Брачное объявление - Джуди Тейлор

Но мысль эта мгновенно исчезла, потому что руки Оуэна со всевозрастающей настойчивостью прослеживали каждый изгиб ее тела, касались лица, шеи, налившихся грудей. Он нетерпеливо сорвал с Рут шелковую ночную рубашку.

Вслед за рубашкой последовало одеяло, и прохладный воздух, коснувшись распаленного тела Рут, неожиданно еще сильнее раздул пылающее в ней пламя. Она вскрикнула от восторга, и ее ногти впились в спину Оуэна. Он должен знать, что она с такой же силой жаждет его, с какой и он – ее! Рут сильнее прижалась к Оуэну, слыша его тяжелое, прерывистое дыхание, ощущая его желание. Прикосновение поросшей жесткими волосами груди к набухшим соскам стало для Рут самой утонченной пыткой. Груди ныли в мучительной жажде прикосновений, неумолимо требуя поцелуев и ласк Оуэна.

– Ох, Рут, – простонал он, – что ж ты со мной делаешь?

«То же самое, что и ты со мной!» – хотелось сказать ей. Все чувственные фантазии Рут не шли ни в какое сравнение с реальностью. А ведь это было только начало!

Когда Оуэн настойчиво стиснул ее бедра, Рут показалось, что она слышит голос Саймона. Хотя, возможно, это было эхо ее собственных сладострастных стонов.

Губы Оуэна понемногу добрались до ее грудей. Он кусал и посасывал ее соски. Рут трепетала от муки, которая не была мукой, от безумного наслаждения, которое причиняло желанную боль. Как будто что-то взорвалось внутри нее, и взрывная волна отдалась в каждой клеточке тела.

Потом губы Оуэна медленно скользнули вниз, лаская, задержались во впадине пупка, затем спустились еще ниже, к темному треугольнику волос… Рут выгнулась, раздвинув ноги. Дыхание со стонами вырывалось из ее груди.

– О, Оуэн!

– Тебе неприятно? – Он на мгновение прервался, чтобы взглянуть на Рут: глаза горят желанием, из них исчезли тоска и боль.

– Нет, что ты! Продолжай, ради Бога!

Оуэн не нуждался в уговорах. Теперь уже его язык поистине угрожал свести Рут с ума. Но вот он приподнялся, накрыл ее своим телом, и Рут познала мужчину, который уже так много для нее значил. Экстатический трепет снова прошел по телу Рут. Несколько мгновений спустя Оуэн разделил ее буйный восторг, пережил то же самое потрясение.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он лег рядом с Рут, спрятав лицо в ладонях. Господи! Похоже, я обезумел, ужаснулся он.

– Оуэн… – Рут осторожно коснулась его влажного плеча. – Все хорошо.

– Нет, черт подери! Мне не следовало так себя вести. По крайней мере, я должен был позаботиться о мерах предосторожности. Проклятье, Рут, почему ты не остановила меня?

– Потому что хотела заняться с тобой любовью.

– Но почему?

– Почему? – эхом откликнулась Рут. – Разве непонятно? Это называется влечением. Чистой воды биология и немного химии. Необязательно любить, чтобы заниматься любовью.

– Но мы с тобой… Я же обещал! Ты положилась на мое слово…

Рут приложила палец к его губам.

– Шшш. Я же не жалуюсь.

Однако ее тоже волновало то, что они не предохранялись. Но ему об этом знать незачем.

– Это не должно повториться, – угрюмо проговорил меж тем Оуэн, резко сев и уставившись перед собой.

– Еще чего!

Он рывком повернул голову к Рут.

– Что ты сказала?

– Что хочу, чтобы ты занимался со мной любовью – чем чаще, тем лучше. Мы будем соблюдать осторожность – зачем нам нежеланные дети? – но я не вижу необходимости всего лишь притворяться, что мы муж и жена.

Оуэн улыбнулся уголком рта.

– Ты уверена, Рут? Меньше всего на свете я хочу причинить тебе боль.

– Мне будет больно, если ты станешь пренебрегать мной… В постели, – спокойно сказала она.

– Ну, если мы по-прежнему собираемся спать в одной кровати, это будет просто невозможно! – хмыкнул Оуэн. – Ты, знаешь ли, настоящая ведьма. Когда ложился в постель, я намеревался придерживаться определении принципов. Но твой пьянящий запах, дразнящая теплота твоего тела, блаженство твоих прикосновений растопили мои принципы, как солнце – мартовский снег.

– Так и должно было быть, – кивнула Рут.

– Тогда почему…

Но вместо того чтобы договорить, Оуэн схватил Рут и снова поцеловал. Однако тут отчетливо раздался голос Саймона, зовущий деда. Им пришлось отпустить друг друга и, накинув халаты, отправиться искать малыша.

Они обнаружили его в комнате Альберты. Саймон сидел на кровати прабабушки и играл в машинки.

Альберта понимающе улыбнулась, взглянув на Рут и Оуэна.

– Я тут уже давно усмиряю это маленькое чудовище, чтобы оно не отправилось будить вас. Как спалось?

Судя по выражению лица, тетушка прекрасно поняла, чем они занимались.

Неужели мы так шумели? – встревожилась Рут, чувствуя, что ее щеки заливает румянец. Или у нас просто глаза горят?

В отличие от Рут Оуэн нисколько не смутился.

– Мы отлично выспались, спасибо. А что до тебя, шалопай, то почему ты поднялся в такую рань?

– Какая рань? – удивилась Альберта. – Сейчас половина десятого. Саймону давно пора завтракать.

– Простите, мэм, это не ваше? – Рут обернулась и увидела, что парень, которого она раньше заметила на пляже, протягивает ей фотоаппарат. – Он лежал вон на тех камнях. Я видел, как вы снимали там вашего сына.

– Это не мой сын, – сказала Рут прежде, чем успела обдумать свои слова.

– Простите, с моей стороны это извинительная оплошность. Но ведь это ваш аппарат, не так ли? Вам наверняка было бы жаль лишиться сделанных снимков.

– Спасибо, вы очень добры.

Парню было за двадцать пять. Высокий, с темно-русыми волосами и приятным лицом. Саймон подбежал к Рут, и незнакомец, с любопытством посмотрев на мальчика, улыбнулся ему. Но малыш, прежде чем взглянуть на чужого человека, вцепился в руку Рут.

– Дядя принес наш фотоаппарат, Саймон. Я забыла его.

– Саймон, – повторил парень. – Прекрасное имя.

– Саймон Стоун, – представился мальчик, задрав подбородок и тем напомнив Рут Оуэна.

По лицу незнакомца пробежала тень.

– И сколько тебе лет, Саймон Стоун?

– Четыре. А тебе?

Парень засмеялся.

– Ого, тебе палец в рот не клади! – И обратился к Рут: – Его родители должны гордиться таким сыном.

Рут не собиралась обсуждать семейные дела Стоунов с посторонним.

– Нам пора домой, – сказала она, поглядев на часы. – Спасибо, что вернули нам фотоаппарат. Пойдем, Саймон.

– Счастливо, Саймон! – попрощался незнакомец. – Вот, держи. Купишь себе конфет.