Еще одна бессонная ночь - Люси Кинг

В голосе сестры звучала такая свирепость, что Рафаэль невольно напрягся.

— А ну отвечай, что ты сделал с моей подругой?

Осторожно поставив бутылку на столешницу, Рафаэль заставил себя говорить спокойным, даже равнодушным тоном:

— Я так понимаю, ты говорила с Никки.

— Только что ей звонила.

— Ну, и как у нее дела?

Габи сердито фыркнула:

— Ничего, нормально. Насколько это вообще возможно в такой ситуации… Зато я никак в себя не приду.

Рафаэль устало закрыл глаза, борясь с соблазном сбросить звонок, а потом соврать, что телефон разрядился.

— В чем дело? Что она тебе сказала?

— Что ты ее поцеловал!

— A-а, понятно.

Габи чуть не задохнулась от гнева.

— Больше ничего добавить не хочешь?

Рафаэль подавил вздох.

— Зачем? Ты, кажется, и так все знаешь.

— Нет, не все, — рявкнула Габи. — Есть один вопрос… Как ты мог?!

Легко, подумал Рафаэль, вспомнив, как сжимал Никки в объятиях. От этой картины снова нахлынуло вожделение. Рафаэль попытался сосредоточиться на разговоре.

— Да что на тебя нашло, Габи? Что я такого сделал?

В отличие от самого Рафаэля Никки внезапный поцелуй, кажется, нисколько не смутил. Так почему же сестра раздувает из этого целую проблему? Или Никки просто была слишком растерянна и не сразу сообразила, что именно произошло, а теперь тоже пылает праведным гневом? Пришла к выводу, что Рафаэля за такие вольности убить мало, и нажаловалась Габи?

— Я же ее только поцеловал, и все, — смущенно пробормотал Рафаэль, чувствуя отвращение к самому себе.

— Вот именно, — не сдавалась сестра. — Мало тебе девиц, с ними бы и обжимался! А Никки трогать не смей, у нее и без тебя проблем по горло!

Рафаэль нахмурился:

— Проблем? Каких проблем?

— Не имею права рассказывать, это ее дело.

— Габи…

— Нет. Никки просила никому не говорить. Но все очень серьезно.

По коже у Рафаэля пробежал холодок.

— Никки что, больна?

— Нет. Просто у нее сейчас тяжелые времена. Одно могу сказать точно: ей надо разобраться в себе. Никки не до курортных романов, усек?

Теперь Рафаэля еще сильнее захлестнуло чувство вины. Можно подумать, он без того мало переживал.

Между прочим, мог бы догадаться — с Никки что-то происходит. Ему ведь уже приходила в голову эта мысль. При первой же встрече обратил внимание и на нездоровую бледность, и на изможденный вид. Вчера вечером, рассказывая за ужином о своей работе, держалась как-то странно, слишком напряженно. Сегодня за обедом старалась как можно меньше говорить о себе. А страшный сон, который Никки наотрез отказалась обсуждать?

Да, все признаки налицо. И как поступил Рафаэль? Проигнорировал то, что буквально бросалось в глаза, и повел себя как самый настоящий эгоист — думал только о собственном удовольствии, позволил страстному желанию взять над собой верх и даже не сразу заметил, что Никки не отвечает взаимностью.

Просто взял и накинулся на нее.

Рафаэль почувствовал, что противен самому себе. И зачем он только поехал на юг? Оставался бы лучше в Мадриде. Ничего страшного, как-нибудь отделался бы и от Лолиной подружки, и от настойчивой Элизы. Все это было бы гораздо легче вынести, чем жгучий стыд, захлестнувший Рафаэля от слов Габи.

— Не переживай, я уже дома, — мрачно произнес Рафаэль. — Можешь даже не сомневаться — больше я с Никки видеться не собираюсь и ничем ее не потревожу.

К собственному удивлению, Никки получала от незапланированного отпуска огромное удовольствие. Возможно, на нее оказали благотворное воздействие тишина и покой, а может, дело было в том, что больше не приходилось ломать голову над загадочным поведением Рафаэля. Две недели после его отъезда Никки наслаждалась ленивой негой — угощалась вкусными блюдами, спала, читала, проводила время у бассейна. Давненько она не чувствовала себя так хорошо!

В понедельник после внезапного отъезда Рафаэля вернулась Мария, и уж она сделала все, чтобы Никки питалась как следует. Никки подавали кушанья одно аппетитнее другого. Устоять было невозможно. Ломтики великолепной испанской ветчины — хамона. Глиняные горшочки жгучего зеленого перца. Миски паэльи, божественный аромат которой так и притягивал. Твердый сыр манчего. Острая колбаса чоризо. Вызревшие на солнце помидоры, только что с куста. Свежий домашний хлеб… Никки ни в чем себе не отказывала и в результате опомниться не успела, как набрала несколько килограмм. Впрочем, в ее случае это было только плюсом.

Спала Никки тоже намного лучше. Привыкнув к ночным скрипам и шорохам двухсотлетнего дома, Никки перестала напряженно прислушиваться к незнакомым звукам и засыпала, едва коснувшись головой подушки. Она не могла припомнить, когда в последний раз проворочалась до рассвета. Сон Никки был глубок, кошмары почти пропали, и наутро она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил.

Но — почти, да не совсем… На прошлой неделе Никки вновь приснился до боли знакомый сон, спровоцированный звонком психотерапевта, — хотел узнать, как она себя чувствует. Но с тех пор — больше ни одного случая. Зато Никки частенько снился Рафаэль. Странно, ведь в течение дня она о нем совсем не думала.

Набравшись сил, Никки стала отправляться на прогулки. Вставала на рассвете, открыв ставни, любовалась кораллово-розовыми переливами на утреннем небе, быстро принимала душ, одевалась и спешила прочь из дому.

Все утро Никки бродила среди виноградников, вдыхая кружащий голову аромат спелых плодов и сухой запах пыльной земли, такой горячей, что исходившее от нее тепло ощущалось даже сквозь подошвы шлепанец. Никки чувствовала, как постепенно отогревается, не только снаружи, но и внутри.

У Никки появилась привычка устраивать после обеда тихий час. Потом она купалась или читала. По вечерам сидела на террасе, любовалась пологими холмами, лакомилась тапасом, пила вино, слушала стрекотание цикад. Воздух был напоен ароматом цитронеллы — прекрасного испанского средства от комаров.

Никки не только стала нормально спать и лучше выглядеть. Прогресс наблюдался и в других областях. Она начала восстанавливать связь с друзьями и коллегами. Вчера отправила электронное письмо родителям — спросила, где они на этот раз и как поживают.

Но самым знаковым событием было то, что сегодня утром, проснувшись и увидев великолепный, живописный рассвет, которым любовалась каждый день, Никки не задумываясь схватила камеру, чтобы запечатлеть его. С быстро бьющимся от волнения сердцем Никки поспешила в виноградники, но на этот раз не просто гуляла, а изучала, как свет падает на тяжелые, зрелые гроздья и отражается от листьев, ставших на солнце коричневыми. Никки высматривала контрасты, углы, строила композицию.