Последний патрон - Алексей Николаевич Котов

Без победы не возвращайся

В долине близ городишка Пуатье звенели мечи. Густой столб пыли над сотнями сражающихся рыцарей говорил о том, что битва приближается к своей кульминационной точке.

Его Величество Анри IV Отчаянный сидел за походным столиком и кушал курочку. Рядом толпились придворные.

– Ну, что там сейчас, а?.. – ни к кому не обращаясь, спросил король.

– Враг на грани поражения, Ваше Величество! – бойко отрапортовал герцог Брауншвейский. – Ваши доблестные рыцари готовы умереть за победу.

Его Величество потребовали подзорную трубу.

«Проверим, – решил король, – а то знаем мы эти придворные доклады…»

Не отрываясь от курочки Его Величество, заглянули в заботливо подставленную трубу. В размытом кружочке окуляра метались люди в покрытых пылью латах. Кони топтали сломанные штандарты. Копья чертили воздух замысловатыми кривыми…

Кончиком замасленного пальца Анри IV перевел трубу на соседний холм. Там рядом с шатром стояла ослепительно красивая женщина. Она выслушивала адъютантов на взмыленных лошадях и отдавала приказания.

«Честное слово, баба! – удивился Анри IV. – А король ихний где, а?!..»

Его Величество пошарили трубой по вершине холма. Короля противника не было видно.

«Стало быть, женщины нынче воюют – многозначительно хмыкнул король. – Вот возьму сегодня ее в плен и что делать-то с ней буду? Хотя, красивая она, конечно…»

Ваше Величество впился зубами в куриную ножку.

Закончив обед, король снова потребовал подзорную трубу. Женщина на холме ругала толпу рыцарей в пышных плюмажах. Те стояли, опустив головы. Кое-кто виновато ковырял сапогом землю. Королева махнула рукой и мимо стройными рядами промаршировали ряды копьеносцев.

«Бойкая бабенка, – улыбаясь, подумал Анри. – Нужно будет ручку ей поцеловать… После того, как в плен ее возьму. Этикет все-таки. И это… На ужин не забыть пригласить, конечно…»

Воображение услужливо нарисовало королю откровенно интимную обстановку в одной из походных палаток. В центре стояла кровать с взбитой периной. Стол с вином и фруктами маячил где-то на заднем плане.

– Ваше Величество, может быть, пустить в бой резервы? – вкрадчиво спросил герцог Брауншвейский.

Король досадливо отмахнулся, не отрывая взгляда от красавицы. Рядом с королевой рухнула лошадь с ординарцем. Женщина нагнулась и помогла встать юноше в помятых доспехах. Тот что-то жарко говорил, показывая рукой на место сражения. Королева кивнула и поцеловала юношу в лоб. Юнец подпрыгнул от радости и, вырвав повод лошади у охранника королевы, умчался прочь.

«Хоть она и баба, а ведь умеет с людьми работать, – заметил про себя Анри. – Вдохновляет, понимаешь. Молодец!»

Интимная обстановка, воображаемая королем, немного изменилась, – стены палатки украсили карты боевых действий, а кровать с периной незаметно отодвинулась в угол.

Красавица-королева неистовствовала. То тут, то там появлялись новые отряды всадников. Выслушав речь королевы, отряды уходили в бой. Лязг мечей стал заметно ближе…

«Ишь, как раскомандовалась!» – снисходительно улыбнулся Анри.

Обстановка будущего свидания помимо воли короля перетерпела новые кардинальные изменения: кровать спряталась за пышным альковом, а за столом появились несколько важных генералов. Генералы разбирали ход выигранного Анри IV сражения и делали пленнице комплименты.

«Нельзя с дамой без комплиментов, – решил король. – Не культурно…»

– Ваше Величество… – начал было взволнованно герцог Брауншвейский.

– Все резервы в бой! – не отрываясь от трубы, рявкнул Анри. – Обойти врага слева и справа, а, главное, королеву врага – в мешок и ко мне в палатку.

