Башмаки на флагах - Борис Вячеславович Конофальский

почти сверху на барахтающихся людей, принялся бить копытами в агонии. Кто-то копошился рядом, крепкой рукой пытаясь схватить Волкова за горло, но противнику удалось лишь вцепиться в ворот колета и потянуть на себя.

«Свалка? Опять? Да когда же это кончится?» Волков подумал о том, что всю свою взрослую жизнь мечтал о том моменте, когда ему больше не придется драться. «Слава богу, что надел свой колет, а лучше бы кирасу и шлем». Но пока он так думал, рука по старой привычке уже искала за голенищем сапога стилет. Вот он, родной! Лег в ладонь, как будто и не покидал ее никогда.

Кавалер ударил копошащееся рядом тело. В железо! Ударил еще раз, сильнее. В железо! Еще! Опять в железо, как бы руку своим же оружием не распороть. Но он все равно ударил еще раз, и лишь теперь старая сталь нашла свою кровь. Руку обожгла чужая кровь. Враг заорал резко, стал отползать от него, отбрыкиваясь, но он еще раз удачно загнал клинок в мясо. Напоследок, так сказать.

А кругом шум, звон железа, крики.

– Бей коней, бей коней! – истошно орал кто-то.

Звонко и жалостливо заржал молодой конь, кажется, это конь фон Клаузевица.

Сумерки становились все гуще, но на земле Волков заметил белую полосу – это его меч, вот это радость! Он нащупал эфес – да, это он, его драгоценный меч. Кавалер встал, оглянулся, оценивая ситуацию.

Максимилиан один на один дрался с большим и тяжелым мерзавцем. Тут придется нелегко, но молодой человек быстрее здоровяка и не стоит на месте, хотя враг пытается наседать на него и теснить.

Александр Гроссшвулле – вот уж кто молодец: один своей огромной алебардой сдерживал троих – тех троих, что перегородили дорогу рогаткой. Александр вообще не умел пользоваться алебардой – размахивает как оглоблей, ничего он врагам сделать не может, и не рубит, и не колет, страх больше нагоняет, а на него сыпятся удары, он словно собирает все их выпады на себя. Но Увалень за неимением легкой брони надел свои основные доспехи, и теперь его не так-то легко взять в его кирасе, шлеме, стеганке и укрепленных железом сапогах. Сволочи пытались попасть ему по рукам и в лицо, но его алебарда весьма велика, а он так рьян, что у мерзавцев пока ничего не получалось.

Фон Клаузевиц сцепился с двумя, один из которых тот самый бородатый господин, а второй – крепкий, весьма крепкий мужчина с алебардой. Казалось бы, нет у молодого человека шансов, но не зря, не зря Георг вызывался быть чемпионом кавалера. Он очень ловок, особенно хороши его ноги. Ноги сильные, движения их быстры, пружинисты, что ни шаг, то верная позиция для защиты, еще быстрый шаг – и верный, очень опасный выпад, что едва не закончился на лице господина. Меч фон Клаузевиц держит так легко, что, кажется, вот-вот выронит. Но ничего он не выронит. Шаг назад, и алебарда, которая должна была разрубить ему ногу, пролетает мимо, рассекая лишь воздух, а Георг тут же кидается вперед и в длинном выпаде тянется, тянется клинком… И достает!

– А-а! – орет мерзавец с алебардой, и та со звоном падет на мостовую. А сам враг, схватившись за бок и покачиваясь, спешит прочь, в проулок.

Фон Клаузевиц достал его, достал, загнав клинок меча на два пальца прямо в его незащищенную доспехом часть тела, в подмышку. Фон Клаузевиц смог избежать пары ударов и сделать свой великолепный выпад так быстро, что кавалер и до пяти не успел бы сосчитать. А Георг уже нарисовал мечом в воздухе дугу, стряхивая с клинка капли крови и как бы приглашая господина продолжить: ну, давай, мол, начинай.

И вдруг Георг схватился за голову. За левую строну головы, что выше уха. Схватился, покачнулся и… выронил меч. А потом снова пошатнулся. Сделал шаг, переставив ноги, словно пытаясь не упасть. Тут уже бородатый господин ударил его наотмашь тесаком, слева направо. Быстро, точно, сильно. Георг фон Клаузевиц падал на брусчатку уже, кажется, мертвым.

Видя это, Волков спрятал стилет в сапог и левой рукой достал из-за пояса пистолет. Он знал, отчего лучший его фехтовальщик выронил меч. Нет, кавалер не видел за ухом молодого рыцаря торчащего оперения болта. Просто знал, что оно должно оттуда торчать, а еще он понимал, откуда был произведен выстрел.

Локтем правой руки, которой он держал меч, Волков откинул крышку с пороховой полки и сразу поднял оружие. Кавалер не мог ошибиться: он сам бы выбрал именно это место. И опыт десятков лет на войне Волкова не подвел – арбалетчик и вправду сидел на сарае, на одном из скатов его крутой крыши, совсем рядом, прямо над схваткой. Оттуда ему все было отлично видно, все цели как на ладони, но и его черный силуэт отчетливо вырисовывался на розовом фоне предсумеречного неба.

Колесико со свистом завертелось, высекая маленький снопик белых искр. Шипение! Пах!!!

По крутой крыше сарая рассыпались и покатились болты один за другим, а потом пополз вниз и арбалет. Арбалетчик схватился за правый бок и стал на седалище съезжать по крыше, пока не спрыгнул за забор.

С этим было кончено.

И тут каким-то чудом, наитием, краем глаза Волков увидал движение слева от себя. Не иначе то было провидение Господне. Кавалер отпрянул, а пистолетом словно закрылся от чего-то того, чего не смог разглядеть, – и этим спасся. Удар алебарды пришелся ему не на голову, а на пистолет и на левое плечо. Он уже и забыл, как болело это плечо, хорошо его тогда монах из Деррингхофского монастыря вылечил, но теперь кавалер вспомнил эту боль. Пистолет отлетел в сторону к мертвому коню, а перед ним уже опять человек с алебардой – видно, из тех, что сидели у бочки, да еще тот господин бородатый, будь он проклят.

В левом плече острая боль, но никто не станет ждать, пока она пройдет. Снова бандит размахивает алебардой, а за ним и бородатый с окровавленным тесаком – вот они, тут. Уворачиваясь от алебарды, кавалер сделал выпад. Да нет же, до фон Клаузевица ему далеко. Бородатый легко отвел его меч и сам ударил его под правую руку, в бок. Господи, благослови того ламбрийца, что пришил кольчугу под его колет! Слава богу, кольчуга выдержала. Но удар у бородатого такой, что дыхание у кавалера перехватило. А тут снова, да со всей силы, разбойник, что слева, замахнулся на него алебардой.

«Да будь ты проклят!»

Здоровый, собака, широкий в плечах, морда перекошенная,