Тёмных дел мастера. Книга первая - Алексей Берсерк

Фернард подвёл Гортера к одной из дверей, распахнул её и отрапортовал:

– Вот, это ваша каюта, господин Гортер. Я и двое других моих помощников находимся прямо напротив вас. Все удобства находятся за дверью слева от вас. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к нам. Следопыт посмотрел за открытую перед ним дверь.

Каюта была просторной. По углам в ней висели подставки со светящимися шарами, похожие на те, что следопыт только что видел у лестницы, но меньшего размера. Посреди каюты вокруг небольшого коричневого столика располагались обитые красным бархатом диван и кресло. У одной из стен стоял деревянный шкаф с книгами и большой комод. На другой висел ковёр с изображением герба королевской семьи – светящегося шара с двумя перекрещенными мечами внутри. Также в каюте было небольшое окно, обрамлённое зелёными занавесками. Как и все окна на судне, оно находилось в бортовой стене и выходило на реку. У окна стояла большая двуспальная кровать с выгнутыми деревянными ножками. Она была аккуратно заправлена белым пуховым одеялом, на котором покоились три таких же белых пуховых подушки.

«Ну, не буду вам мешать», – слащаво промолвил адъютант, после чего откланялся, приоткрыл соседнюю дверь и элегантно зашмыгнул внутрь. Гортер посмотрел ему вслед, будто обдумывая сказанные адъютантом слова, и затем ещё раз оглядел каюту. От всей этой показной красоты, которую следопыт никогда не понимал, ему становилось тошно. Громко выдохнув, он скривился в лице, будто сейчас ему предстояло иметь дело с чем-то неприятным, и осторожно вошёл внутрь, закрыв за собой дверь.

В таком месте не стоило полагаться на видимость. Гортер уже ни раз имел дело с королевскими магусами, а это также могло значить и то, что даже сейчас, когда он находился в этой каюте один, за ним вполне могли наблюдать с помощью какой-нибудь магии. Осматривая все углы, следопыт медленно прошёл к середине каюты. Оглядев испытующим взглядом всю мебель, которая там стояла, он неуверенно взялся рукой за край диванной спинки и сжал её. На ощупь спинка оказалось непривычно мягкой, но когда Гортер разжал пальцы, спинка послушно отпружинила обратно. Сняв свой рюкзак, лук и колчан, он расположил их на некоторое время в ложе дивана и решил пройтись до кровати. Скептически рассмотрев все её спальные принадлежности, он присел на корточки, заглянул под саму кровать и, так ничего и не обнаружив, выпрямился во весь рост снова. Тогда следопыт попробовал просто присесть на кровать, однако вместо этого начал словно бы тонуть в её матрацах и перинах, поэтому резво вскочил на ноги и тут же отринул от неё в сторону.

Обогнув кровать с левого края, Гортер изучил оконную раму, затем зачем-то прошёлся рукой по занавескам, после чего решил осмотреть книжный шкаф. В шкафу стояло много толстых книг. Для человека его происхождения и статуса Гортер неплохо умел читать, но, читая сейчас одни только корешки этих книг, он уже не понимал значения написанных слов. Однако, несмотря на это, при ближайшем рассмотрении книги не вызывали у него никаких подозрений. Последним, к чему он подошёл, был широкий комод, стоявший рядом с входной дверью. Сверху на комод была постелена белая вязаная салфетка со стоящей на ней прозрачной вазой. В вазе находились три засушенных цветка. Следопыт рассмотрел со всех сторон вазу, поднял её, подвигал рукой салфетку и осторожно поставил вазу на место. Потом он медленно оглядел комод со всех сторон и принялся открывать все его ящики один за другим. Большинство из них были абсолютно пусты, и лишь в паре из них лежали чистые вещи на смену – белое полотенце, мягкие банные тапочки и бархатный халат. Гортер осмотрел и эти вещи, убедившись в их обыденности, после чего оставил комод в покое и вновь подошёл к окну.