– Мы не можем обойти врага на указанных вами направлениях, Ваше Величество, – герцог Брауншвейский молитвенно прижал руки к груди. – Дело в том, что нас самих только что обошли.

– Тогда бейте с тыла.

– С тыла мы разбиты еще час назад, Ваше Величество!

«Женюсь! – подумал Анри, любуясь прекрасным лицом королевы-воительницы. – Честное благородное слово, женюсь!»

Мимо, в сторону леса, проскакала гвардия короля.

– Куда, идиоты?! – заорал Анри.

Гвардия прибавила ходу, лошади по-собачьи поджали хвосты. Анри зарычал от бешенства и выхватил меч. Прямо на него вперемежку с собственными солдатами скакали чужие рыцари.

– Стоять! – рявкнул Анри. – Всех повешу!

Удар по голове погрузил Его Величество в глубокий, немножко голубой, как недавние мечты, сон…

…Очнулся король в низком, сводчатом подвале. Он ощупал гудящую голову и осмотрелся. Возле зарешетчатого окошка сидел мужчина в рваном камзоле с расцарапанным лицом и сдвинутой набекрень короне.

– Тоже король? – хрипло спросил Анри.

– Король, – мужчина кивнул на потолок. – Муж я ее… Луи Второй.

– Кого? – удивился Анри.

– Как будто не знаешь.

Анри вспомнил вдрызг проигранное сражение и королеву-воительницу.

– А тут чего сидишь?

– Недавно, брат, она меня со своей фрейлиной застукала. Представляешь?!..

Дверь заскрипела и в каморку втолкнули толстяка в горностаевой мантии. Он тут же набросился на дверь и принялся колотить ее ногами.

– Вы не имеете права! – кричал толстяк. – Я – император!

– Пополнение прибыло, – съязвил Анри. – Привет, Юлий Цезарь.

Через полчаса Луи Второго вызвали на аудиенцию к королеве.

– Ты вот что… – Анри потрепал коллегу-короля по плечу и показал ему кулак. – Понял, да? Извинись перед женой хорошенько. И, в общем, без победы не возвращайся.

– Точно, – подтвердил толстяк-император. – Я за чужие грехи тут париться не хочу.

Луи Второй вздохнул и быстро вышел.

Анри и экс-император легли на нары и уставились на потолок. Вскоре сверху донеся возмущенный женский крик. Женщине никто не возражал.

– Молодец, Луи, – шепнул Анри соседу, – терпит, братан. Я так думаю, что если деваться некуда, то мы, короли, все-таки непобедимы.

– Так это когда некуда, – грустно возразил толстяк. – А вот если человек, к примеру, император?

– Если император, так лежи тихо и не выпендривайся! – убеждено сказал Анри.

Мужчины замолчали и с надеждой уставились на запертую дверь…

За мной, ребята!..

Только чума за окошком может сделать рыцарский пир по-настоящему грустным. Барон фон Борг вздохнул и задернул штору окна.

Вернувшись к столу, он кисло спросил:

– Может, за дам сердца выпьем, ребята?

– Да, ну их!.. – нехотя отозвался кто-то из рыцарей за круглым столом. – И вообще, этот печальный образ рыцаря-меланхолика уже в печенках сидит.

Герцог фон Шнапс лениво откусил ухо молочного поросеночка, лениво пожевал и только потом взглянул на хозяина стола.

– А про чуму тебе кто сказал? – спросил он.

– Жена, – фон Борг вздохнул. – Сегодня утром сказала.

Рыцари невольно поежились. Их пир продолжался уже три дня, и новость о чуме была похожа на похмелье.

– Я вот помню, мне мой дед про чуму рассказывал, – тихо начал фон Шнапс, отодвинув в сторону блюдо с поросятиной. – Вышел как-то раз утром один рыцарь на крылечко своего замка. Смотрит рыцарь, вокруг птички поют, цветочки растут и солнышко светит. Потянулся рыцарь и говорит: «Хорошо-то как, Господи!..» А потом вдруг на землю – плюх! И Богу душу отдал.