История моего брата - Зульфю Ливанели

Выпив еще рюмку, он сказал, что встретил в аэропорту одну пару из Дании. Его машину заказали заранее, через туристическую фирму, и он должен был сопровождать их два дня в качестве гида. Сначала все шло как обычно. Люди, которых он ждал с картонкой в руках, на которой большими буквами были написаны их фамилии, оказались высокими, светловолосыми и очень красивыми. Женщина выглядела совсем как девочка, а мужчина напоминал известного киноактера.

Погрузив багаж в машину, они отправились в центр Минска. В этот момент между женщиной и мужчиной разгорелась ужасная ссора. Возможно, она началась еще в самолете, а может, продолжалась уже давно. Так как они говорили по-датски, Михаил – в какой-то момент он представился Михаилом – не понимал ни слова, но по тону их голосов чувствовал, что они готовы поубивать друг друга.

В зеркало заднего вида он видел только голову женщины. Его поразило выражение злобы и ярости на ее лице. В какой-то момент они затихли и сидели так некоторое время, а затем дама вновь начала кричать, и теперь по тону голоса мужчины было понятно, что он пытается ее успокоить, однако было очевидно, что воспринимать слова она не в состоянии. Тем временем они доехали до отеля. Михаил вытащил их чемоданы, однако женщина выходить из машины не пожелала, что-то сказала своему спутнику, и тот ушел наверх. Женщина пересела вперед на сиденье рядом с водителем и попросила его отъехать и припарковаться на безлюдной улице. Михаил сделал, как она велела. Затем молодая женщина, не говоря ни слова, наклонилась к нему… и начала совершать действия, которые могут обсуждать двое мужчин в баре, однако о них нельзя говорить молодой девушке. Все произошло и кончилось мгновенно, перед широко раскрытыми от изумления глазами бедняги Михаила. Затем женщина приказала возвращаться в отель. Она вышла у входа и с видом абсолютного довольства собой удалилась.

Михаил совершенно растерялся. Поставив машину на парковку, он вышел покурить на морозный воздух, пытаясь осознать, что с ним произошло, но понять не мог. В таком состоянии он не мог пойти домой. Прежде он никогда не изменял своей Маше, как теперь смотреть ей в лицо? Она бы тоже заподозрила что-то неладное, заметив его волнение. Поэтому он решил пойти в бар и выпить пару рюмок. Если бы он не рассказал кому-нибудь о том, что ему пришлось пережить этим вечером, он бы, наверно, умер. Собеседник благодарил меня за то, что я согласился его послушать. Я совершил добрый поступок.

– Вот и вся история, – сказал я.

Моя журналистка выдала «Wow!» на американский манер.

– Вот это да! Вот бедняга!

– Кто бедняга? – удивился я. – Михаил? Женщина? Муж женщины, оставшийся в номере? Жена Михаила?

– Ну, по-моему, все бедняги, – сказала девушка и спросила: – Ну а зачем датчанке-то все это было нужно?

– Наверное, муж изменил ей, и поэтому они ссорились. А может, он чем-то ее сильно разозлил.

– Короче говоря, она решила отомстить.

– Возможно. Кто знает, может, вернувшись в отель, она поднялась в номер, бросилась мужу на шею и спасла брак. В общем, странная ситуация. И знаете, что я сделал? Я ведь жил как раз в том отеле, и утром, перед тем как уехать на работу, дождался в вестибюле эту пару из Дании. Они вышли из лифта вместе, держась за руки, и выглядели примирившимися и счастливыми. Оба поздоровались с Михаилом, который ждал их у машины. Он открыл им двери, и они отправились кататься по городу.

– Выходит, каждый получил что хотел. Совсем как в сказке.

– Наверное, так и есть, – сказал я. – Я же говорил, что Минск – это город сказки. Но есть еще два предположения.

Она с любопытством взглянула на меня.

– Может быть, – продолжал я, – Михаил выдумал эту историю, а на самом деле ничего такого не было.

– А другое предположение?

– А может быть, это я сейчас выдумываю историю. И не было ни Михаила, ни датской пары.

Она снова произнесла «Wow!».

– Как видите, все может стать историей, – сказал я, – и у вас нет никакой возможности понять, где кончается правда. Люди постоянно врут друг другу.

– И вы тоже?

– Если нужно – да. Но обычно я не испытываю необходимости так утруждаться.

– Значит, история о Михаиле – правда.

Я усмехнулся.

– Да, правда. Если бы она не была правдой, вы, кажется, были бы разочарованы.

– Как вы связываете эту историю с Арзу?

– Люди безумны, – сказал я. – Они не сознают, что делают. В голове у них сидит диктатор, который управляет их гормонами, а они этого не замечают, считая, что совершают поступки по собственной воле. Возможно, то, что Арзу постоянно говорила о том, как любит мужа, было просто попыткой убедить в этом саму себя. Может, она его на самом деле ненавидела. Может, ходила к другим и наказывала его за то, что была вынуждена выйти замуж за этого человека. Я же сказал, что люди безумны.

– Очень странно, что такой, как вы, называет людей безумными.

– Да, возможно, странно, но все, что я говорю, – истина. А истина всегда странна.

Я взглянул на часы – шел первый час ночи. Я спросил девушку, забронировала ли она номер в пансионе, оказалось, что нет – она совсем об этом позабыла. Но ведь пансион совсем рядом с домом, и она прямо сейчас туда пойдет. Я сказал ей, что пойти туда она не сможет. «После полуночи бакалейщик запирает дом, и все его семья ложится спать». Мы выглянули в окно – двухэтажный дом соседа был погружен во тьму. Журналистка слегка заволновалась.

– Могу выделить комнату, кушетку и ванную, – предложил я.

Она испуганно перебила меня:

– Нет, нет, это невозможно! Я не останусь здесь, я лучше позвоню в пансион – как-нибудь да услышат.

Я не стал настаивать. Девчонка ушла. Так как пансион находился сразу за моим забором, я смотрел ей вслед, прислонившись к входной двери. Она открыла железную калитку, вошла во двор, позвонила в звонок, потом еще раз позвонила и еще раз. Звонок звучал в ночи грустно, словно стон совы, но никто не открыл. Она принялась стучать кулаками в дверь, заглянула в окна первого этажа, но там не появилось ни движения, ни света. В конце концов журналистка вернулась.

– Где же эти люди?! – возмущалась она. – Тут даже глухой услышит.

– Возможно, они уехали к родственникам в соседнюю деревню, а может быть, где-то гуляют на свадьбе. Понятия не имею. Может быть, всю семью убил какой-нибудь преступник.

Она вздрогнула:

– Какой еще преступник? Их что, тоже убили?

Я засмеялся:

– Откуда мне знать! Если в этой деревне уже начались убийства, то, может быть, они продолжатся.

Она странно посмотрела на меня – я не уверен, был ли в ее глазах страх. Ну а я сказал:

– Раз уж пансион закрыт, остается два пути.

– Какие?

– Или ты ляжешь спать в будке Кербероса, – пожал я плечами, – или в моем доме. Не беспокойся, у комнаты, которую я тебе предоставлю, надежный замок.