Обвиняется маленькое черное платье - Марина Серова

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я. – Не подскажете, Антон Бельский здесь проживает?

– Чего? – уставился на меня алкаш.

– Я ищу Антона Бельского, – повторила я. – Он дома?

– Дома, – тупо повторил алкаш.

– Могу я войти?

– Войти? – Он повторял за мной слова так, будто не понимал, что они значат.

– Да. Войти можно? – Я начинала злиться и поэтому специально для него растягивала слова по слогам.

– Валяй, – разрешил алкаш и сдвинулся в сторону.

Коридор с замызганными стенами, тусклая лампочка едва освещает внутреннее пространство.

– В какой комнате он живет? – повернулась я к алкашу.

– Чего?

– Куда идти?

– Да куда хошь, – он потерял ко мне интерес и заковылял к крайней двери.

Я осталась в коридоре одна. Так, и где мне искать этого Антона? В каждую дверь стучаться? Мельников сказал, что Бельский живет в квартире номер восемь. Только не предупредил, что это не квартира, а комната в коммуналке. Попытаюсь отыскать хотя бы один номер, а там сориентируюсь.

Я двинулась вдоль ряда дверей. Как и следовало ожидать, никаких опознавательных знаков. В конце коридора я постояла, прислушиваясь. В одной из комнат звучала музыка, разумеется, блатной шансон. Стучаться сюда я не решилась. Лучше рискну толкнуться в противоположную дверь. В таком шуме хозяин комнаты вряд ли уснет, значит, не помешаю. Я постучала, прислушалась – тихо. Зато дверь любителя шансона неожиданно распахнулась, и из нее вывалился сутулый парень в полосатой тельняшке. Несколько секунд он таращился на меня, как на средневековое чудо, а потом громко заорал:

– Братаны, тут баба!

«Все, хана тебе, Танюша», – успела подумать я, прежде чем из комнаты высыпала целая орава пьяных парней. Все в наколках, бритые, со следами былых побоев на лице.

– Ба! Какая краля! – обходя меня слева, пропел один из парней.

– И откуда ж тебя занесло на наше счастье? – с издевательской улыбочкой вторил другой.

– Какая разница, братаны? Тащи ее к нам, там и познакомимся, – приказал самый старший.

Дожидаться развития событий я не стала. Резким ударом ноги опрокинув того, что загораживал дорогу к выходу, я бросилась вон из квартиры. Кто-то подставил мне подножку, и я едва удержалась на ногах. Кто-то схватил за руку. Я сделала выпад в сторону и стряхнула руку. Одновременно удар под дых получил парень слева.

– Ты смотри, шустрая, – одобрительно пробасил старший. – Держи ее, Пенчик.

Тот, кого старший назвал Пенчиком, ухватил меня за волосы и стал тянуть к распахнутой двери. Я яростно сопротивлялась, понимая, что на их стороне очевидный перевес. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не алкаш, который встретил меня у порога. Он вышел из комнаты, несколько секунд постоял, оценивая ситуацию, и снова исчез. Пока я отбивалась от Пенчика, над нашими головами грохнул выстрел. Парни застыли в неудобных позах, боясь пошевелиться. Я, собственно, тоже.

– А ну отпустил девчонку, – услышала я за спиной.

– Да ты чего, дядь Леш? Мы же пошутили, – перетрухнул Пенчик.

– Шутка закончилась, – отрезал дядя Леша и снова выстрелил.

Пенчик выпустил мои волосы, я подхватила выпавшую сумочку и бросилась к выходу. Парни остались стоять. Пробегая мимо алкаша, я успела разглядеть, что за чудо-оружие спасло мне жизнь. Ничего особенного – обычная охотничья двустволка.

Сейчас дядя Леша неспешно перезаряжал ружье. Карман его линялых штанов топорщился от доброй пригоршни патронов. Никто из парней не решался с ним спорить. Выскочив из подъезда, я бросилась к машине. По дороге налетела на кучу битого кирпича, подвернула ногу, растянулась, но разлеживаться было некогда. Превозмогая боль в разбитом колене, я доковыляла до машины. Стоило дверце захлопнуться, как я немедленно нажала кнопку, запирающую замки. Руки тряслись, и я никак не могла попасть ключом в замок зажигания. А из окна первого этажа уже выпрыгивали парни. Улюлюкая, они бросились к автомобилю. Наконец ключ вошел в замок. Глухое тарахтение движка прозвучало музыкой в моих ушах. Я дала задний ход, развернулась и ударила по газам. В последний момент в заднее стекло полетел кирпич. Густая сеть трещин разошлась по стеклу, но мне уже было все равно. Я мечтала оказаться как можно дальше от этого ужасного притона.

Только отъехав на безопасное расстояние, я решилась остановиться и осмотреть потери. Стекло заднего вида было утрачено навсегда. Голова раскалывалась от удара Пенчика, из разодранной коленки текла кровь.

Круто ты со свидетелем пообщалась, Танюша! Еще одна такая беседа, и больничная койка тебе обеспечена. И что ты теперь Мельникову скажешь? Нет, как ты теперь на работу пойдешь? Вопрос.

Я вынула из аптечки антисептик, налила на ватный тампон и приложила к колену. Рану пощипывало, но кровь утихла. Немного придя в себя, я поехала домой. Что ж, с работой на фабрике придется завязывать. Сейчас главное придумать правдоподобную историю, чтобы разжалобить Сергея Анатольевича. Сутки отлежусь, а там видно будет.

Дома я первым делом глянула на себя в зеркало. Да, вид тот еще. Волосы всклокочены, на лбу синяк, щеки пылают. И все это ни за понюшку табаку, мне ведь пообщаться с Антоном Бельским так и не удалось. А утром приедет Мельников. Сильно. Кое-как я замазала синяк, привела себя в относительный порядок, вызвала такси и поехала на фабрику.

Мне не повезло: директора на месте не оказалось, а Павлу Петровичу до моих болячек не было абсолютно никакого дела. «Работай, Аннушка, а то уволю», – вот и все, что я от него услышала. Пришлось браться за швабру и делать вид, что навожу порядок в кабинетах. К восьми пришла Дайра. При виде меня она только головой покачала.

– Зачем из общаги ушла? Поспала бы, как все нормальные люди, цела бы была. Я проснулась – тебя нет. Где ты была? Что с тобой стряслось? Хоть бы записку оставила.

– Я по объявлению ездила, – начала я врать на ходу, – хотела на другую работу устроиться. Там платить обещали больше.

– Заплатили? – усмехнулась Дайра.

– Ага. Без сдачи выдали, – засмеялась я.

– Сиди уж тут, если связей нет, – подытожила Дайра. – Завтра с хозяином потолкую.

Ночь прошла без происшествий. Коленка ныла. Я кое-как двигалась вдоль станков, собирая носки. Дайра по доброте душевной помогала мне, выполняя свою и мою работу, и я была ей за это искренне благодарна. Без ее помощи я бы вряд ли справилась. И все-таки утром Павел Петрович отругал меня за выработку и даже пригрозил оставить работать сверхурочно.

Снова выручила Дайра. Она шепнула что-то на ухо старшему смены, тот странно на меня взглянул, но домой отпустил. На улице я поинтересовалась у Дайры, чем она умаслила Павла Петровича.

– Да просто сказала, что Сергей Анатольевич велел тебя не трогать. – Рот ее сам собой растянулся в улыбке. – А выводы старший сам сделал.