Тайны адептки Фрэй, или Попаданка против - Катерина Александровна Цвик

чудо поближе, и ощутила, как нагрелся мой амулет. С удивлением достала его из-за ворота платья и увидела, что он светится таким же мягким светом, как камень в чаше.

Понимание пришло мгновенно — мой амулет когда-то был частью этого камня.

Сделала шаг назад и сжала амулет в кулаке. Что это значит?

Знала ли мама Тэи о том, что амулет — часть чего-то большего? Почему-то мне кажется, что знала. Так неужели не оставила об этом никакого послания? Может, и оставила, только прочесть я его не смогу, пока не пройду инициацию. А пока… лучше держаться от этой чаши подальше. Почему-то янтарь в ней казался мне чем-то живым, хотя как такое возможно — понять трудно.

У меня создалось впечатление, что мой амулет тянется к чаше, но я не безбашенный электрик, готовый браться голыми руками за оголенные провода, и больше к ней так близко подходить не буду. Прежде нужно хотя бы немного узнать об этом месте, а потом думать, что с этим знанием делать.

Словно подслушав мои мысли, камень засветился ярче и над ним начала проявляться прозрачная проекция очень красивого красноволосого обнаженного мужчины! Он завис над чашей, словно неживой, ненастоящий. Мышцы на его теле были прокачаны и выделялись так четко, что по ним можно изучать их расположение в теле человека.

Я во все глаза смотрела на него и не могла отделаться от мысли о высоких технологиях, которые у нас в мире еще такого размаха не достигли. Пришлось даже головой потрясти. Какие высокие технологии, если я в мире магии? А может, это дух? Только на этот раз действительно бестелесный?

Внезапно мужчина открыл глаза с желтым вертикальным зрачком и посмотрел прямо на меня.

Как я не заорала — не знаю, но отшатнулась и приложила руку к сердцу, стараясь его унять.

Мужчина неестественным для человека образом склонил голову набок и пристально меня разглядывал. Я же, наоборот, отводила взгляд и старалась в его сторону вообще не смотреть, потому что глаза предательски съезжали на выдающуюся вперед часть его тела. И это был не нос…

Пауза затягивалась.

– Не Мелина… — наконец, задумчиво произнес он имя матери Тэи. – И даже не ее дочь, хотя тело ее. И все же амулет тебя принял. Как интересно…

А у меня от этих слов мурашки пошли по телу. Страшно стало до жути. Будто сейчас меня сканируют и определяют: жить мне или умереть.

– Почему ты на меня не смотришь? – вдруг задал он вопрос.

– Ну… — я бросила быстрый взгляд на его мужское достоинство. Внушительное такое, пусть и ненастоящее. Или настоящее, просто сейчас прозрачное? Звездец, что за мысли лезут в голову?! – Вы бы штаны надели.

– Тебя смущает мой внешний вид? – его безупречная бровь дернулась вверх. – Ах да, у вас, людей, свои нормы морали.

– А вы не человек?

– Разве ты это еще не поняла?

– Тогда кто вы? И почему появились в таком виде из… — я махнула рукой на чашу.

– Сердца.

– Что?

– Это сердце дракона. Основателя этого мира.

– Дракона?

Моему удивлению не было предела. Что-то такое я слышала, но считала легендой.

– И чему вас теперь в академии учат… — покачал головой мужчина и, оказавшись в широкой юбке с запахом, присел на край чаши. – Этот мир создал один из Великих драконов Вселенной, когда понял, что ему пора уходить на покой. Именно поэтому здесь столько магии.

– И что стало с драконом, когда он создал этот мир?

– Жил здесь. Довольно долго, пока не умер. Но создатель мира не может окончательно умереть, вот его сердце до сих пор и живо.

– А что оно делает в академии?

– Когда-то Великий дракон доверил его человеческому архимагу, теперь это не просто сердце дракона, а сердце академии. Думаешь, почему эти стены до сих пор не развалились от «умелых рук» адептов?

– Получается, ректор о нем знает? – я выдохнула с облегчением. Так у меня появлялась надежда, что меня здесь когда-нибудь найдут.

– Нет! – зло рявкнул мужчина, и я подпрыгнула на месте. – Теперь только мой проводник решает, кого сюда допустить.

В этот момент ласка прыгнул на руки бесплотному мужчине, и он потрепал его по голове. Грязь волшебным образом сползла со зверька, и я с удивлением поняла, что никакой он не серый, а белый!

Мне очень хотелось узнать, почему этот мужчина так не доверяет ректору. И именно этому ректору или ректорам вообще. Но чувство самосохранения вопило, что свое любопытство стоит придержать, поэтому я задала другой вопрос:

– А кто вы? Дух дракона?

Мужчина на мгновение замер, потом расхохотался. И так красиво и заразительно, что я тоже улыбнулась.

– Нет. Я лишь его малая частичка, призванная оберегать сердце, чтобы оно не попало в плохие руки. Можешь называть меня Храном. Не люблю слово хранитель.

– Почему?

– Слишком пафосно и делает меня заложником единственной функции.

– А разве это не… — я еще не договорила, но уже пожалела, что открыла рот.

– Нет, – его глаза зло сузились, он оскалился, вмиг становясь страшным и отталкивающим. – Я хоть и отвечаю за сердце, но имею свою волю и могу выпить жизнь одной маленькой нетактичной адептки, несмотря на то что ее привел мой проводник, и у нее на шее висит подаренный мной амулет!

У него под рукой успокаивающе затарахтел ласка, потерся о его призрачную грудь.

– Простите, – сглотнув пересохшим горлом, проговорила я и потупилась. – Я не подумала.

Не знаю, что успокоило духа, леска или мои извинения, но дальше он продолжил беседу вполне спокойно.

– Вы, люди, часто не думаете, – и без перехода задал вопрос: – Как вышло, что Мелина — один из сильнейших магов жизни — умерла при родах?

– Мама? – вырвалось у меня непроизвольно. – То есть вы имели в виду маму Тэйлин?

– Подойди, – внезапно произнес он так, что ослушаться было невозможно. Хотя, наверное, можно, но я не рискнула. – Дай мне свой амулет.

Он смотрел на меня свысока и даже сидя подавлял внутренней силой так, что дышать становилось тяжело. Я разжала руку, в которой сжимала медальон. На ладони отпечатался след. Я смотрела на него и не могла заставить себя снять амулет.

– Снимать не нужно. Пока… — он протянул руку и положил кулон себе на ладонь. О чем-то задумался, а потом наклонился почти к самому моему лицу. – Хватит разделять себя и Тэйлин, – наконец, произнес он. – Амулет тебя принял, а это значит, что она сама по доброй воле отдала тебе свое тело и свое прошлое. Теперь ты — это она, а она — это ты. – И снова неестественно склонил голову набок, рассматривая меня. – Вы, человечки, такие хрупкие, но именно в этой хрупкости и мимолетности и кроется ваше очарование. – Его ноздри раздулись, будто он вбирал, дегустировал мой запах, а глаза прикрылись.

Мне это совсем не нравилось, и я медленно отступила