Рецепт Мастера. Революция амазонок. В 2 книгах. Книга 2 - Лада Лузина

— Этого в сценарии нет, — сказала Катя, захлопнув тетрадь.

— Это и так понятно, — сказала Акнир. — Вы в своем уме, Екатерина Михайловна, такие фильмы снимать? Про героических дезертиров. Кто сценарий писал?

— Господин Крендин. Режиссер. Митя его в творческой мысли не ограничивает, поскольку прибыль от его фильмов огромнейшая. Что не снимет — успех. Идет на ура. У него отменное чутье. Точно знает, как из публики слезу вышибить. Однако, — вздохнула неглубоко Катерина, — по поводу дезертиров ты абсолютно права. Придется остановить съемки. Как скверно. Он — натура богемная, нервная… Скандала не избежать…

— Зачем останавливать? — возразила Акнир. — Достаточно переписать сценарий. Зови своего гения.

Поколебавшись с минуту, Катя вышла на балкончик, махнула рукой:

— Гоподин Крендин, можно вас на минуту?

* * *

Режиссер с порога кинулся целовать Кате руки.

— Катерина Михайловна, какая честь для нас!.. Вы так редко, так мучительно редко удостаиваете нас своим посещением. Давно, давно мечтал познакомиться с вами. Я — ваш страстный поклонник… Чем обязаны такой честью?

Его неуклюжая поспешность сопровождалась возбужденным сверканием глаз. Но угрюмо восседающая между стеной и шкафом Даша Чуб заметила, что на этот раз привычное захлебывающееся восхищение Катей не мужского — иного свойства. Невысокий, щуплый и узкоплечий человечек с гладко выбритой длинной физиономией и рыжеватыми волосами несомненно относился к хорошо знакомой звезде категории и верно охарактеризовал себя «страстным поклонником»… поклонником всего того, что знаменито, известно, высокородно, модно, — короче, всего, что звенит и блестит. Катя же принадлежала к недосягаемым киевским легендам.

Крендин скосил взгляд на двух дам.

— Позвольте представить вам мою добрую знакомую, — решила соблюсти приличия Катя. — Дар…. Дар-ожайшая и давнишняя подруга моя Изида Андреевна Киевская и…

С аттестацией Акнир вышла заминка, но режиссер удачно заполнил образовавшуюся паузу:

— Изида Андреевна!!! Боги, какая огромная честь. Какое счастье! Польщен, чрезвычайно польщен вашим визитом. Имел счастье своими глазами лицезреть ваш Третий смертельный трюк. Мечтаю снять про вас фильм…

— Где я выступаю в роли героической революционерки, — недобро ощерилась Даша, — которая пала жертвой в борьбе, и ей поставили памятник? А потом дамы совсем озверели и уничтожил мир, потому что хотели быть на меня похожими?

— Помилуйте, — часто-часто захлопал рыжеватыми ресницами Крендин. — Изида Андреевна… Я ничего такого… Я никак не хотел вас обидеть. Я хотел снять совсем другой фильм.

— И правда, — вдруг вознадеялась Даша, слетая со стула, — А давайте снимем другой фильм, про то, как я отменяю революцию на хрен! Пусть все узнают, что я — хорошая. Я сама там снимусь…

— Ты не актриса, — одернула размечтавшуюся знаменитость хозяйка киностудии.

— Я — не актриса???! — искренне обиделась Чуб. — Да в каком месте я не актриса? Катя просто не знает, — обратилась она к режиссеру. — Мы с вами снимем такой замечательный фильм… И все бабы опять захотят быть хорошими — прямо как я! Вы ж не революционер? — подозрительно прищурилась она.

— Бог с вами, Изида Андреевна, — нервозно замахал Крендин руками. — Какой из меня революционер…

— Мы не сомневались в этом, — вступила в их диалог Акнир, выступая вперед. Вид у нее был страшно серьезный — не то снова учительница, не то народоволка. — Позвольте представиться, Анна Кылыновна. Мы трое имеем честь состоять в обществе «Спасителей отечества», которое возлагает на ваш могучий гений особенные надежды, — со значением оповестила она. — Известно ли вам, что отечество больно? У него горячка! А вы — лекарь! — судя по участившемуся рыжересницему морганию об этом господин Крендин даже не подозревал. — Ибо важнейшим из всех видов искусств для нас является кино. Не так ли? — Акнир многозначительно посмотрела на Катю.

— Так, — сказала Катя, недобро сложив руки на груди.

— Точно! — подтвердила Даша.

— О, как вы правы! — руки Крендина слились в эмоциональном хлопке, взвились вверх, затряслись, призывая неведомых богинь и богов. — Кино — не пошлые картинки, не цирковой балаган. Кино — наше будущее… Мощнейший прожектор искусства…

— Прямо в точку, — сказала Акнир. — В связи с этим мы просим вас переписать сценарий фильма «Гробовая любовь». И снять фильм о героической защите отечества.

— Но это невозможно, — обиженно залепетал режиссер, рефлекторно отступая к двери. — Боюсь, этот сюжет не будет иметь популярности. Народ слишком устал от войны. И готов завершить ее любой ценой. Даже ценой предательства…

— Оставьте, — непререкаемо сказала Акнир. — Страна больна, а вы — лекарь — заявляете, что не хотите лечить ее?! Кто же тогда, если не вы, позвольте узнать?

Ответа на этот вопрос Крендин тоже не знал.

— Но первая половина фильма уже отснята, — проскулил он.

— Нас интересует вторая, — отрезала Анна Кылыновна. — Ольга и Александр любят друг друга. Александр идет на войну. Там он узнает, что родители Ольги собираются выдать ее замуж за богатого помещика. Александр бежит с фронта. Так?

— Так. Именно так, — закивал Крендин. — Но…

— Но тем временем Ольга признается помещику, что ее сердце принадлежит другому — защитнику отечества, — продолжила Акнир. — Благородный помещик отвечает, что не вправе неволить ее. В порыве бесконечной благодарности Ольга горячо его обнимает… Тут вбегает Александр и, превратно расценив эту сцену, стреляет в помещика и убивает его. Ольга кричит…

— Что ты наделал? — закричала Чуб, тщательно демонстрируя свои подставленные под сомнение Катей актерские способности. — Он же был классный дядя!

— Благородный человек, — вполголоса подсказала Акнир.

— Ты убил благородного человека, — послушно заломила руки Даша-Ольга. — И во-още, какого хрена ты делаешь здесь?

— Как только я узнал, что тебя хотят выдать замуж, я бежал с фронта… — сделав страшное лицо, Акнир-Александр шагнула к пилотессе.

— Как?!! Ты бежал?! — отпрянула Даша-Ольга. — А кто будет защищать нашу бедную родину? Ах, мое сердце разбито, — изогнувшись, Даша изобразила всем телом несусветное страдание. — Я полюбила убийцу и предателя отчизны. Не приближайся ко мне, — заревела она на Акнир. — Моя жизнь окончена, — Чуб понеслась к балкону и в порыве драматического перевоплощения полезла через перила.

— Нет! — крикнула Акнир-Александр.

— Нет!!!.. — крикнул режиссер.

— Ладно, — смилостивилась Даша, — я бросаться не буду. Но она тут бросается вниз и разобьется на смерть. Правда, я классно придумала? Ну что, разве я не актриса?

— Грандиозно, Изида Андреевна! Грандиозно, — вскричал режиссер. — У вас несомненный талант.