеляжами трепетало пламя скорострельных пушек, в расположении батареи гремели взрывы.

Вертолеты ушли, разворотив батарею, и в ущелье осторожно, словно щупали колесами землю, втягивались бэтээры. Белорусский спецназ спрыгивал с брони, бежал к капонирам, стрелял из автоматов. Бойцы разворачивали захваченные минометы, готовясь обстреливать лагерь.

– «Синие», хорошо! Следите за работой «соседей»!

Окладников чувствовал упругую динамику боя, торопил, укладывал в узкий отрезок времени, отведенный войскам. Это он летел в свисте винтов, содрогаясь от пуска снарядов. Он мчался прозрачной тенью, окруженный зенитными трассами, вспарывая пушкой камни и воду реки. Он срывался с брони и бежал вслед ребристому бэтээру, долбя автоматом.

– «Зеленым» и «Желтым»! Занять рубежи! «Красным» приготовить десант! Соблюдайте синхронность! Синхронность, я говорю! – Команды Окладникова, подхваченные офицерами связи, разносились по войскам. «Красные», русский спецназ, готовился к вертолетному десанту. Ему вменялось в обязанность оседлать восточные вершины и по склону свалиться на голову противника. «Зеленые» и «Желтые» – таджикский и киргизский спецназ. Им надлежало занять вершины на западе и одновременно с «Красными» атаковать лагерь. Казахи закроют выход из ущелья, перережут противнику путь к отступлению.

Два медлительных вертолета показались над горами, плыли, замедляя движение, пока не повисли над белой вершиной. Окладников в бинокль видел, как бойцы спускаются по тросам на землю, похожие на темные бусины. Тросы раскачивались, винты блестели, вертолеты шатко висели над горой. Медленно развернулись и скрылись.

– Хорошо, очень хорошо, – произнес министр, опуская бинокль. – Теперь их добьем! Президент следит за учениями! – Ему хотелось показать офицерам, что учения проходят под его управлением и ему известны все последующие этапы, в разработке которых он принимал участие.

– «Красные», пошли! «Зеленые», вперед! «Желтые», работайте!

Окладникову не было видно, как спецназ с трех вершин скатывается в ущелье. Скользит по талым склонам, рыхлит мокрый снег, рушится вместе с пластами наста. Падали, перевертывались, вскакивали и снова скользили. С трех сторон таджики, киргизы и русские, стуча автоматами, ударили в лагерь. Схватывались в рукопашной, валили и вязали главарей. К ним катили бэтээры белорусов. Казахи с тыла громили остатки отряда. Звучали разрывы, треск автоматов. Всадник в долгополой одежде вырвался из кольца и мчался, пригнувшись. Было видно, как плещут из-под лошадиных копыт брызги реки.

Окладников, бодрый, победным командирским голосом отдавал последние приказания. Получал от командиров бодрые ответы.

– Спасибо, Владимир Дмитриевич, ставлю высший балл. Поеду на доклад к Президенту. – Министр пожал Окладникову руку, благодаря за то, что тот столь умело и профессионально выполнил план, начертанный им, министром.

Собрались с офицерами на командном пункте. Разбирали ход операции. Выявляли неточности, сбои. Упрекали друг друга. Поздравляли друг друга с успехом. Окладников, остывая от пережитых волнений, оставляя на потом написание отчета, подумал. Он только что провел красочную репетицию будущей войны, на которой, быть может, он будет убит. Где-то, в исчезающе малых отрезках времени, что нарезала секундная стрелка, притаился последний миг его жизни. Лазурь над снежной вершиной. Проталина с зеленой травой. Меркнущий свет небес.

Завершили разбор учений. Тут же, на студеном воздухе, среди сверкающих гор, накрыли стол. Дымились мангалы. Проворные служители клали на тарелки раскаленные шампуры, вареную говядину, вазы с фруктами. Поднялся казахский полковник, богатырского сложения, с круглыми скулами.

– Товарищи офицеры! Какие мы с вами господа? Конечно, товарищи! Мы живем в разных странах, с разными Президентами. Но Родина у нас одна, Советский Союз. И память у нас одна – о великой Победе. Выпьем за Победу, за Советский Союз! – Все радостно поднялись, тянулись друг к другу через стол, чокались. Пили до дна, запрокидывая головы. А потом, когда от хмеля закружились головы, дружно запели «Этот день Победы порохом пропах». Обнимались, любили друг друга.