Лучше поздно! - Жиль Легардинье

Жан-Мишель удивленно поднял брови.

– Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь, – продолжил Тома, – но хотел бы поддерживать вас в форме как можно дольше. Поэтому позволю себе дать вам совет.

– Слушаю вас, доктор.

– На вашем месте я бы значительно снизил потребление сладостей. Вы один съедаете их больше всех, кто обитатал в этом заведении, когда оно еще было яслями. Это плохо как для давления, так и для уровня глюкозы в крови. Поедая столько конфет, вы подвергаете себя опасности.

– Вы видели мои анализы? Они плохие?

– Последние анализы не внушают тревоги. Вам повезло с метаболизмом. С таким количеством сладкого любой другой имел бы значительно худшие результаты. Но не стоит испытывать судьбу. Это дружеский совет. Вы меня поняли?

– Конечно, доктор, я постараюсь.

– Вот и хорошо. А теперь перейдем к другой теме. Насколько я понял, вы собираетесь уехать на три дня на следующей неделе?

– Да, я хочу проведать свою жену. Она лежит в больнице на севере. Меня должен был отвезти сын, но он будет занят. Не помню уже, что там у него – свадьба или развод… Или это его жена выходит замуж или разводится, я не очень понял. Поэтому я, как большой, поеду на поезде. Полин взяла мне билеты.

– С чем госпитализирована ваша жена?

– Хронический диабет с осложнениями. Ей уже ампутировали полноги.

– Она будет рада вас видеть. Вам тем более нужно следить за своим здоровьем, чтобы иметь возможность навещать ее как можно чаще. Ведь вы не хотите услышать диагноз, означающий, что вы больше не сможете туда поехать?

– Конечно, не хочу.

– Я рассчитываю на вас.

– Когда запланированы мои следующие анализы?

– На следующей неделе. У вас будет время улучшить режим питания и оценить результаты.

Тома уже в подробностях изучил кору на стволах больших каштанов, растущих возле училища. Особенно ему нравился тот, на котором на высоте детского роста была вырезана собака – а может, кот. Какой же пещерный человек не любит примитивного искусства?

Почти каждый вечер он занимал свой пост, чтобы увидеть дочь. Затем следовал за ней. Из любителя подглядывать он превратился в телохранителя. Тома усовершенствовал свою технику слежки и теперь делал это гораздо профессиональнее. Он даже изучил несколько приемов в интернете. Он научился сливаться с толпой, предвидеть передвижения Эммы, и ему удавалось подбираться к своей подопечной все ближе. Несколько дней назад он даже ощутил аромат ее духов. На следующий день он почти час провел в парфюмерном магазине, выясняя их название, и купил себе флакон. Так в своей служебной квартире он чувствовал себя рядом с Эммой, но разрешал себе вдыхать аромат только один раз в день, чтобы не приелся.

Всякий раз, отправляясь на «операцию», он продумывал свой наряд. Он стал настоящим профессионалом в искусстве изменения внешнего вида, иногда даже в течение одного вечера, – при помощи кепки, шарфа или куртки, надетой наизнанку. Однажды его страсть к переодеванию чуть не сыграла с ним злую шутку, когда, устремившись из ресторана в солнцезащитных очках, он не заметил большого застекленного проема. Удар был ужасным, а падение зрелищным. Тома был похож на насекомое, с размаху влетевшее в закрытое окно, только шума наделал гораздо больше. К счастью, Эмма была уже слишком далеко, чтобы заметить его нелепое злоключение. Лоб, однако, кровоточил так, что Полин поначалу даже хотела наложить швы. Но доктор отделался эффектной повязкой в стиле египетской мумии. Элен, Шанталь и Франсуазу его вид растрогал, а Франсиса и Жан-Мишеля изрядно повеселил.

С тех пор как медсестра была посвящена в его тайну, она регулярно интересовалась новостями об Эмме, но Тома оставался немногословен. Зато, в целях экономии времени, все чаще соглашался, чтобы Полин подвезла его в город. Они оба полюбили те минуты, когда, сидя в машине в ожидании зеленого света, рассказывали друг другу что-нибудь о своей жизни.

