Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего - Луиза Дегранж

Диана, прекратив избиение бесчувственного рыцаря, продолжила стремительное движение в сторону миллионерского пищеблока.

Остались чуть в стороне две спальни.

Великолепная – для супруги.

И аскетическая – для супруга.

Диана так и не смирилась с грядущим ночным одиночеством, подходящим для регулярно мастурбирующих старых дев, но никак не для замужней дамы.

Томас, ее Томас мог бы догадаться, что подобная модель семейных отношений провоцирует обожаемую женушку на обзаведение любовником.

А вдруг случайным бойфрендом окажется не кто иной, как призрак?

Призрак по имени Ральф…

Тяжелая дверь, натужно скрипя древними петлями, впустила оголодавшую молодую жену в чрево замка – кухню гигантских размеров.

Здесь витали преаппетитнейшие ароматы и возбуждающие желание запахи.

Диана поспешно наградила Томаса, своего Томаса спонтанным поцелуем.

Кухня поражала габаритами.

– Ух ты!

Здесь наверняка когда-то колдовал над изысканнейшими блюдами шеф-повар с дюжиной помощников и сотней поварят.

– Вау!

Диана застыла посередине гибридного пространства, изумительно соединяющего кухонные и столовые атрибуты.

Томас, ее Томас жестами заправского иллюзиониста принялся открывать тяжелые дубовые панели.

Кованые ручки в виде львиных голов твердо и звонко постукивали, демонстрируя суперсовременную начинку шкафов.

Посудомоечное чудо с полным циклом.

Диана качнула высокий стул с резной спинкой.

– Томас!

Широкоформатный телевизор с диагональю в пятьдесят дюймов.

– О, Томас!

Диана обогнула массивный стол с полированной гладью и двумя подсвечниками на краях.

– Томас!

Микроволновая печь, работающая в ста двадцати режимах.

– О, Томас!

Диана показала язык тупой кабаньей голове, нависающей над разделочной доской.

Чайно-кофейный агрегат, сияющий никелированными краниками.

– О!

Диана, протанцевав, зацепила вихляющим бедром каминные щипцы, с грохотом упавшие на пол.

– О-о!

Стиральная машина, функционирующая в ночном бесшумном режиме.

– Томас!

Вся хай-тековская гвардия собралась в одном месте ради Дианы.

– О, То-о-о-мас!

Диана пообещала сама себе, что непременно издаст точно такой же вскрик в супружеской постели, которой все равно им не миновать.

– О-о-о!

Нет, молодой жене четвертого поколения определенно нравилось ощущать себя хозяйкой этого волшебного сочетания – средневековой традиционности с последним писком бытовой моды.

Грандиозная кухня-столовая была исполнена в дизайне неумеренного обжорства.

На стенах висели начищенные медные кастрюли чудовищных объемов, медные блестящие сковороды, напоминающие рыцарские щиты, наточенные топоры для разделки туш и прочая утварь, без которой почти невозможно соорудить даже элементарного мороженого с цукатами, не говоря уж о жареных лягушках, фаршированных улитках и печенье «Руаяль».

И посудное роскошество, и наличие предметов мечты, и гигантский камин с искусственной подсветкой имитационных бревен сделали Диану абсолютно счастливой, какой ей еще не довелось быть в скупой на подобные сюрпризы жизни.

Томас, ее Томас, не останавливающийся ни перед чем, чтобы доставить истинную радость новой супруге, продолжил демонстрацию кухонных таинств.

Особое место занимали суперхолодильники с многочисленными специализированными ячейками.

Отделение для твердого сыра.

Отделение для мягкого.

Отделение для овечьего.

Отделение для козьего.

И даже для верблюжьего, с весьма специфическим ароматом.

У Дианы засвербило в носу.

Но она удержалась от чихания, дабы не вызвать у пожилого джентльмена приступ мнительности насчет правильности выбора пышущей здоровьем невесты, то есть жены.

Диана заглянула в нутро соседнего холодильного монстра.

Здесь имелись ячейки для экологически безупречных яблок – на каждом плоде красовалась голографическая бирка, подтверждающая качество.

Такими же бирками, удесятеряющими стоимость продукции высшего качества, были снабжены:

И эквадорские бананы, созревшие в естественных условиях.

И персики с цейлонских предгорий.

И абрикосы с Ближнего Востока.

И ананасы с островного архипелага.

Джон Крейг-младший обратил внимание ошалевшей от фруктово-овощного изобилия супруги на угол, который занимали морозильные шкафы-монстры.

Диана и не знала, что, оказывается, недавно разработана новая криогенная технология, позволяющая сохранять не только витамины и прочие полезные вещества, но и все питательные качества, вплоть до малейшего вкусового оттенка.

На диетической свинине тоже имелась соответствующая бирка.

И на говядине.

И на телятине.

И на баранине.

И на конине.

И на индейке.

И на курице.

И на гусятине.

И на страусятине.

Диану обрадовало, что Томас, ее Томас не оказался заядлым вегетарианцем или, что еще хуже, фанатичным веганом.

Но дольше всего пожилой джентльмен и молодая особа задержались у хранилища морепродуктов.

Креветки.

Омары.

Мидии.

Кальмары.

У стойки с красными винами Диане взгрустнулось.

Если бы ее несчастная, невезучая, не умевшая устроить свою жизнь покойная матушка воскресла на полчаса, чтобы узреть эту кухню…

У стойки с белыми винами Диана вновь обрела новобрачное счастье.

Притащить бы сюда того кладбищенского скептика, могильного ковбоя Ральфа – пусть бы убедился в безосновательности надуманных опасений.

У бочонка с коньяком двадцатилетней выдержки Диане впервые в жизни захотелось напиться вдребадан.

За Томаса, ее Томаса!

Муж тут же был дважды награжден искренними поцелуями.

Губы невозмутимого супруга приняли благодарную нежность с потомственной сдержанностью и врожденным благородством.

– Дорогой, ты не представляешь, в каком я восторге!