Похоже, что единственным присутствием магии в его каюте оставались те светящиеся шары на подставках, замеченные Гортером в самом начале, но следопыту и раньше приходилось сталкиваться с этим заклинанием, поэтому он знал, как оно выглядит и действует. Сейчас его волновало другое.

Ещё в таверне, на краю всех своих мыслей и действий Гортер ощутил одно странное чувство. Это чувство было похоже на какую-то недосказанность, неясность или, скорее, ошибку, которую он уже давно искал во всём происходящем, но никак не мог найти. Всё шло своим чередом: он действовал как и всегда осторожно, был готов атаковать и защищаться. Но за всем этим явно стояло нечто большее, и каждый раз, когда Гортер подбирался к ответу, это большее ускользало из его сознания, растворялось и оставалось витать где-то на горизонте.

Из окна было видно, как галера потихоньку набирала ход. Кое-где на небе стали появляться тучки. От реки поднимался еле различимый туман. Гортер смотрел на всё это сосредоточенным взглядом, сложив руки на груди. Странное чувство в его голове тоже походило на туман. Он был незаметен, почти прозрачен, но всё равно не давал Гортеру заглянуть в глубь реки… Туман витал за его окном, туман обволакивал его разум, не давая мыслям соприкасаться друг с другом. Туман закрывал его от самого себя…

«Именем Единого!..» – беззвучно прошептал вдруг ни с того ни с сего обескураженный следопыт и пошатнулся.

Природа почти всегда помогала Гортеру Устену, даже когда он и не был в лесу. Она рассказывала ему, потому что он умел слышать её слова, она показывала ему, потому что он умел видеть её дела, и странным образом спасала его каждый раз, когда тот попадал в передрягу, указывая верный путь. Поэтому даже сейчас, когда он был погружён в этот яркий мир фальши и сомнений, природа смотрела на него с другой стороны окна своим бледным ликом вечерней прохлады, помогая ему видеть то, что для обычного человека почти всегда оставалось скрыто.

Гортер ещё раз неуверенно отступил назад, схватившись за спинку кровати. Ослабив на доспехе верхние ремни вокруг шеи, он запустил туда два пальца и начал перебирать ими где-то под рубахой. «Неужели… Неужели… Неужели!» – каждый раз всё сильнее и сильнее ударяло в его голове. «Так и знал!!! Наверное, потерял его там, в лесу, когда переплывал реку…» – однако следопыт уже переставал ясно мыслить. Глаза Гортера на мгновенье застыли на одном месте. Он развернулся и попытался сделать шаг к двери, но его ноги заплелись, и он упал. Тогда как следует стиснув зубы, следопыт из последних сил ударил локтями по полу каюты и неуклюжими движениями стал извиваться в сторону дивана, где оставил свой лук и рюкзак.

В голове у Гортера творилось что-то невообразимое. Он отчётливо продолжал видеть и слышать всё происходящее перед собой и с уверенностью мог позволить себе любое действие, но будто бы по чужой воле, и эта воля была направлена только на одно – заставить его сесть в эту галеру и плыть на ней до Кальстерга. Поэтому каждый шаг и даже каждая мысль, выступавшие против этой воли, давались ему теперь с ужасным трудом. С каждым новым движением следопыт чувствовал лишь жгучую боль, и ему казалось, что сейчас он плывёт против течения посреди бескрайнего огненного моря. Рюкзак расплывался перед его глазами, становился неясным, и, уже почти не помня себя, Гортер, пожалуй, только каким-то чудом смог всё же выкинуть вперёд одну руку в попытке ухватиться за свою цель. В тот момент ему почудилось, что по этой руке стал разливаться мягкий сиреневый свет. Следопыт живо перевернулся на спину и опрокинул на себя сверху что-то большое и тяжёлое. Почувствовав, как сознание вновь возвращается к нему, он оттолкнул упавший рюкзак вбок и, чуть не сорвав с него всех пряжек, вместе с доброй половиной других своих вещей вытащил оттуда какой-то кожаный свёрток, в котором на поверку оказался завёрнут небольшой металлический слиток.