Сердце дракона. Том 15 - Кирилл Клеванский

Сон… такой тяжелый, как камень, давил Хаджара все ниже и ниже.

* * *

Дабладурт, Эдин последних двух эпох, только слышал рассказы своего прадеда, о том, как тот, будучи еще совсем маленьким, слушал рассказы уже своего деда о временах, когда армии всего Безымянного Мира, всех рас и сословий, маги и воины (терниты, как их тогда называли) отправились к Горе Розы Ветров, чтобы, под предводительством Кровавого Генерала — Мастера Почти Всех Слов, Великого Мудреца (и еще очень много слов с большой буквы), Пепла отправится сражаться с Черным Генералом.

И тот, стоя на горе, один бился против армий смертных, богов, фейри и демонов. Ибо те, кто последовал за ним в его первой войне, остались в Стране Ветров, куда Черный Генерал запер вход.

— Я хотел, чтобы их последние дни были наполнены лишь покоем и миром, — произнес некто… нечто.

Дабладурт, слушая рассказы прадеда, одновременно восхищался и страшился той личности, что служила их центром. Насколько могущественно должно быть существо, чтобы биться против четырех миров, стоя на вершине Безымянного Мира. И насколько оно должно быть ужасно, чтобы желать уничтожить все сущее, сжечь Реку Мира и разрушить ткань полотна времени.

Низвести в пыль все что было, есть и будет. Да и саму оставшуюся пыль — развоплотить, оставив лишь пугающее “ничто”. “Ничто”, которое невозможно ни познать, ни представить даже Яшмовому Императору.

Ибо лишь твари межграниц, живущие в “ничто”, способны к его познанию.

— Эти дни стали эпохами, — ответил Дабладурт.

Он больше не боялся. Стоя под проливным дождем, потоками низвергаемым черным, тяжелым небом, он видел не жуткое чудовище или могучего воина, а лишь старика.

Измученного и уставшего. Мокрого и холодного, пытающегося сохранить последние частички тепла, кутаясь в прохудившийся плащ. Он чем-то напоминал плащ из рассказов прадеда о Пепле и том, что тот ходил в плаще сотканном из воспоминаний ветра.

— Эпохами заточения, — поправил Черный Генерал. — Но всему приходит конец, маленький гном. И заточение потомков тех, кто пошел за мной, окончено. Теперь они могут спать спокойно.

— Никто не может спать спокойно, Враг. Всех ждет суд и воздаяние по заслугам. В следующей жизни отразятся грехи прошлой и тот…

— Хорошо, если ты веришь в этом, — перебил первый из Дарханов. — ибо, как мне подсказывает мой опыт, все слова про возмездие после смерти, это лишь утешение для живых. Чтобы те могли думать, что хоть где-то наступит справедливость и слабый сможет сравняться с сильным, но… Безымянный Мир только для сильных, маленький гном.

— Именно поэтому ты хотел его уничтожить?

Черный Генерал промолчал. Он молча взирал на черное небо, будто пытаясь отыскать в нем что-то такое, что ускользало от взора древнего монстра.

Монстра, который более не казался таким уж страшным.

— Зачем ты пришел, маленький гном? Зачем позвал истинными словами камень, заставив того делать то, чего он не хочет, — Черный Генерал кивнул на руку Дабалдурта, которую тот мгновенно спрятал в складках своей рясы. Но черное пятно, которым покрылась его кисть, уже было не скрыть. — Земля помнит, маленький гном. Земля знает. Она слышала, как твой славный предок возглавил хирды гномов, отправившись вместе со мной на приступ Седьмого Неба.

— И за это поплатился жизнью, — сплюнул Дабладурт. — а гномы — свободой! Были времена, когда мы воздвигали крепости невиданной красоты! Когда мы бороздили моря и поднимались в небо, но боги прокляли нас на страдания под землей, на которую мы проливали кровь во славу твоего имени.

— Во славу свободы, маленький гном, не моего имени, а свободы. Той свободы, которую, в конечном счете, пытается найти каждый.

— Ложь! — горячо воскликнул Эдин. Он размахнулся своим каменным посохом и направил его на Черного Генерала. — видят каменные предки и слышат их горячие горны, то, что ты сам пришел к порогу моему дома — провидение самой судьбы! Я уничтожу этот бренный осколок твоей души и ты никогда не покинешь Горы Черепов, в которую превратил прекрасную Гору Розы Ветров! Могилу моего великого предка!

Магия истинных слов закружилась вокруг Дабладурта. Его сила адепта полилась через меридианы. И каменный посох в его руках предстал в виде каменной алебарды, а сам гном — великаном, подпирающим само небо. Его каменный доспех сиял ярче расплавленной магмы, а голос гремел над изумрудными просторами.

— Я уничтожу тебя, Вр…

— Ты допустил маленькую ошибку, отважное дитя, — все тем же скучающим, безразличным тоном, перебил Черный Генерал. — ты встал между моим славным потомком и его нерожденным дитя.

— Что?

— Интересный способ самоубийства.

Последним, что увидел Дабладурт, были лишь цепи, которые сковывали чудовище, а затем его с силой выдернуло из мира души Хаджара Дархана.

— Как это возмож…

Рубиновую Гору сотряс могучий драконий рык.

* * *

Таш’Маган подхватила едва было не упавший бокал.

— Он здесь, — произнесла воительница. — живучий какой…

На мгновение в глазах принцессы Тенед промелькнули искры радости и облегчения, но она смогла затушить их быстрее, чем увидела бы Таш.

И только мысль:

“Хвала Высокому Небу” не покидала сознание принцессы, чей отравленный кинжал едва было не отправил Героя Рубина к Великому Предку.

— Как это возможно? — прошептал Дабладурт.

Его техника, основанная на истинных словах, должна была с легкостью сковать движения и волю этого, пусть и странного, но юношу Повелителя, не разменявшего и первой тысячи лет.

Но, что должно, то не обязательно — мудрость, переданная Дабладурту еще его эденом, в буквальном смысле, смотрела ему в глаза в глаза. Яркие, до того голубые, что почти синие, они пылали от едва сдерживаемой ярости. Необузданной, древней…

Дабладурту хотелось найти хоть малейший повод, хоть какое-нибудь оправдание своему секундном порыву.

Ударить посохом о камень.

Призвать его извечную силу.

Принять истинный облик каменного великана и обратить в пыль живую тюрьму для Врага.

Но, увы…

В ярости юного Хаджара нынешний эден Рубиновый Горы не видел и тени монстра далекого прошлого. Лишь горячую звериную страсть битвы, пылкий азарт и едва ли не божественный гнев.

Чистейшая из эмоций, в которой не было и примеси той тьмы, что стала саваном для Черного Генерала.

* * *

— Понятия не имею, что у тебя были за мотивы, старик-чародей, — прорычал сквозь сжатые зубы Хаджар. — но тебе стоит поторопиться, чтобы придумать хоть какое-то оправдание.

За спиной Дабладурта из дома высыпали люди Арбахама и… Алба-удун.