В этот вечер речь зашла о братьях и сестрах. У Полин был старший брат, Антуан, который, к ее великому сожалению, переехал жить в Аргентину. Она всегда с ним хорошо ладила и очень переживала, что они не видятся. Тома рассказал о своей сестре, которая жила не так далеко, но сожгла все мосты. Тоже к его великому сожалению.

– Вы должны ей написать, сообщить о своем возвращении. Может быть, вам даже стоит рассказать ей, что у нее есть племянница.

– Шутите? – поперхнулся Тома. – Она и так считает меня недостойным сыном и отвратительным старшим братом. И вы всерьез считаете, что для налаживания отношений я должен сообщить ей, что ко всему я еще и безответственный отец?

– У вас странный взгляд на вещи…

Медсестра высадила Тома около училища.

– Я вам очень благодарен, Полин. Обнимите от меня Тео и скажите ему, что в субботу я собираюсь взять реванш в «Кроличьей охоте».

– Хорошего вам вечера, удачи. Честно говоря, я в восторге от вашего ярко-фиолетового свитера. Если бы пещерный человек носил такое два миллиона лет назад, то в пещерах наверняка появились бы заведения для геев.

Она расхохоталась. Тома с оскорбленным видом осмотрел свою одежду.

– Почему вы так говорите?

Полин весело рванула с места, не дав ему закончить фразу. Он посмотрел ей вслед.

– Что не так с этим свитером? – неожиданно для себя спросил он вслух.

Затем улыбнулся и запахнул плащ, чтобы никто свитер не видел.

* * *

На улице заметно посвежело. Тома поднял воротник и, верный своим методам шпионажа в засаде, принялся терпеливо ждать. Теперь он часто видел Эмму, но все равно не мог к этому привыкнуть. Каждый раз, когда она выходила из ворот, его сердце замирало в груди, и весь остальной мир словно исчезал. Этот вечер не стал исключением из правила, но все же преподнес небольшой сюрприз.

Когда доктор наконец заметил свою дочь, то обнаружил, что она сегодня тоже одета в фиолетовый свитер, только менее яркого оттенка. Разумеется, ее свитер не был приобретен по случаю для конспиративных целей. Он был с воротником и очень ей шел. Это случайное совпадение доставило Тома огромное удовольствие, какое обычно испытывают индивидуумы, готовые радоваться малейшему признаку сближения с любимым человеком.

Из сумки Эммы торчали свернутые в рулон афишки. Одну из них она под веселые комментарии подруг приклеила на доску объявлений училища. Тома был слишком далеко, чтобы разобрать текст. После ряда хитроумных маневров, достойных индейца-разведчика из племени сиу, ему удалось приблизиться и прочесть, что там написано. Речь шла о некой распродаже, которая должна была состояться через две недели в соседнем городке. Почему Эмма этим занималась?

Девушка не стала задерживаться и, к великому сожалению Тома, направилась к автобусной остановке. Доктор понимал, что это значило: Эмма собиралась вернуться домой, не встречаясь с Роменом. Это происходило всякий раз, когда она садилась в автобус номер 75. Тома несколько раз следовал за ней на такси. Такой быстрый отъезд означал, что у него будет слишком мало времени для наблюдения. Он пошел за девушкой, дорожа каждой секундой, и увидел, как она приклеила еще одну афишку на стекло своей остановки. Как всегда в таких случаях, он подождал, пока она поднимется в автобус, и прошептал: «Всего хорошего, дочка. До завтра. Я тебя обнимаю». Он смотрел вслед автобусу, пока тот не скрылся из виду на круглой площади. Иногда на повороте ему удавалось разглядеть силуэт своей дочери среди других пассажиров. Несколько драгоценных секунд, вырванных у разлуки. Но это случалось нечасто. И в этот вечер не случилось.