Возвращение в Прованс - Фиона Макинтош

– У вас такая славная семья! И миссис Рэйвенс красавица, вы уж не обижайтесь за прямоту, – смущенно сказал Джонни.

– Что вы, какие обиды! – Люку польстила похвала юноши.

– А в вашей Англии сейчас ночь, – заметил Джонни.

– Ну и что? – пожал плечами Люк. – Надо привыкнуть, только и всего. Я лягу спать, как стемнеет.

– Так вы, значит, на разведку собрались, – ухмыльнулся Джонни.

– Наверное, – сказал Люк. – Куда лучше пойти?

Джонни замялся. Люк вопросительно приподнял бровь.

– А хотите со мной? – предложил юноша. – Мне по делам в город надо съездить, а заодно я покажу вам окрестности, если не возражаете.

– С удовольствием, – ответил Люк. – Спасибо, Джон.

– Вам тут понравится, мистер Рэйвенс, вот увидите.

– Зови меня Люк.

Юноша кивнул. Он как будто сошел с рекламного плаката, пропагандирующего счастливую жизнь в Австралии: высокий, широкоплечий и мускулистый блондин, пышущий здоровьем, с дружелюбной улыбкой на приветливом загорелом лице.

– А вы зовите меня Джонни, – сказал он и подмигнул. – Джоном меня зовет только матушка, да и то, если сердится.

* * *

Джонни усадил Люка в кабину гостиничного фургона, сел за руль и сказал:

– Сейчас мы быстренько проедем по городу, мистер Рэй… Люк. Ну, чтобы вам сориентироваться.

– Да, спасибо, – кивнул Люк, утер платком вспотевший лоб и откинулся на сиденье, с любопытством глядя в окно.

– Видите, вон порт Кингс-Уорф, – начал Джонни. – Туда фермеры с соседних островов привозят на продажу коров, овец и прочую живность, а здесь закупаются сельскохозяйственной продукцией, овощами там, фруктами.

Вдоль широких ровных улиц стояли аккуратные деревянные домики с зелеными крышами из рифленого железа, обнесенные белыми заборчиками.

– У вас здесь очень чисто, – заметил Люк. – А это что? – спросил он, указывая на высокое кирпичное здание.

– Пивоварня Боуга, – ответил Джонни. – Мне туда надо пакет из гостиницы доставить, так что поближе рассмотрите. – Он остановил машину, но двигатель выключать не стал. – Я быстро.

Люк учуял аромат хмеля и пивных дрожжей. Вдобавок пахло газом и чем-то звериным. Когда Джонни снова сел за руль, Люк спросил, в чем дело.

– Ну у вас и нос! – воскликнул Джонни. – Я-то привык, уже ничего не чувствую. Тут газгольдеры[5]рядом, а еще городской парк, где обезьяны живут.

– Обезьяны? – недоверчиво переспросил Люк.

– Ага. Там и пруд есть, с утками и лебедями. Детишки их очень любят кормить. Мы мимо проедем, я вам покажу.

Посреди города раскинулся парк с безупречно подстриженными лужайками и великолепными лиственными деревьями. На траве загорали отдыхающие, в тени матери играли с детьми, откуда-то из рощи доносились резкие крики обезьян.

– А теперь съездим в торговый центр, – заявил Джонни. – Я в «Бекс» загляну, а вы пока сходите в кондитерскую «Гурлей», там леденцы продают, сынишке вашему понравится.

Торговый центр оказался улочкой с мелкими магазинчиками, «Бекс» – типично английской бакалейной лавкой, а в кондитерской Люк замер перед полками с конфетами, драже, монпансье, ирисками, тянучками и карамельками. Он купил для Гарри три ярких круглых леденца на палочке, немного монпансье для себя и кокосовых карамелек для Лизетты.

– Пора возвращаться, – объявил Джонни и показал Люку еще несколько магазинов, на будущее. – Вот это обувной, «Дункан» называется. У них там есть специальный рентгеновский аппарат, им размер проверяют.

– Ты настоящий гид, спасибо, – поблагодарил Люк.

– Да ладно… – смущенно улыбнулся Джонни. – Нет, нам правда пора, ваша жена, наверное, беспокоится.

Через несколько дней Люк и Лизетта вполне освоились в Лонсестоне. Небольшой городок напоминал провансальский Апт, куда Люк приезжал из Сеньона несколько раз в неделю за провизией.

Лизетта совершенно очаровала хозяев и прислугу в гостинице и уже подыскала няню для Гарри.

– Может, не стоит его оставлять с чужими людьми?

– Люк, прекрати! – сказала Лизетта. – Она не чужая, мы с ней уже подружились, в гостинице ее все знают, а нам нужно время, чтобы подыскать участок, да и вообще…

Он нежно поцеловал жену, не желая ссориться.

– Ладно, больше не буду.

– Давай вечером в кино сходим? – предложила Лизетта. – В городе четыре кинотеатра, сегодня суббота. Хочешь, посмотрим вестерн какой-нибудь. Или «Африканскую королеву»? Ну, соглашайся!

– Согласен, – примирительно улыбнулся Люк. – Вот только работу подыщу. Может, на стройке где-нибудь…

– Зачем? – недоуменно спросила Лизетта. – Денег у нас хватает, обменный курс в нашу пользу…

Он снова поцеловал ее и шепнул:

– Знаю. Не хочу, чтобы меня считали слабаком.

– Какой же ты слабак?

– Все равно, найду что-нибудь временно, а поисками земли для фермы займемся на следующей неделе.

– Ладно, встретимся в полседьмого у кинотеатра. Вот адрес. Сеанс начинается в семь, не опаздывай.

– И ты на солнце не перегрейся, – сказал он, целуя жену в щеку.

Люк нашел работу на первой же строительной площадке. Прораб, проверявший ход работ, оценивающе оглядел Люка и сразу согласился взять его в подсобные рабочие.

– Приходи в понедельник, в шесть утра, мы летом спозаранку начинаем. С бригадой я тебя познакомлю, все инструменты получишь здесь. На неделю дел хватит, а там посмотрим, – сказал прораб.

– Спасибо, мистер Коул, – поблагодарил Люк и обрадованно отправился в гостиницу, купив по дороге букет цветов для Лизетты и игрушку для Гарри. Сам он решил пропустить стаканчик в пивном баре «Корнуолла».

Возбужденные завсегдатаи паба громко обменивались мнениями о крикетном матче. Люк не понимал и не любил крикет, поэтому в беседу не вмешивался и одиноко присел у барной стойки. Впрочем, в феврале сезон крикета подходил к концу, и мужчины предвкушали начало осенних футбольных матчей. Паб при гостинице облюбовали игроки одной из футбольных команд Лонсестона, и Люк с интересом прислушивался к их разговорам. Судя по всему, австралийский футбол заметно отличался от английского. Люк успел побывать на показательной игре школьной команды Лонсестона, и его захватила стремительность событий, разворачивавшихся на поле.

В пабе громко гудел кондиционер, на полированной деревянной стойке поблескивали лужицы пролитого пива. Люк сидел, размышляя о посетителях паба, трудягах, которые приходили сюда в горе и в радости. Он чувствовал, как меняется сам, как сходит уныние, как его переполняет надежда на будущее. Вдобавок, он старался привыкнуть к австралийскому пиву. Английский эль ему не нравился. Люк предпочитал вино, но догадывался, что заказывать его здесь не стоит. Он задумчиво разглядывал бокал, до краев полный ледяной пенящейся янтарной жидкостью.