Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит

1

Делегаты съезда собрались на заключительное заседание, где была единогласно принята Конституция РСФСР. По церемониалу это заседание не отличалось ничем от первого дня работы съезда. Может быть, только еще больше было хвалебных речей, здравиц, восторга и рукоплесканий в честь великого вождя товарища Сталина.

Рокоссовский испытывал сложное чувство. С одной стороны, принятая Конституция исходила из того, что в советском обществе нет больше антагонистических классов. Она закрепила равноправие и содружество наций и народностей, гарантировала права и свободы всем народам России.

А с другой — в выступлениях делегатов, в прессе шла дикая кампания по разоблачению врагов народа, которые якобы затаились во всех учреждениях, в городе, на селе, в армии и хотят взять реванш — восстановить старые порядки.

Эта двойственность закрадывалась в душу тяжелыми и неотвязными мыслями.

Прочитав внимательно Конституцию, Рокоссовский пришел к выводу, что она открывает новые возможности в строительстве социализма. Однако все это не вязалось с возбуждением злых и темных чувств, которые начали, как показалось Рокоссовскому, овладевать психологией масс. Комдив не мог понять, как ни старался, зачем совмещать уважение к правилам социалистического общежития с истеричной борьбой с врагами народа. С такими сложными чувствами он вышел из зала.

Он еще не успел привести в порядок свои мысли, придать им некоторую последовательность и логичность, как увидел стоящую в сторонке Валентину, которая не спускала с него глаз.

— Константин Константинович, вы когда уезжаете? — спросила Валентина, покраснев.

— Завтра вечером.

— А мы сегодня. — Она пристально посмотрела на Рокоссовского. — Мы с вами больше не увидимся?

— Не знаю. В жизни все может быть. Она богата неожиданными встречами.

— Жаль с вами расставаться, — сказала Валентина, потупив глаза, затем, взглянув на Рокоссовского, неожиданно спросила: — А ваши подчиненные вас любят?

— Признаться, я об этом даже и не думал.

— В вас, наверное, влюбляются все женщины?

— Откуда вы взяли? — рассмеялся Рокоссовский.

— Мне так кажется, — конфузливо сказала Валентина. Она тоже улыбалась, но ее глаза оставались печальными и грустными. — До свидания, было приятно с вами познакомиться.

Рокоссовский почувствовал, как дрогнули пальцы Валентины, когда она протянула руку для прощания.

— До свидания, Валечка, передавай привет своим подругам.

— Обязательно передам. — Валентина окинула его долгим взглядом, резко развернулась и легко побежала по мраморным ступенькам вниз.

В это время в фойе Большого Кремлевского дворца нервно ходил из угла в угол мужчина лет тридцати пяти. Он был среднего роста, с выразительными темными глазами. Его волнистые светлые волосы обрамляли продолговатое светлое лицо. На нем было серое пальто. Держа под мышкой меховую шапку, он то и дело поглядывал на парадную лестницу, по которой спускались делегаты съезда и, казалось, кого-то ожидал.

Это был Белозеров Андрей Николаевич, служивший, как и Рокоссовский, в отряде Адольфа Казимировича Юшкевича, поляка, уроженца города Вильно, фанатичного революционера и большевика. Белозеров воевал вместе с Рокоссовским с 1917 по 1919 год. Они были не только командирами эскадронов в отряде Юшкевича, но и закадычными друзьями.

Белозеров родился и вырос на Волге, рядом с немецкой колонией, учился вместе с немецкой детворой в школе и, незаметно для себя, свободно овладел немецким языком.

Рокоссовский, постояв несколько минут в раздумье, начал спускаться по лестнице в фойе.

К нему шагнул взволнованный Белозеров.

— Костя, не узнаешь?

— Постой, постой! Андрей, дорогой друг! Какими судьбами?

Друзья обнялись и расцеловались, обратив на себя внимание многих делегатов съезда.

— Поехали ко мне.

— Удобно ли тревожить твоих близких?

— Костя, о чем ты говоришь? — воскликнул Белозеров. — Жаль только, что жена уехала с сыном в Куйбышев. Но ничего, нам не впервой заниматься самообслуживанием.

— Ну что ж, поехали!

Под вечер через Боровицкие ворота они вышли из Кремля.

Погода совсем испортилась. Сегодня целый день без перерыва свирепствовала снежная вьюга. Неукротимый ветер швырял ошметки снега, норовя сломать деревья и снести с домов крыши. Они с трудом поймали такси, которое доставило их в небольшой переулок на улице Горького.

2

В двухкомнатной квартире Белозеровых не было роскошной мебели. Две деревянные кровати, стол, два стула, книжный шкаф, один стол на кухне и две табуретки — вот и все, чем располагала эта скромная обитель.

Уже было далеко за полночь, а друзья сидели за рюмкой вина и все вспоминали, говорили и говорили.

В октябре 1917 года Рокоссовский и Белозеров связали свою судьбу с Советской Россией.

Они вспомнили, как более недели тащились эшелоном на Восток. Рокоссовский тогда увидел впервые бескрайние русские поля и леса. Последней стоянкой в истории Каргопольского полка, в котором воевал в Первую мировую войну Рокоссовский, а с 1918 года служил Белозеров, оказалась станция Дикая, что в 25 верстах к западу от Вологды. Здесь полк пробыл до окончательного расформирования. 7 апреля 1918 года состоялось прощальное заседание полкового комитета, после которого последний руководитель полка Иванькин, по всей вероятности, имевший склонность к художественному творчеству, занес в протокол следующие слова: «Итак, Каргопольский полк, просуществовав более 211 лет, выйдя от грани абсолютизма и дойдя до грани социализма в эпоху полной хозяйственной разрухи и народного бедствия, умер. Слава и честь ушедшему в вечность славному Каргопольскому полку».

Хотя Каргопольский полк перестал существовать, но многие его солдаты продолжали воевать на стороне революции. Каргопольский красногвардейский отряд, в котором воевало около сотни бывших драгун, уже в январе — феврале 1918 года активно включился в борьбу с врагами Советской власти.

Командные должности в Красной гвардии тогда были выборными, и каргопольцы избрали своим командиром Адольфа Юшкевича. Константина Рокоссовского, пробывшего в отряде несколько недель рядовым, товарищи избрали помощником командира отряда, а Белозерова, несмотря на его 18 лет, командиром эскадрона.

Обстановка в Вологде в это время сложилась крайне неблагоприятная, и каргопольцам было работы невпроворот. В памяти друзей сохранился боевой эпизод, когда им пришлось встретиться с анархистами.

В первых числах февраля в Вологодский совет поступило известие, что к Вологде по железной дороге продвигаются несколько так называемых «буйных» эшелонов. Возвращавшиеся с фронта солдаты, попав под влияние анархистов и уголовников, сметали все на своем пути: громили привокзальные магазины, грабили пассажиров, расстреливали кого хотели.