Женское счастье - Елена Рахманова

– Хочу нечаянной радости! Чуда там, где его ничто не предвещает!.. Но, увы, мне это не светит. Я знаю наперед, кто и что мне скажет в той или иной ситуации, как Сева обнимет, приласкает, что ответит Нинка, когда я спрошу, как у нее дела… Эх! Кажется, только жить начала, а уже все пережито, все перечувствовано! – чуть ли не с отчаянием воскликнула Ирина. – И самое обидное – так это ласково-пренебрежительное отношение к моим поделкам. Когда я занималась в художественной студии при Доме пионеров Москворецкого района, папа любил повторять: «Рисуй, рисуй, роднуленька» – и говорил это с гордостью. Нет уже ни Дома пионеров, ни папы, а фраза в семье прижилась, только уже с ироничным оттенком. Ни разу не помню, чтобы мою задумку приняли на ура, не говоря уже о помощи. Ты не поверишь, но я ощущаю себя лазутчиком в стане противника…

– В чем-то мы с тобой похожи, подруга, но у тебя хоть муж есть, какая-никакая, а личная жизнь. – Татьяна вздохнула и, грустно усмехнувшись, продолжила: – Ведь если тебя послушать, на ум приходит лишь одно: с жиру баба бесится, не иначе.

Ирина мгновенно ощутила угрызения совести. Вот уж кому жаловаться на жизнь, так это Таньке, а она чуть ли не волосы на себе рвать собралась!

– Прости меня, – просто сказала она и обняла Татьяну. – Ты права…

Подруга улыбнулась в ответ:

– Мне не за что прощать тебя. Ты тоже, по-своему, права.

Они замолчали и стали прислушиваться к звукам ночи. Но стрекотание сверчков и шорох ветерка в листве внезапно перекрыл треск стрельбы, угрозы, выкрикиваемые истошными голосами, и душераздирающие стоны.

– Так, решили смотреть боевик, – догадалась Ирина. – И как это Севе удалось уговорить наших дам, у них же сейчас очередная серия любовной эпопеи «Когда слова не нужны».

– Полагаю, наши дамы не раздумывая взяли бы в руки по «калашникову» и пошли штурмовать базу террористов, если бы твой супруг их позвал, – усмехнулась Татьяна. – Нет, погоди-ка, кто-то, кажется, возроптал.

С террасы действительно донесся недовольный голос Анны Дмитриевны:

– Ну что за удовольствие смотреть, как один мужик нещадно колошматит другого?

– Все происходит строго по законам жанра, – авторитетно пояснил Сева. – Тот, кого бьют, положительный герой. Он и пальцем не пошевельнет, пока на нем не останется живого места.

– А с какой стати?

«В самом деле, с какой?» – подумала Ирина и стала заинтересованно ждать ответа мужа.

– Ну, возможно, таким образом он дает время отрицательному герою осознать всю неприглядность своего поведения, – предположил Сева.

– А пока пусть подручные негодяя убивают всех, кто на глаза попадется, да?

Известный в прошлом журналист бархатисто рассмеялся:

– Ну кто же воспринимает всерьез все эти перестрелки и поножовщину?

– Малышня всякая, у которой мозгов нету, вот кто! – отрезала повариха.

– Слышала? – Татьяна легонько ткнула подругу в бок.

Та кивнула:

– И я на стороне Анны Дмитриевны. Пойдем туда, где потише.

Они поднялись и вышли за калитку. Улицу освещал свет из окон домов да круглая луна со звездами.

Подруги шли не спеша, говорили о всяких пустяках, старательно обходя темы, которые могли бы доставить обеим неприятные переживания. Когда, вроде бы ненароком, оказались возле бывшей дачи Семеновны, как по команде, скосили глаза.

Из сарайчика доносились звуки продолжающейся знакомой перестрелки. Какой-то мужчина сидел напротив дверного проема и, видимо, наблюдал за тем, что происходит на экране.

