Я - Агата Кристи - Екатерина Мишаненкова

Идеи она брала повсюду. Так, например, оригинальное алиби для романа «Смерть лорда Эджвейра» она придумала, посмотрев спектакль, где актриса мгновенно перевоплощалась из одного образа в другой. Неудивительно, что ее не мучил страх исписаться, преследовавший многих писателей: «Писание книг – моя постоянная, надежная профессия. Я могла придумывать и кропать свои книжки, пока не спячу, и никогда не испытывала страха, что не смогу придумать еще один детективный сюжет».

Женщины не умеют ждать, помните об этом.

Кроме Пуаро и мисс Марпл у Агаты Кристи было еще несколько постоянных персонажей.

Некоторые из них играют вспомогательную роль – это Гастингс, инспектор Джепп и мисс Лемон, которые обычно выступают в качестве «свиты» Пуаро. Но суперинтендант Баттл, полковник Рейс, супруги Бересфорды (Томми и Таппенс) и в какой-то степени миссис Оливер – вполне самостоятельные детективы.

Все они, кроме миссис Оливер, были придуманы очень рано, еще тогда, когда Агата Кристи работала на «Бодли Хэд».

Первыми появились Томми и Таппенс, ставшие героями второго написанного Агатой Кристи романа «Тайный враг». Время от времени Агата Кристи к ним возвращалась, и последняя книга с ними вышла за три года до ее смерти. Томми и Таппенс не оставались неизменными как Пуаро и мисс Марпл, они были ее ровесниками и вместе с ней взрослели, рожали детей, а потом старели.

Потом в «Мужчине в коричневом костюме» появился агент британской разведки, мужественный и привлекательный полковник Рейс. Впоследствии он еще в двух романах помогал Пуаро и в одном искал преступника сам.

И наконец в «Тайне замка Чимниз» вел расследование суперинтендант Баттл – единственный из детективов Агаты Кристи, занимавшийся не частной практикой и не любительским сыском, а служивший в полиции. Он стал героем пяти романов, в одном из которых – «Карты на стол» – действовал вместе с Пуаро и Рейсом.

Ложь открывает тому, кто умеет слушать, не меньше, чем правда. А иногда даже больше!

В некоторых детективах Агаты Кристи появляется ее самопародия, миссис Оливер.

Ариадна Оливер – знаменитая писательница детективов, которая обожает яблоки, изъясняется немного косноязычно и известна всем благодаря огромному количеству романов про сыщика-иностранца. Агату Кристи в этом шарже не узнал бы только слепой.

Впервые миссис Оливер выведена в романе «Карты на стол» (1936), где сходится за бриджем с Пуаро, инспектором Баттлом и полковником Рейсом. А всего она появлялась в семи романах и двух рассказах.

Миссис Оливер постоянно рассуждает о трудностях писательского ремесла, часто уносится мыслями в дебри своего очередного романа и временами так запутывается в придуманной интриге, что не знает, как выпутаться. А еще она жалуется на дотошных читателей, которые любят выискивать в ее романах ошибки.

В «Картах на стол» она произносит целый монолог: «Вообще-то говоря, я ничуть не забочусь о точности деталей. Не вижу большой беды, если немного напутала в титулах полицейских, назвала автоматическое ружье револьвером, вместо «фонограф» написала «диктограф» и описала яд, от которого герои книги умирают, произнеся одну лишь предсмертную фразу. Уж что, на мой взгляд, действительно важно, так это количество жертв! Если действие становится скучноватым, то еще немножко крови наверняка внесет оживление. Если кто-то что-то хочет рассказать, его убивают первым. Нечто подобное встречается во всех моих книгах, конечно, приправленное каждый раз чем-нибудь новеньким».

Никто не ссорится со своим хлебом с маслом.

Агата Кристи придавала большое значение моральным вопросам в своем творчестве.

Аморальность была для нее совершенно неприемлема, и она считала это совершенно естественным. «Детектив – рассказ о погоне; в значительной мере это моралите – нравоучительная сказка: порок в нем всегда повержен, добро торжествует, – говорила она. – Во времена, относящиеся к войне 1914 года, злодей не считался героем: враг был плохой, герой – хороший, именно так – грубо и просто. Тогда не было принято окунаться в психологические бездны. Я, как и всякий, кто пишет или читает книги, была против преступника, за невинную жертву».

А на склоне лет она сетовала: «Кто бы мог подумать, что настанут времена, когда книги о преступлениях будут провоцировать тягу к насилию и приносить садистское удовольствие описаниями жестокости ради жестокости? Резонно было бы предположить, что общество восстанет против таких книг. Ничего подобного – жестокость стала сегодня вполне заурядным явлением».

Беспокоила ее и набирающая популярность тенденция оправдывать негодяев: «Никто не чувствует смертельной муки жертвы – все жалеют убийцу: ведь он так молод. Почему его не казнят? Мы ведь убиваем волков, а не пытаемся научить их мирно ладить с ягнятами». Воспитанная в суровые викторианские времена, пережившая две мировые войны, королева детектива не была заражена гуманностью ради гуманности и стремлением всех оправдать. И в ее романах преступники никогда не уходили от наказания.

Жертвы интересуют меня больше, нежели преступники.

В 1932 году Агата Кристи отправилась с мужем на раскопки в Ниневию.

В этот раз для них обоих многое было в новинку, потому что Макс перешел из экспедиции Вули в экспедицию Кэмпбелл-Томпсона, так что пришлось привыкать к странностям нового начальника.

Агата Кристи стойко переносила бездорожье, тяжелый климат и постоянную занятость мужа. Единственная «роскошь», которую она себе позволила на раскопках – это купить хороший дорогой стол: «Писать книжки – моя работа, – говорила она, – для которой требуются соответствующие орудия: машинка, карандаш и стол, за которым можно сидеть».

Уезжала она оттуда вполне довольной: «В первый же сезон жизнь на раскопках мне понравилась необычайно. Я полюбила Мосул; искренне привязалась к Си-Ти и Барбаре; успешно завершила убийство лорда Эджвейра и преследование его убийцы».

Впечатление подпортило только знакомство накануне отъезда из Багдада с очаровательным любезным немецким директором Багдадского музея древностей. Когда при нем упомянули о евреях, он резко изменился в лице и сказал: «Возможно, у вас евреи не такие, как у нас. Они опасны. Их следует истребить! Ничто другое не поможет!»

«Я уставилась на него, не веря своим ушам, – вспоминала Агата Кристи. – Но он имел в виду именно то, что сказал. Тогда я впервые столкнулась с ужасом, который позднее пришел из Германии. Для тех, кто много путешествовал, думаю, кое-что было ясно уже тогда, но обыкновенным людям в 1932–1933 годах явно недоставало способности предвидеть».