Расчетливая вдова - Луиза Аллен

Они добрались до кормы, затем совершили половину круга, Мег считала что для него это приемлемое расстояние. Она решила заговорить снова, уверенная, что Росс будет упорно молчать весь остаток путешествия, если она не растормошит его.

— Чем вы займетесь, когда вернетесь домой?

На мгновение ей показалось, что он не ответит на этот вопрос. Но, сделав еще два шага. Росс сказал:

— Буду осваивать ремесло землевладельца.

В его голосе не чувствовалось ни малейшей радости, хотя исчезла нотка полного безразличия, которая так беспокоила ее. Вместо этого слышалось отвращение. Мег считала, что все к лучшему.

— У вас много земли?

Вряд ли у Росса много земли, ведь если он унаследовал ее четыре месяца назад, мог хотя бы купить себе новую рубашку.

— Достаточно много для человека, не способного отличить хвост поросенка от скирды пшеницы.

Свиньи и пшеница настораживали Мег не так, как городская жизнь и общество, ведь она выросла в сельской местности. Конечно, солдату это должно показаться скучным и трудным делом. Что ж, в небольшом имении у Росса появится много свободного времени для восстановления сил. Он будет охотиться, ловить рыбу, как все сквайры, найдет себе жену… такую, которая сможет обойтись без улыбок и любви… у него появится целый выводок мрачных детей со злыми глазами.

— Что? — спросил Росс, заметив ироничную улыбку Мег. — Неужели вы знаете, в чем заключается разница?

— Разумеется. — Мег снова направилась к крышке люка, их прогулка завершалась. — В скирде больше колосьев, чем колец на хвосте поросенка.

Мег неожиданно услышала хохот.

— Что случилось? — спросила она, не веря своим ушам. — Вы рассмеялись.

— Вы изволили пошутить, — ответил Росс. Его лицо снова стало непроницаемым.

Раз уж он вспомнил, как люди смеются, то нечего беспокоиться, когда они расстанутся в Фалмуте.

Росс прижался к поручню «Розы Фалмута» и разглядывал замок Пенденнис сквозь утреннюю дымку. На берегу все еще располагались в боевой готовности огневые позиции и старая батарея Генриха VIII. Над ними развевался флаг Великобритании. Пройдет совсем немного времени, прежде чем комендант замка убедится, что мир действительно наступил, и отведет своих людей с огневых позиций.

Росс пытался как-то осмыслить свое возвращение домой, однако взгляд на знакомые берега с непривычного угла не привел к утешительным выводам. Корабль вошел в Каррик-Роудс на рассвете пятого дня после того, как покинул Бордо. Росс поднялся раньше, чтобы наблюдать за крутыми, поросшими утесником склонами, вершиной Святого Антония. Корабль прошел мимо этих мест, затем капитан приказал встать на якорь и ждать прибытия лоцмана и гички[6]начальника порта. После этого корабль сможет войти в порт.

Росс поднялся на борт не из-за ностальгических чувств. Он испытывал дискомфорт рядом со спящей Мег, источавшей тепло.

Похоже, она уже безмятежно спала, оправившись от потрясения после тех объятий и поцелуя. Росс желал ее, одновременно ему хотелось, чтобы она исчезла. «После чего ты сможешь снова предаваться своим горестям», — с ухмылкой сказал он про себя.

— Кофе, майор? — спросил Джонни. Мальчишка светился как надраенная пуговица и широко улыбался, обнажая редкие зубы.

— Да. И отнеси кофе и горячей воды миссис Брендон. Постой, — остановил его Росс, когда парень уже собрался уходить. — Я рассчитаюсь с тобой сейчас. — Он отсчитал обещанные три пенса за каждый день, потом расщедрился и добавил еще шиллинг.

— Господи! Целое состояние! Спасибо, майор! — Джонни всунул Россу в руку кружку с кофе и убежал, опасаясь, как бы тот не передумал и не отобрал щедрые чаевые.

Росс все еще думал о чем-то, когда подняли якорь и корабль пришел в движение.

— Мы почти у цели! — раздался голос Мег рядом с ним. Она оперлась локтями о поручень, в руках держа кружку с кофе. Дул холодный ветерок, который еще не успело прогреть горячее солнце. — Вы рады прибытию в Фалмут?

— Я никогда не видел его со стороны моря, — уклонился Росс от прямого ответа. — Я покинул Англию из Портсмута. — Росс не собирался откровенничать, но слова сами слетали с его уст. — Меня тогда охватил страх, но я, черт побери, никак не выдал его. Вы бы тогда посмотрели на меня. — Он закрыл глаза, пытаясь мысленно представить себя мальчиком. — Тогда я был долговязым семнадцатилетним парнем, глаза которому закрывали волосы, и невероятно довольным, что сорвал все планы отца относительно меня.

В то же время Росс испытывал чувство вины, но не собирался говорить об этом, ибо оно преследовало его до сих пор.

— И как же вы получили патент офицера? Не могли же вы просто так оставить мать.

— У меня в то время не было патента, я попал в стрелковую бригаду рядовым. А мне ничего другого и не надо было, хотя я, как говорят, был зеленым юнцом. Только когда мы оказались далеко в море, и я выбросил за борт письма, которые написал с целью объясниться с родителями, мне пришло в голову, что мать начнет тревожиться.

Боже, как опрометчиво поступил Росс, как обычный мальчишка, теша себя мыслью, что спас свою совесть, написав крестному отцу и рассказав обо всем.

Конечно, сойдя на берег несколько недель спустя, он догадался, что взвалил на сэра Джорджа Пирса обязанность сообщить обо всем родителям.

— Крестный отец получил мое письмо и известил о моем бегстве.

Но, к счастью, в то время предусмотрительно не сказал Россу, как страдала его мать. Только после смерти матери он понял, что нарушил ее душевный покой и подорвал здоровье. Так он усвоил первый урок — убить можно как без оружия, на расстоянии нескольких сотен миль, так и лицом к лицу с противником, спуская курок.

— А когда мне стукнуло восемнадцать, крестный отец, обнаружив, что меня не убили и не выпороли, купил мне патент! — «Не уклоняйся от фактов». Мысли Росса упорно не хотели возвращаться к глубокой темной пропасти, возникшей в его совести. Лишь бы подальше от Джайлса. — С тех пор я жил собственной жизнью, тратил столько денег, сколько позволяло продвижение по службе.

— Полагаю, в этом определенную роль сыграли ваши достоинства, — заметила Мег. — Я велела Джонни принести нам еду сюда. Думаю, вам сейчас вряд ли захочется спускаться вниз.

Росс догадался, Мег все еще считала, будто он пришел сюда, подгоняемый тоской по родине. Юнга поставил поднос на крышку люка, и в воздухе запахло жареной свининой. Росс положил несколько слоев мяса между кусочками хлеба и вернулся к поручню, предоставляя Мег возможность заняться трапезой более цивилизованно. Так он избежал необходимости разговаривать. Простые и прямые вопросы Мег заставляли его откровенничать больше, чем он привык, разговаривая с другими, однако желание говорить о прошлом угасло столь же быстро, как и появилось.