Тим и Дан, или Тайна "Разбитой коленки" - Ирина Краева

«Пусть всё решит сама судьба», — едва слышно сказала Амели. Девушка вынула из клетки своего любимого голубя, и он склюнул с её пальчика старинный перстень, про который она часто говорила, что он обладает магическими свойствами. «Брось этот перстень в болото после того, как отлетишь на расстояние пяти тысяч взмахов крыльев», — приказала она птице, и та полетела. А нам Амели сказала, всё так же не взглянув: «Я буду женой того, кто найдёт этот перстень и станет обладателем магической силы».

С лица младшего Древесняка не сходила виноватая улыбка. Он говорил, внимательно заглядывая в глаза то Обби, то Тиму и не переставал ободряюще похлопывать по деревянным плечам братьев. — Мы бросились к лодкам, — продолжил он рассказ. — И принялись грести изо всех сил, пока не остановились возле того места, где, по нашим расчетам, и мог лежать на дне магический перстень. Туман ещё не поднялся, и мы плохо видели друг друга. Да и не до того было. Скинули куртки, плащи и принялись нырять…

— БРРРРЫ, — старший Древесняк передёрнулся, заохал. — Ну и холод же стоял тогда. Мы взбаламутили воду — на дне будто дым стоял, рыбы высовывали носы над водой, чтобы не задохнуться! А мы, как те рыбы, — вынырнем, отдышимся и опять под воду. Лишь глубокой ночью, в кромешной мгле плюхнулись каждый в свою лодку и оцепенели от бессилия и холода…

— А утром проснулись от пения Амели, — в голосе среднего Древесняка звучали и печаль, и радость. — Рядом с ней стоял счастливчик Прай. «Братья, — крикнула Амели. — Прай нашёл перстень — вот он! — в её руках мигнул огонёк. Сомнений не было — в ненастный день так сверкать мог только магический перстень. — Я становлюсь его женой и прошу вас забыть обо мне!» Не сговариваясь, мы ударили вёслами о воду, чтобы добраться до счастливчика и убить его. Но странное дело — лодки не стронулись с места. Не было больше озера — вместо чистой воды кругом хлюпало неподвижная трясина.

— Мы отравили озеро своими нечистыми желаниями, — пояснил младший Древесняк, задумчиво черпая корявой ладонью бурую жижу и выливая обратно. — Трясина вцепилась в наши лодки и тянула их на дно. Вот уже жижа перелилась через корму, ухватила нас за ноги, опоясала животы… Мы барахтались, но всё было тщетно. Нам оставалось жить несколько минут. Вонючая жижа уже заливала рот, когда мы увидели Водяную девушку. Она шла по хлипкой топи, как по тверди. Водяница топнула — жижа зазвенела льдом и перестала тянуть нас на дно. Как зачарованные мы не могли глаз отвести от нашей избавительницы. Она был одета в малахитовое платье, светились волосы-лучи. Она долго смотрела на нас. А потом сказала: «Вы будете стоять в этом болоте десять лет, десять месяцев, десять дней и десять часов. Вы наказаны за то, что потеряли друг с другом Общий язык, и гордыней осквернили любовь». В эту минуту у нас проснулся разум. Мы поняли, какая плотная, слепящая пелена гордыни заслоняла от нас настоящую жизнь, заставила ненавидеть друг друга, лишила верной дружбы и настоящей любви. Мы горячо стали просить прощения друг у друга. Не было у нас в душах никакой злобы и к Амели — она вправе была поступить с нами так жестоко, потому что каждый из нас тоже не был искренним. Мы нашли в своём сердце любовь друг к другу, какая и должна быть у настоящих братьев, и поклялись никогда не предавать друг друга.

— И долго вам ещё осталось отбывать здесь наказание? — Спросил Тим.

— Наше пребывание в болоте давно превысило срок наказания. Несколько лет тому назад нас вновь посетила Водяница и сказала, что мы свободны. Но мы решили не уходить отсюда.

