Сокровища мертвых - Борис Бабкин

Якутск

– Как вы тут? – улыбаясь, спросил Штейн.

– Все хорошо, – ответила Рита. – Претензий к группе нет никаких. И мне кажется, они мной тоже довольны.

– Маргарита Сергеевна хороший человек, – проговорил рыжеволосый парень. – А вы где были?

– Договаривался о дальнейшем маршруте. Завтра отправляемся вверх по Лене. Обещаю массу впечатлений. Все сообщили родителям, что мы задержимся на пару недель и будем работать? Если кто-то не захочет, то…

– Все будут, – перебил рыжеволосый.

– Знаешь, Ермаков, мне не нужен в группе лидер, который навязывает свое мнение. К тому же ты не похож на лидера. – Парень покраснел, остальные рассмеялись. – Итак, – уже серьезно заговорил Штейн, – сегодня отдыхаем. Завтра с утра к реке и грузимся на судно. Убедительная просьба – отдохните и выспитесь. Три дня будут довольно трудными.

* * *

– Да ничего мы не поняли, – недовольно признался Филимон. – Я и повез его для того, чтоб он посмотрел иконы. Думал, разберется, но напрасно. Кстати, там сестра Гришки Постанова Надька. С ней двое парней. Они о чем-то говорили с Васькой и Олегом, моими двоюродными братишками. Но батя на них ставить перестал. Сейчас они никто и звать их никак, пользы никакой.

– Но если Постанова с ними говорила, что-то, значит, они еще могут, – заметил полный пожилой мужчина. – Кешка тоже не так прост, как кажется. Я вполне допускаю, что он что-то понял, посему за ним сейчас глаз да глаз нужен. Рита с ним?

– Конечно.

– Кто еще в группе?

– Мамонт и Ритка. Проводник наш будет. Штейн не знает, что он из наших.

– Отлично. А кто проводник?

– Луговой.

– Софрон и Клык с ними пойдут?

– Да, Альберт Игоревич.

– Правильное решение. Список принес?

– Вот. – Филимон положил на стол бумагу. – Здесь еще данные о родственниках. Только у Марика Яновича Вишневского богатые родители. Мачеха – банкир, отец – бывший комитетчик. Точнее, фээсбэшник. Что-то в Чечне отмочил, его и попросили со службы. Но знакомые в ФСБ у него есть. И деньги тоже.

– Не забывай о Войцевской. У ее матери здесь много знакомых, среди них есть менты. Если вдруг что-то пойдет не так и придется потерять детишек в тайге, Войцевская наверняка обратится к знакомым ментам. Узнали, какой идиот забирал Степанова?

– Не мы. И пытаемся выяснить кто. У хребта были трое. Потом ушли. Судя по всему, это они брали староверов, у них пропали трое. Правда, бабу нашли. Ее росомаха загрызла…

– Надо выяснить, кто там был, – перебил его Альберт Игоревич.

– Пытаемся.

– А какие у тебя отношения с сыновьями Василия Демьяновича? Они тебе тоже братья двоюродные. Или что-то в отношениях между вашими отцами не так?

– Отношений нет ни у бати с Василием Демьяновичем, ни у меня с Антоном и Михаилом. Более того, Антон с меня пытался получить бабки. Я золотишко скупал в Усть-Нере, а он хотел этот район под себя подгрести. В общем, было небольшое столкновение. Кстати, они тоже интересуются иконами. Скорее всего Мишка дело замутил…

– Час от часу не легче! Ты готов убрать своих родственников?

– Нет у меня родни, – усмехнулся Филимон. – Но сейчас, кажется мне, рано их убирать. Неплохо было бы разузнать, что им известно. На иконах обнаружили какие-то полоски. Отец говорил, что икон должно быть семь. Две у него, три у Денова. А где еще две? Наверное, все семь надо сложить вместе, тогда что-то можно будет понять. Кстати, за эти иконы предлагают очень хорошие бабки.

– По моим сведениям, иконы стоят несколько сотен тысяч евро. А если поделить деньги на двоих, то хватит и нам, и нашему потомству. Кстати, как у тебя дела с Инной? – поинтересовался Альберт Игоревич.

– Как только появятся приличные деньги, я женюсь.

– Она в курсе твоих планов?

– Разумеется. Это она предложила продать иконы, но батя заартачился.

– Я помню.

– А вы думаете, Кешка что-то понял?

– Будем надеяться, что нет.

Поселок Выселки

– Так, – недовольно вздохнула Надежда. – Значит, кто-то был у Луки Демьяновича с Филимоном. А Филя ищет иконы. Две иконы не дадут ничего. Но все-таки они их видели. Три у Денова. А вдруг по пяти можно прочесть, где находится захоронение?

– Поставить на уши и Луку Торова, и Денова, – предложил Михаил.

– И через час мы будем изуродованы, а милиции отдадут наши тела. Здесь свои законы, и милиция не всегда успевает спасти преступников. Отсюда до трассы около ста километров. Да нам и выйти из поселка не дадут. Так что это исключено. Остается надеяться, что Филька с приятелем не забрали иконы. Насчет Денова я думала. Может, просто сходить к нему и попросить продать? Узнать, что ему очень нужно, но он никак не может это приобрести, и предложить обмен. Деньги его скорее всего не интересуют, он довольно состоятельный человек. На него работают люди из поселка, есть своя охрана. Одним словом, князек. Это и о Торове Луке Демьяновиче можно сказать. Потому они и враждуют. Но если у Денова, надеюсь, можно иконы на что-то выменять, то с Торовым гораздо сложнее. Наверное, придется прибегать к силовому решению. Надо поговорить об этом с братьями. Они наверняка знают слабые стороны своего дядьки. И вот еще что – надо выходить из дома, просто пошататься по окрестностям. В магазин зайти. Завтра утром пойдем гулять по сопкам.

– Тут комаров полно, – проворчал Леонид.

– Днем немного, – возразил Михаил. – Может, вызовем бригаду Конопатого? – взглянул он на Надежду.

– Когда и что делать, решаю я, – осадила его она.

– Значится, так, – сказал Лука Демьянович, – едешь в район и получаешь эти самые допуска на мытье золотишка лотком. Ну а будут бумаженции, под этим видом проходнушку поставим и людей вблизи, чтоб предупредили, когда заявится милиция. Убрали проходнушку, и все. Ясно?

– Понятно, Лука Демьянович, – кивнул рыжебородый.

– Ну и ладно тогда. И вот что еще: с мужиками Афанасия не цепляйтеся, сейчас это нас до добра не доведет. И узнай, как там сестра Гришкина. Надобно наведаться к ней и погутарить насчет икон. Что-то она наверняка скажет.

– Дело говорите, хозяин, – согласился Шут.

– Афанасий Семенович, – заглянул в комнату Пашка, – к вам барышня городская.

– Чего ей надобно? – Допив молоко, Денов вытер усы и бороду.

– Добрый день! – Надежда вошла в комнату.

– И тебе не хворать. Погодь-ка, ты ж сестра Гришки Постанова. И вот так запросто заявилась, гадина? – Денов, проведя по столу ладонью, сжал пальцы на рукоятке ножа.

– Афанасий, – бросилась к нему жена, – охолонь! А вы, барышня, лучше из поселка уезжайте.