Любить не обязательно - Ирен Беллоу

Адам ощутил болезненный укол совести. Страсть не утихла, но упоительное ощущение ушло, остались лишь смущение и жар.

— Возможно, я — последний негодяй, но, если бы я сейчас целовал тебя, Жюли… — Адам мысленно заклинал ее обернуться, но девушка упрямо глядела в стену, — да простит меня Господь, о другой женщине я бы и не вспомнил!

Жюли не ответила ни слова, зная: если бы Адам и впрямь поцеловал ее, она бы тоже не вспомнила о другом.

Владелица модной лавки, затянутая в роскошное платье из шуршащей сиреневой парчи, почтительно проводила юную чету к выходу. Посетители называли себя месье и мадам де Карт, но модистка готова была поклясться: эта парочка перед алтарем вовеки не стояла!

Синьора Версини присела в низком реверансе: что делать, уж такие времена настали! Из-за проклятых австрийцев, заполонивших город, добрая половина клиентов разъехалась по загородным виллам, а те, что остались, тратили деньги отнюдь не на наряды. Содержанки австрийских офицеров тоже не обивали порога ее лавки. Но золотые монеты, небрежно брошенные на прилавок высоким блондином, с лихвой компенсируют причиненные неудобства, даже если ей самой и ее мастерицам придется работать не покладая рук с утра до ночи, чтобы исполнить заказ в срок.

Тихо звякнул колокольчик: входная дверь захлопнулась. Хозяйка шикнула на перешептывающихся девушек и прогнала лентяек в мастерскую. Жюли, наблюдавшая сцену сквозь стекло, не без горечи рассмеялась.

Серебристый смех напомнил Адаму утро, и он заметно напрягся.

— Что это тебя развеселило?

Жюли подняла взгляд: спутник ее держался с безукоризненной учтивостью, под стать галантно-безликому тону. Он играл свою роль куда успешнее ее самой. Но до чего непросто изображать равнодушную отстраненность, ежели Адам задумал снабдить ее новым гардеробом, взамен оставленного дома. Подобная заботливость сначала забавляла Жюли, а потом начала стеснять. А теперь еще эти многозначительные взгляды и смешки!

— Модистки, видишь ли, всерьез озадачены вопросом, сестра я тебе или любовница. Но, полагаю, склоняются в пользу последнего.

Адам смерил ее недоуменным взглядом.

— О чем это ты?

Жюли не понимала, почему ситуация столь болезненно отзывается в сердце, и слова ее прозвучали резче, чем хотелось бы.

— Ни один мужчина не станет платить за сестру такие суммы, даже не поморщившись при этом.

Адам прищурился.

— Ты не будешь так добра объяснить, с какой стати они поставили под сомнение твое замужество?

— Пройдемся! — Жюли увлекла спутника прочь от модной лавки и, завернув за угол, остановилась. — Ты продумал все детали, Адам, кроме одной. Отсутствие обручального кольца. Стоило мне снять перчатки — и модистки ехидно переглянулись.

— Почему ты ничего не сказала?

Жюли досадливо закусила губу.

— Сказала — вот только что. Кроме того… я не уверена, что кольцо спасет ситуацию. Боюсь, мы не слишком-то похожи на супружескую пару.

Адам долго глядел в землю.

— Наверное, ты права, — протянул он наконец. — Но проблему с кольцами мы все-таки решим.

И как он мог упустить такую важную деталь? Сколько же еще ошибок он совершил?

Спустя несколько минут они уже расположились в магазинчике, потягивая сладкое вино из бокалов синего венецианского стекла. Когда ювелир пригласил их к столику, покрытому черным бархатом, и с гордостью обвел рукою коллекцию колец, Жюли покачала головой.

— Выбирай ты, Адам.

Боже, как она устала! Устала просчитывать каждый шаг, устала скрывать истинные чувства под маской учтивого равнодушия. Сплошное притворство, к которому она не привыкла! Жюли взглянула на Адама: тот сосредоточенно разглядывал медальон на цепочке. Жюли похолодела. Одно дело — платья, о смене гардероба они договорились еще в Ницце. Но теперь Адам покупает ей драгоценности. И это ранило сильнее, чем шепот и многозначительные взгляды. Классическая ситуация — девица на содержании!

Подобрать два простых золотых кольца труда не составило. Повинуясь внезапно порыву, Адам отложил в сторону несколько украшений на каждый день — камею бледно-розового коралла на черной бархатной ленте, жемчужные колье и серьги, аметистовый кулон на золотой цепочке. Он уже собирался расплатиться, когда взгляд его упал на гарнитур, выставленный в витрине.

Ожерелье и серьги-подвески отличались строгой простотой очертаний и стоили сравнительно недорого. Но то был медового цвета янтарь в точности под цвет глаз Жюли.

— И эти тоже, — бросил Адам.

Все остальное он купил для мадам де Карт. Янтарь — только для Жюли. И искать оправдания своему поступку Адам отнюдь не собирался…

До заката оставалось еще несколько часов, но сумерки быстро сгущались. Не сговариваясь, молодые люди прошли через площадь святого Марка, далеко обходя кафе «Флориан», любимое пристанище австрийских офицеров и куртизанок. Погруженные в свои мысли, лжесупруги не обратили внимания на пышную красоту собора и на ажурную аркаду Дворца дожей. На углу площади Адам остановился и сжал тонкие пальцы Жюли в своих.

— Я должен за что-то попросить у тебя прощения? — Уголки его губ неуверенно поползли вверх.

Эта неумелая мальчишеская улыбка растрогала Жюли до глубины души: как если бы, протянув руку, Адам перебирал струны ее сердца, словно наигрывая на арфе. Не в силах справиться с волнением, Жюли покачала головой.

— Не будем об этом.

— Ведь дело не в том, что модистки обменялись многозначительными взглядами? — упрямо настаивал Адам.

В юности он наслаждался вниманием женщин, не задавая вопросов. Почему же сейчас ему так необходимо понять эту единственную и неповторимую женщину, которая постоянно ставит его в тупик? Ведь и без того ясно: Жюли по-своему привязана к нему, но по-настоящему любит только Ференца. И тут кусочек головоломки встал на место. Как он сразу не догадался? Адам покачал головой, изумляясь собственной бестолковости.

— Это из-за драгоценностей, верно? Сначала ты не восприняла кольца всерьез, но… — Он помолчал. — Но когда я открыл кошелек, ты увидела себя женщиной, которую покупают за побрякушки!

Когда Жюли не подняла головы, Адам обхватил ладонями ее лицо и приподнял. Встретив горестный взгляд, он понял, что попал в точку.

— Ты мне поверишь, если я скажу, что ничего подобного у меня и в мыслях не было? — Не в силах противиться искушению, Адам осторожно провел пальцем по ее щеке, удивляясь, как невероятно нежна кожа.

— Конечно. — Она отстранилась.

— Жюли… — Адам заставил себя убрать руки за спину, хотя отдал бы все на свете за то, чтобы привлечь ее к себе и более не отпускать. — Если ты не веришь, что я честен, если сомневаешься во мне, то так и скажи. Но скажи, глядя мне в глаза.

Жюли машинально поправила волосы. Как объяснить, что не доверяет она самой себе? Мысль о роли любовницы унижает ее именно потому, что близка к правде.