Линейный крейсер "Михаил Фрунзе" - Владимир Коваленко

Патрилос собрался было открыть рот – в бок ткнулся локоть кап-три. Совсем не сильно… но межреберный нерв отозвался злым прострелом.

– Не подсказывайте, Иван Павлович. Тот, кто желает быть командиром, должен обладать аналитическими способностями. Пусть говорят, а мы с вами после подправим и разъясним. Хорошо?

Патрилос кивнул.

– Пойдет. Я ж грек, а потому мне разговор про политические новости ближе, чем про особенности сводов очередной базилики…

Увы, беседа оказалась слишком интересной: даже Ренгартен увлекся разговором и перестал смотреть под ноги. В итоге – заозирался.

– Газетчиков не видно, но чистильщики обуви, надеюсь, на перерегистрацию не закрыты? Нет? Значит, мне повезло, а новенькое правительство совершило большую ошибку.

– Почему, тащ капитан?

– Потому что чистильщик обуви в Салониках – помесь газеты и допросного застенка. Сейчас увидите…

Здесь, в центре большого портового города, чистильщик обуви выглядел живой витриной фашизма: неважно, чем человек занят, главное, чтобы носил униформу. Впрочем, если бы ее, эту форму, выдавали даром, у метаксистов появился бы отличный рупор пропаганды.

А так… Когда один ботинок Ивана Ренгартена приобрел зеркальный блеск, он уже знал половину бед Салоник – и, почитай, все слухи. Даже то, что новое правительство направило сюда, в Салоники, делегацию министерства трудовых ресурсов.

– А министром там – женщина, – сообщил парень. – Говорят, красивая…

Сообщил, как и все предыдущее, на ломаном английском. Неудивительно: несмотря на все старания фашистского правительства, доля британского капитала в греческой экономике только растет, и уже перевалила за две трети. Так что можно догадаться, кто обычно кидает парню лишнюю пятерку за свежие сплетни.

Копилку которых стоит пополнить.

Второй ботинок – и рассказчик превращается в дознавателя.

– Можно спросить, сэр? – и, не дожидаясь ответа, спросил. – Вы американец. Как вам наше новое правительство?

Это Салоники. Здесь любой оборванец может спросить мнение магната-судовладельца об экономике, а министра -о политике, и будет ждать обстоятельного ответа.

Обычаи страны.

Что до маленькой ошибки, она немудрена. Форма советских командиров напоминает американскую: тот же черный китель с отложным воротником, те же нашивки на рукавах, те же дубовые листья на фуражках. Разве наверху, в «крабе», спрятан не одноголовый орел, а венок из пшеничных колосьев.

Ну, ошибся парень. Бывает.

Ренгартен на мгновение застыл. Кивнул – резко, так, что обратным ходом голова назад запрокинулась. Оттопырил большие пальцы – кверху. Постарался изобразить уроженца Мэрилэнда, их выговор, с характерными шотландскими и ирландскими нотками, у него выходит неплохо. За полгода, что «Фрунзе» подновлял машины в Норфолке, наслушался.

– Отличная команда. Держитесь ее, парни!

Кинул лишнюю пятерку на чай, чтобы лучше запомнилось и побыстрей расползлось. Повернулся к своим:

– Вперед, джентльмены. На сегодня еще много дел.

Патрилос бывал в Салониках и раньше – сколько раз, не сосчитать. Он хорошо помнит город иных заходов. В двадцатых – голодные глаза беженцев, в порту очереди хмурых людей, что мечтают наняться хотя бы на поденную работу. Тогда рабочих нанимали поденно, но мастера вылавливали из толпы знакомых, тех, кто таскал грузы и до бесславной войны с кемалистской Турцией. Работы больше не стало, и переселенцам не доставалось ничего, кроме надежды. Ложной. Сколько людей тогда умерло от голода в маленькой Греции? И Советский Союз ничем, ничем не мог помочь -в стране тоже было не сыто.

Впрочем, центральные улицы выглядели не так. Электрические огни, хрусталь витрин, нарядные прохожие, типичное буржуазное процветание… При либеральной республике так положено: одним пустое брюхо, другим -экономический рост, сиречь верная прибыль на бирже. Мировая морская торговля шла на подъем, с ней прибывал греческий коммерческий флот. Каким он был по размеру? Пятым в мире? Четвертым? Греки брали любой груз, везли по любому маршруту. Корабли, что несли сине-белый флаг, рождались на чужих верфях, и иной раз за всю службу ни разу не видали греческого порта. Они приносили кусок хлеба семьям моряков и миллионы – судовладельцам. Долго, почти десять лет, пока не случилась Депрессия, и корабли не вернулись домой – те, что не успели продать на разделку до того, как металл перестали покупать.

В первой половине тридцатых, входя в порт, можно было видеть ряды ржавеющих судов – трампов и танкеров, банановозов и угольщиков, и пассажирские лайнеры, некогда элегантные, белоснежные или черно-белые, а теперь подернутые струйками ржавчины. На то, чтобы законсервировать корабль, подготовить его к хранению до лучших времен, тоже нужны деньги, а денег в Греции вдруг не осталось. Совсем.

Тогда либеральная республика закончилась, и невесть откуда вернувшийся король между красным и коричневым колером выбрал цвет дерьма и фашизма. Советские транспорты, что шли в воюющую Испанию, в Греции обслуживать не отказывались, но внимательно следили за характером груза. Не только по декларации, досмотром тоже озаботились. На кораблях, на которых помполитом был Иван Патрилос, оружие никогда не находили – вовсе не потому, что не было.

Лишь раз ищейкам Метаксаса повезло: из расколоченного ящика с надписью «сельскохозяйственное оборудование» сверкнуло авиационным дюралем. Дальше самым трудным было не нарваться на немцев или итальянцев. Не на них ставили западню!

Когда в нескольких часах хода от Барселоны из косой дождевой штриховки появились профили боевых кораблей, можно было выдохнуть. Дело сделано. Зализанные, обтекаемые надстройки, две трубы сращены в одну, по верху две черные полоски. Над передними надстройками характерно нависает «шапка» артиллерийского» КДП, верный знак итальянского влияния на конструкцию.

Тяжелые крейсера мятежников, «Балеарес» и «Канариас». Не перепутать.

– Оба, значит, – цедит капитан сквозь зубы. – Тем лучше!

Во всех справочниках крейсера-близнецы значатся как находящиеся в достройке. На деле «Канариас» франкисты выперли в море еще в сентябре тридцать шестого. С тех пор он, сволочь, и развлекается: то берег обстреливает, то захватывает и топит суда, что пытаются пробраться в республиканские порты. Советские в том числе.

Так что явления этого «испанца» ждали.

Зато «Балеарес» – сюрприз!

Его никто не принимал в расчет. В отчетах, что передало республиканское правительство, на день захвата верфей франкистами у крейсера была низкая степень готовности. Забыли советские моряки свою Гражданскую. Тогда из буксиров за считаные дни делали сторожевики, из землеотвозных шаланд – канонерки, а средних размеров танкер превращался в крейсер, не бронированный, зато вооруженный до зубов. А тут – почти готовый боевой корабль! Не все оружие смонтировано, хуже того – не все в наличии? Значит, нужно впихнуть что найдется на складах – и в море, в бой!