Горгульи Нотр-Дама - Елена Гордина

– Вам вон туда! – Наконец он сообразил, чего хочет от него эта невзрачная девушка, и привычно улыбнулся: – Хорошего вечера!

– Мне не помешает! – согласилась Полина.

В дамской комнате было по-домашнему уютно, в углу на полу стояла ваза со свежими цветами, Полина помыла руки и вышла в зал. Араб уже ушел, а вот брюнет остался, он нервно курил сигарету, а у его ног стоял новенький портфель, который ну совсем никак не вязался с его внешним видом.

Брюнет поднял глаза, и их взгляды пересеклись.

– Здравствуйте! – пискнула Полина и вышла на улицу.

Уже смеркалось, Париж сверкал огнями и неоновой рекламой, Полина слегка обалдела от такого великолепия красок и решила, что на сегодня ей впечатлений вполне достаточно. Как-то странно гудела голова, подташнивало даже, поэтому она решила вернуться в гостиницу и хорошенько выспаться. Тем более что завтра с утра ее ждал неугомонный «эмигрант» Макс и куча работы, которую на нее возложил чудаковатый клиент Петр.

Утром Полина проснулась от телефонного звонка, спросонья она не сразу дотянулась до сотового, лежавшего на прикроватной тумбочке, а затем судорожно его схватила:

– Алло? – Сердце бешено стучало у нее в груди. – Кто это?

Почему-то она была уверена, что это звонит следователь Романов и сейчас он ей скажет какую-нибудь ужасную новость. Но разбудил ее всего лишь Макс.

– У меня неожиданно появились срочные дела. – Мужчина для этого и позвонил, предупредить. – Поэтому наша встреча утром отменяется, а вот вечером мы с вами встретимся в половине седьмого возле собора Парижской Богоматери. Я вам покажу вечерние красоты Парижа, а затем мы отправимся ко мне в офис.

– Хорошо, – сонно ответила Полина, – встретимся у Нотр-Дам-де-Пари.

И только когда она окончательно проснулась, то поняла, что у нее до вечера есть еще один, целый день, который она может провести наедине с Парижем. Конечно, Полина не стала терять времени даром, она наспех позавтракала в отеле, а затем отправилась бродить по самому романтичному и прекрасному городу в мире. Полина покаталась на катере по Сене, сходила в Версальский парк и действительно покормила булочкой местных уток, которые совершенно не боялись людей и даже сами забирались к ним на колени. Она пила кофе в местных кафешках и купила себе букетик живых цветов, она настолько влюбилась в этот город, что едва не пропустила время встречи с Максом. Полина наконец-то смогла взять себя в руки и выйти из эйфории, а затем пошла в сторону собора Парижской Богоматери.

Шпиль Нотр-Дам-де-Пари она увидела задолго до того, как оказалась у собора. Полина шла словно зачарованная и не спускала с храма глаз: это было очень красиво, очень. Огромная, просто гигантская витражная «роза», выполненная из разноцветного стекла, переливалась немыслимыми, неземными цветами в лучах заходящего солнца. Свирепые горгульи и химеры свисали с крыши собора и казались Полине живыми существами, настолько реалистично они выглядели на крыше храма. Ну а сам собор оказался просто неимоверно, непостижимо большим. Полина чувствовала себя рядом с ним крошечной, и чем больше она смотрела на храм, тем больше поражалась, как, ка-а-к, как такое могли построить люди в XII веке? Без современной техники и прочих компьютерных наворотов создать такой архитектурный шедевр было под силу только чуду. Девушка огляделась, Максима нигде не было, в назначенное время он не пришел. Постояв еще пару минут, Полина лишь пожала плечами и решила больше не терять времени на ожидание своего странного знакомого.

Когда она зашла внутрь, уже было около семи вечера, вот-вот должна была начаться служба, а пока настраивали орган. Полина слушала музыку, такую величественную и неземную, и не верила своим ушам. Она не верила, что все, что происходит с ней, это правда, а не прекрасный сон. Полина прошла вдоль скамеек, на которых уже рассаживались прихожане. В соборе было много туристов, но все люди вели себя очень тихо и уважительно по отношению к тому месту, где находились.

Она еще немного походила между алтарями и горящими свечами, полюбовалась большим распятием Христа на стене, а потом решила подняться наверх, чтоб посмотреть на Париж с высоты горгулий. Она еще не успела подойти к выходу, как услышала странные крики.

Париж. 1847 год

Анни очнулась оттого, что по ее подбородку и шее текла холодная вода, ощущение было не из приятных. Она приоткрыла глаза и увидела, что Карл пытается напоить ее лекарством из стакана, видимо той самой микстурой, которой она в свое время отпаивала его.

– Тебе лучше, дитя мое? – Мужчина провел рукой по волосам девушки. – Ты меня очень напугала, признаюсь.

Анни не могла вспомнить, что произошло, только обрывки событий: вот она на рынке, цыгане, конная гвардия королевских стрелков, врач королевского прокурора, Летиция… Она что-то не могла вспомнить, еще что-то очень важное пока от нее ускользало.

– Я ничего не помню, – она слабо улыбнулась и приподнялась на локте, – вам стало лучше, месье Карл?

– Да, я думаю, болезнь меня пощадила. – Мужчина поднес стакан к ее губам: – Допивай до дна, там лекарство, правда, я не понимаю, откуда оно у нас появилось.

– Я ходила к королевскому прокурору. – Анни вспомнила, чем должна была заплатить за этот визит, и у нее вспыхнули щеки. На фоне ее смертельной бледности это выглядело как лихорадочный румянец, и Карл напрягся.

– Ты вся горишь, стало хуже?

– Нет, – Анни отвела взгляд в сторону, – просто королевский прокурор мне прямо намекнул, чем я должна отработать за визит его врача к нам и вот за эти лекарства.

– Негодяй! – Месье Карл вскочил с кровати, на краешке которой он сейчас сидел. – Подонок! Сволочь!

– Успокойтесь, месье! – Анни села, и в голове тотчас зашумело от слабости. – Теперь вряд ли он проявит ко мне хоть какой-то интерес, наверняка они считают, что мы с вами погибли от этой коварной болезни.

– Но мне-то придется с ним и дальше общаться. – Карл сел за стол и обхватил голову руками. – Моя чулочная полностью зависит от его заказов, и если они прекратятся, те жалкие крохи, которые перепадают нам от случайных покупателей, мне не помогут.

– Ну и общайтесь, – Анни снова легла, так как у нее закружилась голова, – просто скажите, что я все еще болею, а потом он и сам забудет.

– Ну, время покажет, – согласился Карл. – Однако, какой подлец! Так ты, моя девочка, ради меня пошла к этому старому мерзавцу? Неужели не побоялась?

Анни промолчала, зачем говорить очевидные вещи.

– Я восхищаюсь твоей отвагой, девочка. – Мужчина смотрел на нее с нескрываемой любовью, даже с обожанием, и Анни смутилась от такого взгляда. – Ты еще и ухаживала за мной, верно? Поэтому и заразилась. А где Летиция? Она в чулочной?

И вот тогда Анни вспомнила, и ее словно кипятком обожгло.

– О господи! – воскликнула она и поднесла руки к лицу.

– Что? Что моя дорогая? Тебе плохо? – Он взял ее за руку.