Попаданка. Двойной обмен - Наталья Белецкая

– И долго ты тут будешь травы собирать?

– Еще девять дней у меня есть, должно хватить. Если, конечно, погода позволит.

– А если не позволит?

– Если нет, то буду обходиться тем, что собрала. В конце этого месяца за мной приедет Рахим, поможет собраться, осмотрит дом.

– Что за Рахим?

– Это младший сын мельника из ближайшей деревни. Он обычно привозит и забирает меня отсюда. Иногда подвозит продукты, если я ему посылаю весточку на переговорник. Правда, сигнал послать можно только из одного места примерно в паре часов пути отсюда, иначе дальности не хватает.

– У местных крестьян есть переговорники?  – удивился дроу.

Эти артефакты стоили довольно дорого. Даже богатым крестьянам не по карману такие вещи.  

– Это мой переговорник. Их всего пара у меня. Один военный мне заплатил этими штуками. Их все равно списали, поскольку радиус гораздо меньше, чем должен быть. А одна пластина и вовсе работает только на приём, и отправить сообщение с неё невозможно. Вот её я всегда оставляю у мельника, а вторую  беру с собой. Когда мне нужна какая-то помощь, например, что-то вывезти отсюда или привезти, то я пользуюсь переговорником. Наверное, завтра или послезавтра нужно попросить Рахима привезти продукты. Я не рассчитывала на еще одного едока. Ладно, – оборвала травница сама себя, – не время сейчас беседовать. Давно пора выходить.

Резаэлли быстро и аккуратно сняла бинты, перед этим слегка их размочив, проверила раны на руке, ноге и голове и снова перебинтовала, намазав перед этим резко пахнущей мазью.

– На руке и на ноге что-то в раны попало, –  недовольно приговаривала она. – Большую часть я вывела, но гной все равно есть. Нужно будет еще раз вечером посмотреть.

– Это слюна пещерного червя, – поделился Ивэлас. – Она ядовита. Удивительно, что ты нашла антидот.  

– У меня есть уникальный. Травница я или кто? – гордо подбоченилась человечка. – Он, правда, хуже, чем узкоспециализированные противоядия действует, но я ведь не знала, что за гадость может быть в ранах.

«Уникальный антидот у простой травницы, – про себя подумал дроу, – хотя, правильно было бы сказать у непростой травницы. Кто же ты такая?»

Резаэлли ушла, наказав принимать лекарства, а Ивэлас решил заняться одеждой. Травница запретила трогать гипс, а шить, пользуясь одной рукой, неудобно. Зато наметить и вырезать латки он сможет.

Работа неожиданно увлекла дроу. Если наложить латки симметрично, то будет создаваться впечатление, что кожу нашили вторым слоем, чтобы укрепить куртку, точнее, теперь уже жилетку, да и просто для красоты. Должно получиться интересно. Как там она сказала? Оставить аристократические замашки и научиться всему?  Неужели она сама так же училась всему? В тот момент, когда она это говорила, дроу окончательно уверился в том, что человечка знатного происхождения, но по какой-то причине теперь вынуждена работать и жить среди простого люда. И раз она смогла устроиться и научиться, то он тоже сможет. Научится шить, готовить, правильно говорить. «Потерявши голову, по волосам не плачут», – вспомнил он. Сколько же ты потеряла, Резаэлли?

Чем больше Ивэлас думал о травнице, тем больше уверялся в том, что его выводы по поводу её происхождения верны. В пользу этой теории говорило множество фактов:  во-первых, то, как она себя вела. С достоинством. Никакого подобострастия к нему не испытывала, хотя сразу поняла, что он – аристократ. Люди общались с дроу совсем по-другому, особенно, селяне. От их услужливого, липкого раболепия и страха Ивэласа порой передергивало.

Резаэлли аккуратно ела, пользовалась салфетками, непринужденно вела беседу, мало того, как всякий член высшего общества, поднаторела в общении ни о чем. Сколько бы Ивэлас ни пытался узнать о её прошлом, сколько бы каверзных вопросов ни задавал, она лишь умело переводила тему, слегка улыбаясь и искоса поглядывая на него. У дроу не было никаких сомнений, что Реза разгадала его намеренья и виртуозно уходила от прямых ответов. Навыки, которые среди неотесанной черни не приобретешь.

Во-вторых, её привычки. Она часто мылась, видно, что следила за телом и лицом. Он обратил внимание на аккуратно подстриженные ногти на руках и даже на ногах. И её запах… Ивэлас никогда не думал, что ему может понравиться запах человечки. Во сне он неосознанно прижимался к ней ближе. Уже две ночи подряд он просыпался, уткнувшись в её макушку и вдыхая аромат трав, дикого мёда и чего-то еще тонкого, вкусного и невероятно приятного.

Нет, она точно знатного происхождения. Её знания в разных областях, рассуждения о тёмных эльфах и о том, почему у них прекрасно развито обоняние и слух, её небрежно брошенное «занимаюсь исследованиями» – все это говорило о прекрасном образовании, которое просто не могла получить обычная селянка. И тут-то и начинались совсем необъяснимые вещи.  

Ивэлас прекрасно знал, что девушек у людей не обучают наукам. Главная задача человечек – рожать и воспитывать детей, а не исследования проводить. Но Резаэлли явно обучали по-другому. Почему?

А еще этот рассказ о том, что подруги засняли на кристалл памяти её пьяное пение, а потом вместе смеялись.  У каких аристократов могут быть подруги, которые тратят дорогущие и редкие кристаллы памяти на запись смешного пения? Тратят не для того, чтобы шантажировать, а для того, чтобы вместе потом посмеяться?  Нет, это не может быть правдой. Тогда для чего она это рассказала?

Зачем она говорила, зачем помогала, что попросит за помощь?  Эти вопросы по-прежнему оставались без ответа. Если с её происхождением Ивэлас определился, то мотивов поступков по-прежнему не понимал. 

После плотного обеда, дроу вышел из домика, спустился ниже по склону и присел в тени скального выступа. Тренироваться пока рано: нужно дождаться, когда раны заживут, но можно помедитировать. Ивэлас погрузился в состояние внутреннего созерцания, но и обстановку вокруг тоже отслеживал. Какие-то странные звуки привлекли его внимание. Дроу медленно открыл глаза и увидел зайца. Поскольку воин сидел без движения, косой его не заметил. Ивэлас осторожно достал нож и метнул его в ушастого.

«Неплохо поохотился! Теперь будет мясо на завтра. А то Реза сына мельника позовет. Этот мужик может догадаться, куда делись продукты. Распустит язык в деревне, а меня потом вычислят», – подумал дроу. Возвратившись в домик, Ивэлас, пользуясь отсутствием хозяйки, обыскал жилище сверху до низу, но ничего, что пролило бы свет на тайны загадочной травницы, не нашел. Впрочем, он и не особенно рассчитывал. Делать было совершенно нечего, поэтому не удивительно, что дроу сморил сон. Проснулся он, когда возвратилась Резаэлли.

– Не скучал тут без меня? – весело спросила человечка.

– Не обольщайся.

Девушка выкладывала из заплечного короба связки трав, когда заметила разделанную тушку.  

– Вот это да! Ты зайца поймал?

– Нет, он сам прибежал в твою избушку и кинулся на мой нож.

– Дай угадаю: а потом сам себя освежевал, распотрошил и порезал на кусочки? – со смехом закончила травница.