— Извините, милые Древесняки, если это для вас не слишком тяжело вспоминать, скажите, а что стало с Амели и Праем? — Любопытство распирало Обби, и лебедь нетерпеливо перелетала с головы одного брата на голову другого и любопытно вытягивала шейку, заглядывая каждому в глаза.

— Отчего же тяжело, — засмеялся старший Древесняк, и звук из его распахнутой пасти был такой, словно внутри у него обрушились дрова. — Они стали нашими друзьями. Да-да, не стоит удивляться. Презабавная история, слушайте! Когда мы отплывали от берега вслед за голубем, настоящий магический перстень уже лежал в кармане у Прая. Он был вынужден пойти на обман — так умолила его Амели, уверенная, что мы можем убить его возлюбленного. А мы, увы, могли это сделать…

— Но как вы узнали об этом обмане?

— Нам рассказали об этом Прай и Амели и очень просили прощения. Они предлагали поселиться в их доме, но мы предпочли остаться в болоте.

— Как они осмелились показаться вам на глаза? — Негодовала Обби.

Древесняки дружно расхохотались — будто огромная поленица раскатилась.

— В знак того, что из наших сердец ушли дурные помыслы, и мы ни на кого не держим зла, спустя несколько дней после начала наказания мы отправили Амели подарки, — младший Древевняк улыбался, и капельки играли в его седых бороздках. — Старший брат из ардамегона — камня, сверкающего в кромешном мраке, который растёт только в этом болоте — сделал для Амели прекрасную подвеску. Средний брат испёк для неё не черствеющий хлеб, в который он добавил осоку, лепестки ландыша и ягоды клюквы. Здорового человека этот хлеб веселил, а уставшему и больному возвращал жизненные силы. Ну а я, — младший Древесняк смущённо кашлянул в деревянный кулак, — я сделал ей флейту, её звук мог слышать только тот человек, который искренне любит играющего на ней.

— Надо признать, наши подарки подоспели как раз выворвывор-вовремя, — средний Древесняк прополоскал рот после очередной неудачной дегустации. — Амели и Прай в качестве свадебного путешествия предприняли экспедицию в жилище духа Бромедвея. Тот, кто хочет преуспеть в овладении мистическими знаниями и умениями — как, например, подчинить себе волю опытного солдата или болотной утки, или моря, или снежных лавин — тот не преминёт оказаться в подземелье духа Бромедвея. Если пришедшего Бромедвей сочтёт достойным, он откроет ему секрет тайной силы. Но получилось так, что Бромедвей был пленён глазами Амели цвета аквамарин. Он потребовал, чтобы она навсегда покинула общество людей и осталась с ним. Но Амели не захотела расставаться с молодым мужем. И тогда оскорблённый дух Бромедвей приказал своим подельникам спрятать её в подземельях крепости. В одной из потайных комнат никогда не доносилось ни одного звука — все её стены обшиты кромешной тишиной. В той пещере каждый становился невидимым из-за неисчезающего мрака. Из той пещеры ещё никогда не выбирался ни один человек — у попавшего в неё пропадала память о прошлом, а вместе с ней и желание увидеть солнце. Подельники Бромедвея закружили Прая по хитроумным лабиринтам, сбили с дороги. Он потерял рассудок от горя. Грязный, голодный он шатался по лабиринтам и кричал: «Амели!», и этот крик походил скорее на стон одинокого волка, чем на человеческие звуки. У Амели угасли память и желание увидеть солнце. Она просто лежала на мокром и холодном полу. Ни о чём не думала, ничего не хотела. Однажды во сне она перевернулась с боку на бок, и от неловкого движения флейта подкатилась прямо к её губам, девушка вздохнула, и флейта запела. Её звук услышал только Прай…

— А ещё услышал я… — маленький зелёный листочек бился на плече младшего Древесняка, как пульсирующая жилка. — Но я был далеко, гораздо дальше, чем Прай. К тому же я знал, что Амели любит его. Я не посмел опередить его. Он сам должен был вызволить её из страшной пещеры.