Был это Гоша или же его напарник Василич, Татьяна разобрать не смогла, но тут же вспомнила о своем небольшом приключении. Сейчас испытанный тогда страх показался ей беспричинным, а воспоминание о том, как ее подвезли на машине чуть ли не до дома, напротив, приятно щекочущим нервы. Очень захотелось рассказать о затормозившем возле нее джипе, о сумке, выхваченной… нет, взятой из рук и…

– Господи, сумка, она же осталась у Гоши в машине, – потрясенно пробормотала Татьяна себе под нос. – Как же я могла забыть о ней? Точно безмозглая…

– Ты что-то сказала? – спросила Ирина, шедшая рядом.

– Нет, это я так, вспомнила слова одной детской песенки. – Татьяна делано рассмеялась. – Помнишь: «В траве сидел кузнечик…»

– «Совсем как огуречик», – продолжила Ирина и предложила: – Споем?

– Нет, лучше пойдем домой, а то я что-то устала.

Она знала, что надо выручать сумку, но не знала, как это сделать. Ни о чем другом сейчас думать и говорить Татьяна просто не могла.

Когда все в доме наконец-то улеглись, она крадучись вышла на крыльцо. В ночном воздухе звуки разносились далеко окрест, и Татьяне показалось, что на соседнем участке еще не спят. Пойти прямо сейчас и попросить вернуть сумку или подождать, пока Гоша с приятелем отойдут ко сну, и попытаться самой отыскать свои вещи? – такая вот дилемма стояла перед ней.

Татьяна поняла, что ничто в мире не заставит ее по собственной инициативе подойти к практически незнакомому мужчине посреди ночи и завести разговор. «Он же бог знает что обо мне подумает, – рассуждала она, – даже если я объясню, что привело меня на его участок». А средь бела дня на виду у родных и близких отправиться к Гоше ее не заставила бы никакая сила. Значит, надо было выждать подходящее время.

Когда Татьяне показалось, что час икс настал, она, затаив дыхание, двинулась по тропинке к знакомым кустам бузины. Ей было невдомек, что всего несколько дней назад ее рассудительная и уравновешенная подруга Людмила проделывала тот же путь и тоже ночью.

Стены строящегося дома выросли настолько, что уже можно было определить расположение будущих окон. Рядом стояла штуковина, заляпанная раствором. «Бетономешалка», – догадалась Татьяна и, аккуратно обойдя кучу песка, затаилась за стволом ели.

В сарайчике, похоже, уже спали. У закрытых ворот темнел джип. Ничто вроде бы не предвещало неожиданной встречи. Следовательно, она правильно выбрала время. Страстно захотелось осенить себя крестным знамением и взмолиться о помощи, но Татьяне случай показался для этого неподходящим.

Глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела чурбачок с самоваром, сколоченную наспех табуретку и плетеное кресло, как брат-близнец похожее на стоящее у них на террасе. На кресле что-то лежало. Приглядевшись, Татьяна узнала свою сумку, и сердце бешено забилось. Неужели ее ждут и вот сейчас Гоша появится из темноты?..

К такому повороту событий она была не готова. Но как повернуться и броситься наутек, если он, возможно, преградит ей дорогу и расхохочется, увидев ее страх и растерянность? Да и чертову сумку забрать надо! Татьяна почувствовала себя мышкой, с которой забавляется безжалостная кровожадная кошка.

И вдруг странная мысль посетила ее, мгновенно отрезвив: да что это она о себе возомнила? Кому она нужна! Непуганая идиотка, которая ни с того ни с сего решила, что мужчина, мужик, одним словом, существо противоположного пола станет предаваться мыслям о ней! Да этот Гоша и думать о ней позабыл бы, если бы не сумка. Он нашел ее вещь и поставил на виду, чтобы утром вернуть. Не переться же к ней на их участок на ночь глядя!