Тайны адептки Фрэй, или Попаданка против - Катерина Александровна Цвик

уже перевела, и мы ждали, когда будут готовы документы, чтобы отправиться в путь.

Я не рассказывала об этом тетке — знала, что будет отговаривать. Она не верила, что мама может выздороветь, и постоянно мне об этом говорила.

Не успели, не смогли.

Я горько заплакала. И меня вдруг кто-то обнял и погладил по спине и волосам.

Замерла, не представляя, с кем могла оказаться в одной постели.

– Не бойся, – раздался над ухом знакомый голос магистра. – Засыпай. Утром со всем разберемся.

Наверное, нужно было возмутиться, выскочить из постели и что-то сделать, но у меня внутри все слишком изболелось, чтобы отказаться сейчас от сочувствия человека, чьи глаза заглядывали прямо в душу. Мне необходимо хоть немного чьего-то тепла. Я так долго была сильной, а сейчас не могла перешагнуть через свою слабость.

Поэтому уткнулась мужчине куда-то в шею и плакала, пока не уснула.

***

Запах кофе проник сквозь сонное марево. Мама любила по утрам черный кофе, а я предпочитала добавить молока. Только мамы уже давно нет, а я сама сегодня ночью плакала из-за этого на плече практически незнакомого мужчины. Кто бы мог подумать, что так повернется? И как мне все это теперь ему объяснять?

Села. Огляделась.

Я на просторной кровати, рядом смята еще одна подушка. Зачем-то дотронулась до нее — и сердце забилось сильнее. Перевела взгляд на кресло у окна — на нем лежала темная преподавательская мантия. Здесь ее носили только магистры и чаще просто накидывали на плечи поверх повседневного костюма. На столике лежала раскрытая книга, через спинку стула перекинуто серое платье. И снова посмотрела на себя.

Звездец.

Только сейчас до меня дошло, что это серое платье на стуле — мое, и магистр… сам с меня его снимал? Хотя я бы тоже не положила на чистые простыни барышню в повседневном платье — мало ли где она в нем сидела. А вообще, почему он не отнес меня в лазарет или еще куда-нибудь, где можно складировать лишившихся чувств девиц? Ничего, я еще получу ответ на этот вопрос.

Будь я действительно Тэйлин, то подобное самоуправство меня бы дико возмутило, но я была практичной девушкой своего века, да и под одеялом лежала не голая. Здесь под платьем носят подобие комбинации, так что можно сказать, что я была в ночнушке. В любом случае, на меня ночью не покусились, утешили и вообще… Что «вообще» – на ум не приходило, но мне и так хватило самовнушения, чтобы успокоиться…

…до тех самых пор, пока этот преподаватель не показался в проеме двери с дымящейся чашкой кофе в руках. И почему магистры бывают такими привлекательными? Разве они не должны быть старенькими дядечками вроде магистра Сандара?

– Доброе утро, – мужчина отпил глоток и указал кружкой на едва заметную дверь в другом конце комнаты. – Там ванная. Приводи себя в порядок, и поговорим. – После чего удалился, а я остались сидеть с натянутым под подбородок одеялом и горящими щеками.

Из комнаты, умытая, одетая и кое-как причесанная пальцами — расчески не нашла, – я вышла минут через двадцать. Магистр, одетый в не застегнутую на последние пуговицы белую рубашке с закатанными рукавами и черные штаны, сидел в кресле и читал утреннюю прессу. Он поднял на меня глаза и отложил газету:

– Присаживайся. Завтракать будешь? – Я покачала головой. – Неправильный ответ. Тебе нужно хорошо питаться. – И будто спохватился. – Надеюсь, при личном общении мы можем перейти на ты? Все же мы уже спали в одной постели.

Он явно надо мной подшучивал, а я неудержимо краснела, но старалась держать невозмутимое выражение лица.

– Кстати о постели. Почему вы отнесли меня к себе, а не в лазарет или общежитие?

– Потому что ты вчера гуляла в преподавательском крыле как раз неподалеку от моих апартаментов. А тащить ночью бесчувственную девушку через всю академию в лазарет или объясняться с вашей комендантшей у меня не было никакого желания. К тому же я видел, что к утру с тобой все будет в порядке. А еще у меня появилось к тебе много вопросов, которые мне не терпится задать. Но об этом чуть позже. Пока завтракай, – и поднял салфетку с блюда на столе.

И если до этого мне есть совсем не хотелось, то при виде бутербродов с колбасой и зеленью и сдобных булочек в окружении вазочек с разнообразным вареньем мой живот заурчал. Только вместо кофейника на столе стоял чайничек.

– А кофе нет? – расстроилась я.

Здесь этот напиток назывался иначе, и не сразу, но я нашла его местное название в памяти Тэи.

Бровь мужчины чуть изогнулась:

– Кофе? Есть. Возьми вон там на тумбочке при входе. Кофейник зачарован, напиток должен быть еще горячим.

Я обернулась, увидела поднос с остатками завтрака профессора и сходила за кофейником. Налила себе в кружку, добавила молока и, зажмурившись, с удовольствием отпила.

Как же давно я не пила кофе!.. Жаль, в столовой его здесь не дают. Видимо, только для преподавателей готовят. Тэя его ни разу не пробовала, считая чернильной гадостью, а вот я любила. И вкус точно такой, как на Земле. Разве что более мягкий. Может, сорт зерен такой?

– Нравится? – заинтересованно спросил мужчина.

– Да, спасибо. Давно не пила.

– Интересно, где ты могла пристраститься к этому напитку?

– В смысле? – Я не понимала, что такого в том, что мне нравится кофе? – Дома.

На самом деле дома у Тэи его никто не пил. Не знаю почему.

– Странно. Кофе у нас не жалуют, а ваш отец известен тем, что даже запах его не переносит. Однажды он этим даже вызвал неудовольствие самого короля.

Я хлопнула глазами, понимая, что прокололась на мелочи. И все же сдаваться нельзя. На следующий день после моей несостоявшейся инициации у меня был разговор с магистром Сандаром, и он предупредил, что случившимся заинтересовался спасший меня магистр Арнар. Но есть информация, что он работает на Тайную канцелярию, и посвящать его в мою тайну не стоит.

А я, вместо того чтобы держаться от него подальше, попадаю в его спальню, а потом еще так бездарно прокалываюсь.

– Я — не мой отец. И мне вполне может нравиться то, что не нравится ему, – ответила, стараясь сохранять невозмутимость.

Хотя сердце в груди частило так, что она стоила мне большого труда.

Мужчина испытующе на меня посмотрел и улыбнулся краешком губ:

– Что ж, буду иметь в виду.

Далее мой завтрак прошел в молчании. Но когда я закончила…

– Итак, для начала я хотел бы узнать истинные причины твоей преждевременной инициации. – Хорошо, что я уже ничего не пила и не ела, а то бы точно подавилась. – Почему ты так на меня смотришь? Сама же сказала, что парни в этом не виноваты. Вот я и хочу узнать, кто тогда виноват.

В комнате повисло