Возвышение Китая наперекор логике стратегии - Эдвард Николае Люттвак

Второй пример неправильно применяемых внутрикультурных постулатов из «Искусства войны», искажающих китайское поведение, потенциально является еще более опасным. Речь идет о склонности китайских официальных лиц верить в то, что длительные неразрешенные споры с другими государствами могут быть решены путем искусственного провоцирования кризисов, вызывающих начало переговоров, которые, по их мнению, должны привести к урегулированию спора.

Типичным примером такого поведения является территориальный спор вокруг Аруначал Прадеша и «Южного Тибета»/Саньяна. В мае 2007 года, спустя лишь год после того как Индия и Китай достигли соглашения о повестке дня двусторонних переговоров, Китай неожиданно отказал в визе Ганешу Койю, гражданину Индии и высшему чиновнику Индийской административной службы (Indian Administrative Service, IAS), родившемуся в штате Аруначал Прадеш, заявив, что так как его место рождения «Южный Тибет» – часть Китая, то ему не нужна виза для посещения своей собственной страны52.

Тот, кому отказали в визе, был одним из 107 молодых чиновников IAS, которые должны были посетить Китай с целью повышения квалификации. Эта поездка демонстрировала усилия Индии по выполнению индийско-китайского рамочного соглашения о разрешении всех спорных вопросов между двумя странами путем переговоров. Случай с визой не был недоразумением. И сотрудник китайского консульства действовал не по собственному усмотрению, а по указанию из Пекина. Ясно, что этот инцидент был попыткой спровоцировать кризис, чтобы затем решить его путем переговоров. Но индийское правительство не согласилось вступать в такие переговоры. Вместо этого оно отозвало все 107 визовых заявок и отменило всю поездку, а также на несколько дюймов приблизилось к США.

Не добившись ничего, китайцы сменили тактику и шесть месяцев спустя в декабре 2007 года чиновники консульской службы выдали визу профессору Марпе Сора (Marpe Sora), тоже родившемуся в Аруначал Прадеш53. Однако, к тому времени возмущенное и оскорбленное индийское общественное мнение воздвигло оппозицию дружественным отношениям с Китаем в целом.

Жаль, что китайцам в этом вопросе не дал хорошего совета их наиболее верный друг. Книга Генри Киссинджера «О Китае» начинается с изложения решения Мао Цзедуна найти выход из дипломатического тупика по пограничному спору с Индией в октябре 1962 года:

Восхищение Киссинджера очевидно:

Но Киссинджеру следовало бы заметить, что неожиданная атака Мао не смогла добиться поставленной политической цели: китайская блестящая военная победа, обернувшаяся унизительным индийским поражением, не только не смогла «подтолкнуть» Индию к столу переговоров, но и имела прямо противоположный эффект, сделав невозможным политическое урегулирование пограничного конфликта вплоть до сегодняшнего дня. Конечно же, Киссинджер оказался прав, обнаружив влияние на поведение Мао древних китайских текстов, но он так и не смог признать, что этот эпизод обернулся великолепным примером стратегической ошибки, вызванной сомнительными принципами древней глупости55.

Сегодня мы можем наблюдать столь же опасное применение того же самого неправильного метода, выражающегося в попытках использовать инциденты на море для продвижения китайских притязаний на масштабную океанскую экспансию и мизерные клочки суши, официально именуемые КНР «Администрацией Парасельских, Спратли и Чжонша островов провинции Хайнань». Этот государственный орган осуществляет китайский суверенитет над всеми тремя архипелагами в Южно-китайском море, на два из которых помимо Китая претендуют и другие государства, а также частично их оккупируют, или, что больше соответствует действительности, содержат там свои посты – речь идет о Малайзии, Филиппинах, Вьетнаме и Тайване.

Более того, китайцы в последнее время неоднократно прибегали к устрашающей тактике на море против рыболовных судов, патрульных кораблей и буровых вышек иных стран. А именно, не открывая огня, они перебрасывали к месту событий гораздо более крупный корабль, чем у их соперников, чтобы запугать или добиться отступления, угрожая прямым столкновением судов. Еще раз подчеркнем, что целью этих провокаций является не движение к войне, а создание условий кризиса, чтобы заставить другую сторону обратить внимание на определенный вопрос и, в конце концов, решить его путем серьезных переговоров.

Все это, конечно, хорошо, но провоцируя такой кризис, китайцы не могут избежать нежелательных для себя последствий: элита и общественное мнение страны, выбранной в качестве мишени такой стратегии, могут встревожиться и мобилизоваться, а уж если общественное мнение будет настороже, то оно не позволит пойти на какие-либо уступки Китаю.

Позиция китайских официальных лиц, несмотря на ее предсказуемость, вызывает беспокойство: они никак не могут понять, к каким последствиям приводит применение метода провоцирования кризиса, ведь привлечение внимания к предмету спора обычно как раз повышает ценность объекта, оказавшегося в центре событий, и тем самым снижает вероятность уступок. Другими словами, провоцирование кризиса отнюдь не самый хороший путь для разрешения межгосударственных споров. То, что работало в отношениях между «сражающимися царствами», имевшими одну и ту же культуру, может лишь вызвать бесконечную войну между современными, различными по своей природе государствами.

Третьим пережитком менталитета «Искусства войны», мешающим отношениям Китая с другими странами и препятствующим освоению правильного непровокационного курса большой стратегии, является преувеличенная вера в обман как таковой, а также в хитрости и провокационные ходы, которые равнозначны обману.

Стратегемы и непредвиденные удары играли очень большую роль во время эпохи «сражающихся царств» точно так же, как и в эпоху Возрождения, и по тем же самым причинам: географическая близость, сходство, настоящее кровное родство, культурное единство – все это способствует применению методов, которые требуют глубокого знания противника и быстрого доступа к нему.

Наглядным достоинством таких методов является их доступность и способность давать очень хорошие результаты. Они сопоставимы с наиболее успешными военными маневрами в сравнении с войной на истощение. Кроме того, они являются выражением асимметричного способа ведения войны (война с использованием маневров), самым крайним примером которого является «обезглавливание системы командования и управления» вражеского государства, то есть убийство его правителя. В 222 году до н. э. Цин завоевало Чжао и угрожало царству Янь. Вместо армии Янь послало против противника известного ученого и террориста Цзин Кэ (Jing Ке) для того, чтобы убить правителя Цин с помощью отравленного кинжала, спрятанного в свитке. Цзин Кэ стал в Китае киногероем, причем этот бездарный фильм снимался при финансовой поддержке государства (в западном прокате – «Герой»)56. Он, может быть, и добился бы успеха, но ему помешал дворцовый врач, владеющий хорошей аптечкой; возмущенный правитель Цин послал против Янь армию и завоевал это царство.