Магиер Лебиус - Руслан Мельников

– Господи милостивый, сколько же здесь големов?! – в отчаянии простонал бургграф.

И не услышал собственного голоса.

Откашлявшись, отхаркавшись, отплевавшись, Лебиус выкрикнул что-то… Невнятное что-то. Впрочем, груда ходячего металла, возвышавшаяся посреди ристалища, своему создателю вняла. Сразу.

Перепачканный кровью голем вновь ожил. Повернулся к ристалищным трибунам. Лицом. Тем, что было у него вместо лица. Непроглядно темной смотровой прорезью глухого шлема.

– Бургграф, сложите оружие! – сухо и властно приказал Альфред Чернокнижник. – Этот бой вы уже проиграли.

Голем сделал шаг по направлению к трибунам.

Оружие нидербуржцев посыпалось на землю.

Спешившиеся воины маркграфа деловито хозяйничали на ристалище. Уводили лошадей, собирали оружие, приторачивали приглянувшиеся трофеи к седлам. Нидербургский бургграф, его телохранители и приближенные, рыцари, оруженосцы и слуги, городская стража и наемники-ландскнехты ждали – уныло, подавленно и покорно.

Кое-кто, правда, еще с надеждой поглядывал на городские укрепления. Но помощь из-за стен Нидербурга не спешила. Ворота были закрыты, а бомбарды, грозно торчавшие меж каменных зубцов, молчали. То ли запершиеся в крепости нидербуржцы не желали раздражать Альфреда Чернокнижника, в чьей полной власти находился сейчас бургграф, то ли опасались ненароком задеть последнего ядром. А возможно, ристалище не обстреливалось до сих пор по иной причине – по причине полной растерянности и паники, охватившей горожан.

Чудно было видеть, как сотня пришлых оберландских воинов ловко разоружает втрое больший отряд. Было бы чудно, если б не голем. И если бы с меча и лат стального монстра не капала еще кровь павших остландских рыцарей.

Из всех участников турнира выжил лишь гейнский пфальцграф Дипольд Славный, по-прежнему лежавший за ристалищной оградой. Но после сильного удара о землю пфальцграф так и не пришел и чувство.

Альфред Оберландский и магиер Лебиус долго и внимательно осматривали рыцаря со златокрылым грифоном на груди. Убедившись, что Дипольд жив, маркграф распорядился:

– Этого берем с собой. Снять с него латы. Связать. Кляп – в рот. Самого – в повозку.

– Пфальцграф Дипольд Славный, сын Вассершлосского герцога и имперского курфюрста Карла Остландского – мой гость! – возмутился Рудольф Нидербургский.

Отнюдь не случайное упоминание о влиятельном остландском курфюрсте не произвело, однако, на Альфреда должного впечатления.

– Был ваш, теперь – мой, – пожал плечам и оберландец. – Надеюсь, его сиятельство Карл Осторожный действительно будет в достаточной мере осторожным и благоразумным, чтобы не причинять мне вреда. Самому не причинять и не позволять делать этого другим. Отец ведь должен заботиться о своем сыне, вы не находите?

Все было ясно как божий день. Отныне Дипольд Славный становился заложником Альфреда, и не в силах Рудольфа тому помешать. Вот они, пресловутые гарантии безопасности, на которые намекал оберландский властитель!

– Ваш шантаж не может продолжаться вечно, маркграф! – хмуро заметил Рудольф. – Как только Дипольд погибнет или окажется на свободе…

– Полноте, любезный бургграф. Я вовсе не зверь, чтобы убивать благородного гостя. Но и отпускать Дипольда в ближайшее время я тоже не намерен.

– А известно ли вам, что его сиятельство Карл Остландский в скором времени станет императором? – с вызовом спросил Рудольф.

Большой государственной тайны он не выдавал, но все же… Быть может, в закрытые земли Верхней Марки новости доходят с опозданием и там еще не ведают сути внутренней имперской политики. Тогда, возможно, удастся смутить и даже образумить зарвавшегося маркграфа…

Не удалось. Видимо, Чернокнижник был все же в курсе грядущих перемен. Альфред спокойно кивнул:

– Это для меня не секрет.

– Но если захваченный вами Дипольд…

– Зачем же так грубо? – издевательский изгиб тонких бледных губ. Ну точно, будто змея шевельнулась на устах оберландца. – Не захваченный вовсе. Приглашенный. В гости. В го-сти при-гла-шенный, ваша бургграфская светлость.

Рудольф сглотнул. Продолжил. Заставил себя продолжить спокойным… по возможности спокойным и ровным голосом:

– Если Карл станет кайзером, а Дипольд, соответственно, сыном кайзера…

Бургграф осекся. Оберландец смотрел на него своими немигающе-бесстрастными глазами. Этот Чернокнижник ведь просчитал и продумал все наперед. И любые разговоры с ним теперь излишни.

– Тем лучше, – усмехнулся Альфред, – тем выше честь.

– Выше? Честь? – тихо-тихо процедил Рудольф.

– Разумеется! Ведь у меня в гостях окажется уже не сын какого-то герцога-курфюрста, а целый кронпринц.

– Вы играете с огнем, маркграф. Это опасно. Очень опасно.

– Для кого? – В гипнотизирующем змеином взгляде Чернокнижника промелькнула насмешка. – Для меня? Для Дипольда? Или для вас, горе-заговорщика, не уберегшего сына имперского курфюрста и отпрыска будущего кайзера?

Рудольф не нашелся что ответить. И как ответить, чтобы ответ прозвучал достойно. А собраться с мыслями ему не давали.

– Собственно, если разобраться, любезный бург-граф, то именно ваш подлый заговор, организованный под прикрытием турнира, привел к столь плачевным для вас и вашего остландского покровителя последствиям. Разве не так? Разве не вы заманили падкого до славы Дипольда на это ристалище? И разве не с вашего согласия состоялся бой ваших гостей с моим големом и по моим правилам?

– Я не знал, – подавленно пробормотал бург-граф. – Я ничего не знал…

– А кто примет такое оправдание? Карл Осторожный, лишившийся единственного сына? Влиятельнейшие остландские фамилии, чьи достойные представители порублены в куски под стенами вашего города?

– Вы… вы… – От сдержанности Рудольфа Нидербургского сейчас зависело многое, и все же бург-граф чувствовал, что утрачивает контроль над собой. Чувствовал, но не мог остановиться. Впрочем, и высказать все, что накипело, не мог тоже: Рудольфа переполняла ненависть, в груди не хватало воздуха.

– Вы… вы…

Альфред со скучающим видом отвел взгляд от взволнованного собеседника. Потом, будто вспомнив о чем-то, вновь повернулся к Рудольфу:

– Да, забыл сказать, дражайший сосед. Вашу милую дочурку я тоже увожу с собой.

– Что-о-о?!

Бургграф вскинулся. Встрепенулись, подскочили обезоруженные и усаженные на голую землю рыцари и слуги из свиты Рудольфа. Всех их, впрочем, тут же усадили обратно. Кого усадили, кого повалили. Воины маркграфа ничуть не стеснялись применять грубую силу.

– Вы не посмеете! – Рудольф Нидербургский побагровел, затрясся. – Альфред, если вы человек чести…