Тёмных дел мастера. Книга первая - Алексей Берсерк

Даже если не все, то уж точно большинство из его ощущений были наверняка правдивы – подумал Гортер после того, как погасил последний шар и устроился на полу рядом со своими вещами. На той кровати, что стояла здесь у окна, он вряд ли бы смог как следует выспаться этой ночью. Как и всегда он положил свой лук с колчаном на расстоянии вытянутой от себя руки, затем убрал металлический диск обратно в рюкзак, но металлический слиток так и оставил за поясом. Однако, быстро что-то прикинув в голове, решил ещё и вытащить из рюкзака небольшой деревянный ларец с чем-то гремящим внутри, расположив его прямо под оконной, бортовой стеной. Вложив одну стрелу в тетиву, ту самую, которой он всё же не выстрелил в Фернарда, Гортер подтянул рюкзак себе под голову и закрыл глаза. Этим вечером он засыпал уже не в «Трёх соловьях», но деревянная палуба коридора, как и положено корабельной палубе, почти так же выдавала все шаги и передвижения, точно трескучие полы в таверне старого охотника.

Следопыт ничуть не злился на тех агентов королевского двора. Он уже давно перестал доверять людям или на что-то надеяться в них, поэтому можно было сказать, что ничего другого он и не ожидал от разодетых столичных франтов. Возможно, в другой ситуации он, скорее всего, даже убил бы их только за то, что они пытались сделать с ним своей гнусной магией, но пока все обстоятельства складывались в его пользу. В любом случае, теперь он всегда мог добровольно отказаться от работы и «вежливо» попросить лодку до берега, пока они плывут до столицы. А в столице, решил Гортер, он будет действовать уже по обстоятельствам.

Однако вскоре покачивающееся от волн и гребли судно сделало своё дело, и Гортер незаметно для себя отошёл ко сну.

Ночь выдалась для следопыта вполне спокойной и тихой. Никто не входил к нему, не делал попыток остановиться у его двери, не крался и не шептался, поэтому следопыт проспал всё время до самого рассвета.

Однако наутро в его дверь всё же легонько постучались, после чего совсем немного приоткрыли, и в получившейся расщелине показалась чья-то рука в красном рукаве, держащая две чистые стрелы. Медленно и осторожно рука нащупала ими стенку комода и положила стрелы туда. Затем так же осторожно рука убралась обратно, и дверь тихонько затворили. Гортер притворился, что не заметил этого.

Вскоре яркое утреннее солнце заполнило собой всю каюту, озаряя в ней каждый уголок. Следопыт, было, отвернулся от окна в другую сторону, но сон уже пропал. Тогда он медленно сел на полу и начал открывать свой рюкзак. Покопавшись внутри несколько секунд, он достал оттуда небольшой узелок среднего размера и кожаную флягу с деревянной пробкой. В этом узелке у Гортера оказались вяленое мясо, подсохшая краюха хлеба, две печёных картошки, варёное яйцо, помятый, но всё ещё съедобный лук и берестяная солонка. Следопыт расстелил ткань узелка на полу и разложил на ней всё своё нехитрое кушанье. Тут в его дверь снова развалисто постучались.

– Чего надо? – громко заявил Гортер в ответ на стук.

Из-за двери послышался томный мужской голос:

– Завтрак для господина.

– …Спасибо, не надо.

Человек за дверью постоял на месте ещё пару секунд и молча отправился дальше по коридору. Когда речь заходила о еде в таких закрытых местах, как королевская галера, да ещё и с тремя королевскими гадюками на её борту, Гортер всегда предпочитал придерживаться правила оставаться голодным или есть свою еду, если таковая имелась у него в запасе, как сейчас. Держа в одной руке мясо и закусывая его скрещенными в другой руке картошкой с луком, следопыт довольно жадно поглощал свой завтрак, так как за весь вчерашний день он не успел съесть ничего путного. Вообще жизнь научила Гортера подолгу обходиться без еды, даже когда на то не было особой причины, и такое питание казалось ему вполне нормальным.

Позавтракав, он отпил из фляги, скрутил наполовину опустевший узелок и сунул их обратно в рюкзак. Следом за ними в рюкзак отправился и вчерашний деревянный ларец, который Гортер вынимал на время сна, и рюкзак был застёгнут на верхние пряжки. Потом следопыт в очередной раз внимательно оглядел каюту, как делал это вчера.

Обычному пассажиру этого судна найти себе достойное занятие во время путешествия было довольно непросто, но Гортер Устен был не из тех, кто бесцельно тратил свою жизнь. Ни одна секунда его существования на свете не проходила даром, даже если казалось, что следопыт ничего не делал.

Для начала Гортер решил обойти всё судно, чтобы узнать побольше о королевском судовом деле. Он схватил свой колчан, поднялся с ним с пола, подошёл к комоду, взял оставленные на нём стрелы и привычным движением сунул их в довесок к остальным. Затем вместе с колчаном он вернулся назад к окну, к месту своей основной поклажи, проделал то же самое с последней, третьей стрелой, вложенной вчера в тетиву, после чего повесил колчан и рюкзак себе на плечо, как делал это обычно в деревнях и городах, одел через себя лук, пристегнув его к доспеху, и непринуждённой походкой направился к двери. Ноги следопыта ничуть не ныли от того, что вчера перед сном он так и не снял сапог, поскольку сапоги его, хоть и были сшиты из той же кожи северного волка, что и отделанный её мехом колчан – на поверку оказывались настолько хорошо вымяты делавших их мастером в процессе используемой им специальной обработки, что охватывали ногу нынешнего своего владельца как вторая кожа и почти не добавляли веса в процессе ходьбы или даже бега. Мелкий двойной шов на стыках этих сапог мог на какое-то время защитить ногу от снега, росы или дождя, хотя и не был абсолютно непроницаемым для влаги. К тому же было заметно, что за время носки эти швы хоть и разошлись немного в разных местах, но были сшиты заново чьей-то более грубой рукой. Зато внутри сапоги были подбиты лёгким подшёрстным мехом, растущим у северных волков на груди и животе. Такой мех позволял ногам дышать в зной и не давал замерзать в холод.

Выйдя в коридор, Гортер первым делом решил заглянуть в каюту адъютантов. После вчерашних слов Фернарда им овладела некая доля любопытства по поводу того, как магия заживляет раны, и остаются ли от этого заживления какие-то последствия. Хотя сейчас по большому счёту ему просто хотелось заиметь себе какого-нибудь проводника, который мог бы облегчить его передвижения по галере. Однако, отворив дверь, Гортер с удивлением обнаружил, что Фернард вместе со своими товарищами уже куда-то подевался. Их кровати оказались заправлены, каюта прибрана, а вчерашняя кровь, вытекшая на дощатый пол, была старательно стёрта. «Кажется, этим недотёпам не очень-то хотелось, чтобы о случившемся узнал кто-нибудь ещё, кроме тех, кто вчера уже видел их «неудачный магический предмет», – подметил про себя Гортер. Следопыт закрыл дверь, постоял пару секунд в коридоре, что-то обдумывая, и, развернувшись налево, уверенными шагами направился к лестнице в конце коридора, ведущей на нижнюю палубу.

В отличие от той позолоченной лестницы, которая сопровождала новоприбывшего пассажира галеры с верхней палубы на среднюю, эта была сделана из простого, но добротного железа и напоминала, скорее, лестницу амбарного погреба. Следопыт осторожно спустился по ней вниз.