Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен

Эльфийка вытерла пот с лица. В таком доспехе она просто варилась на этой жаре. Бронза, руки и волосы были покрыты слоем пыли. Пыль была ее штандартом, тянувшимся за боевой колесницей. Пятый день ехала она по этой скудной земле, выдавая себя за воина, возвращающегося домой с Нангога, чтобы оказать последнюю честь умирающему отцу. Хорошая история, отлично объяснявшая ее угрюмое выражение лица и отсутствие желания болтать.

Наконец в полосах расплавленного неба, растекавшегося по раскаленной земле, показались верхушки финиковых пальм. В пляшущем воздухе оценить расстояние было очень тяжело. Одна миля или еще две? Ливианна с тоской подумала о тенистом павильоне у колодца, который обязательно должен там быть. Одного-единственного слова силы было бы довольно, чтобы сплести вокруг себя приятный кокон из прохладного воздуха. Этот мир тоже пронизывала магическая паутина, но, если эльфийка затронет ее, это выдаст ее с головой. Не пройдет и часа, как девантары найдут ее. Они были подобны паукам в этой паутине, и, если в ней завибрирует хотя бы одна нить, они будут тут как тут. Поэтому женщина потела и терпела этот проклятый доспех, наносивший ей такие раны.

Все, что на нее было надето, действительно было сделано руками людей. Военная добыча с Нангога. А за колесницу она заплатила отрубленным куском серебра, как расплачивались эти варвары. При расчете значение имел только вес металла. Серебро отливали длинными и тонкими слитками, от которых отрубали куски, вес которых соответствовал запрошенной цене. Ливианна знала, что заплатила за колесницу слишком высокую цену. Но по людским меркам она была неплоха. Крепкие оси и колеса, пол из переплетенных полосок кожи пружинил на каждой выбоине, по которой она проезжала. И оба жеребца рыжей масти, тянувшие ее по равнине, были сильными и выносливыми, что позволяло ей довольно быстро продвигаться вперед. В гривах у них трепетали потрепанные лебединые перья. Так в этом мире путешествовали военачальники.

Ливианна коснулась рукой меча, висевшего на боковой стенке повозки справа от нее, рядом с набитым короткими метательными копьями колчаном.

— Полководец! — послышался звонкий голосок. С обрамлявшей дорогу стены, сложенной из камней, спрыгнул маленький мальчик. — Пожалуйста, господин, спасите меня! — Он изо всех сил старался нагнать повозку, но было очевидно, что вскоре он отстанет. На таких коротких ножках ему не выдержать темпа даже ее уставших лошадей.

Ливианна натянула поводья, протянула мальчику руку и втащила его на колесницу.

— Держись крепче, — строго произнесла она, чувствуя, как ее окатывает презрение к низкому хриплому голосу, которым она говорила теперь. — Кто гонится за тобой?

— Демоны! — с трудом переводя дух, ответил мальчик.

— Демоны? — Ливианна испуганно оглянулась через плечо. Неужели здесь есть еще дети альвов?

Из-за стены выскочила стайка мальчишек и девчонок, все они были вооружены палками и кусками глины. Громко крича, они побежали за повозкой.

– Судя по всему, у тебя много врагов.

— Это все потому, что мой отец герой и был другом бессмертного Аарона.

Ливианна пристально поглядела на мальчишку. Исцеляя Аарона, она невольно обнаружила воспоминания более дюжины правителей. Тысячи историй обрушились на нее, словно проливной дождь, хлещущий прямо в лицо. Был там какой-то важный ребенок, но лица его она вспомнить уже не могла.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Дарон, сын Нарека из Бельбека.

Нарек из Бельбека. Это имя она помнила, помнила и лицо, похожее на лицо мальчишки. Чуть полноватое, с короткими кудрявыми волосами. Пухлый ребенок. Не толстый, но и не такой тощий, как его товарищи, Артакс и Ашот. Они носились по этим полям, воровали финики в пальмовой роще, до которой было уже рукой подать. Здесь провел свое детство бессмертный.

Колесница достигла вершины невысокого холма. На расстоянии полумили виднелась пыльного цвета деревушка, состоявшая из невысоких глинобитных хижин. Поля, на которых росли ячмень и овес, на такой жаре совсем сникли. А между ними пролегала сеть высохших каналов, глинистое дно которых совсем потрескалось, и края трещин поднимались к небу, словно умоляя о дожде.

Вместо того чтобы держаться за боковую стенку колесницы, Дарон обхватил ее за талию. В его облике было что-то мягкое, женственное, но в то же время он был, судя по всему, готов сразиться со всей деревенской детворой, когда речь заходила об отце. Что это — мужество или глупость?

На полях вокруг деревни не было ни души: все попрятались от жары. Да и на широкой улице, делившей деревню надвое, не было никого. На площади, примерно в центре этого скопления жалких хижин, вздымался высокий кипарис, в тени которого виднелся крытый колодец. Въезжая в деревню, Ливианна почувствовала, что за ней наблюдают из темных окон домов. Добравшись до кипариса, она остановилась и вызывающе огляделась по сторонам. Дарон побежал к каменной бадье, жадно зачерпнул руками воду. Затем обрызгал себе лицо и волосы. Закончив с этим, он отряхнулся, словно мокрый пес, и с улыбкой поглядел на нее.

— Как здорово-то! Добро пожаловать в Бельбек, полководец.

— Я не полководец, просто воин, — ответила Ливианна — Расскажи мне об этом месте и о своем отце. Может быть, я вспомню его, если услышу побольше о Нареке, — в глазах мальчика она увидела надежду. Он старательно закивал.

— Мой отец сражался на равнине Куш, вместе со своим другом Ашотом, который теперь стал одним из самых важных советников бессмертного.

Ливианна вынула серпообразный меч из кожаных ножен, висевший на колеснице, и прислонила его к колодцу. Несмотря на то что его создал сам Золотой, он не был идеальным, поскольку небесный змей лишь скопировал один из тех массивных мечей, которыми пользовались сильнейшие воины Арама и Лувии. Рукоять оружия была в четыре ладони длиной и обернута кожей. Длина клинка составляла всего две трети от общей длины оружия. Половина клинка была прямой, как у обычного меча, и переходила в рукоять, а последняя треть оружия представляла собой почти идеальный полукруг. Он напоминал серп, только заточенный не со внутренней стороны, а с внешней. На верхней части клинка был выгравирован узор из перьев. Сталь была покрыта пятнами, словно бы материалом для клинка послужило железо низкого качества, которое обычно использовали для создания оружия дети человеческие.

Ливианна присутствовала при том, как Золотей ковал оружие. Его драконье дыхание пронзило металл, а в воду, где он остужал ее, было добавлено три капли крови. В клинок было вплетено заклинание, делавшее наносимые им раны тем смертоноснее, чем могущественнее был противник, с которым ей довелось бы вступить в бой.

Ливианна холодно глядела на Дарона. Его смерть взбудоражит бессмертного, но разумнее будет просто заставить малыша исчезнуть. Нет трупа — есть крохотная искорка надежды. Аарон наверняка приедет сюда, лично возглавит поиски пропавшего сына своего друга. Когда дело дойдет до вторжения в Нангог, это будет отличная возможность помешать введению войск Арама. А еще это подорвет мораль воинов, если их предводитель останется на родине, в то время как они будут истекать кровью за него, находясь в другом мире.