Последний выход Шейлока - Даниэль Клугер

– Не возражаете? – спросил он. – Щели мы чем-нибудь заткнем. Сегодня ветра нет, а завтра я обязательно что-нибудь подходящее разыщу… – он сел на матрас, по-прежнему оставаясь в своем бесформенном наряде. Впрочем, это меня не удивило – в отсутствие одеяла приходилось спать в одежде.

Шимон Холберг передвинулся в угол, ссутулился, причудливым образом заплел ногу за ногу и сцепил длинные пальцы на худом колене.

– Странное место, этот Брокенвальд, – задумчиво протянул он. – Ей-же-ей, странное… Можете мне поверить, доктор, я повидал не одно гетто. Брокенвальд – первое, в котором евреи, в сущности, предоставлены сами себе. Может быть, единственное во всей нынешней Европе.

Утро следующего дня началось долгим разговором с Айзеком Грановски. Разумеется, поначалу он и слышать не хотел ни о каких новых жильцах. Не помогло даже упоминание о том, что я восстановлен на службе. К разговору подключился сам Шимон Холберг. Он сделал мне знак, чтобы я занялся своими делами. Спустя короткое время, они скрылись в комнате капо. Еще примерно через четверть часа г-н Холберг вышел, провожаемый явно смягчившимся капо. Он получил разрешение поселиться в нашем доме.

– Не забудьте только отметиться в регистратуре Юденрата, – проворчал г-н Грановски на прощанье. – Сегодня же. Я должен до вечера получить ваш регистрационный талон и внести его в домовый журнал.

– Конечно, конечно, – закивал г-н Холберг. – Не сомневайтесь, господин капо, все будет сделано законно и в срок.

Капо нехотя кивнул, неторопливо расправил белую повязку на левом рукаве и пошел прочь, предоставив нам возможность заняться утренним туалетом во дворе у окрашенного в зеленую краску умывальника.

– А вы умеете разговаривать с подобными типами, – заметил я. – Как вам удалось с ним договориться?

– Смеетесь? – г-н Холберг удивленно воззрился на меня. – Что значит – удалось договориться? Вопрос решила взятка. Все старо как мир.

Я не стал спрашивать, какую взятку дал нашему капо новый сосед. Но это была не единственная загадка, загаданная мне Шимоном Холбергом.

Умывальник представлял собою часть водосточной трубы, разрезанной вдоль и подобием желоба уложенной на две деревянные стойки. Через равные промежутки в желоб были вбиты металлические стержни со шляпками, заменявшие краны. Обязанность набрать воды в ближайшей уличной колонке и залить ее в умывальник распределялась между жильцами дома, но часть стариков, живших в первом этаже, пренебрегала гигиеническими правилами, несмотря на распоряжения Юденрата на этот счет. Так что воду в пожарном ведре принесли мы с моим новым знакомцем и соседом.

Вода была холодной, коричневое мыло не мылилось. Его приходилось использовать не только при умывании, но и для чистки зубов – о зубном порошке можно было лишь мечтать. Во рту оставался отвратительный привкус от намыленной зубной щетки с вылезшей щетиной. Хуже всего дело обстояло с бритьем – новое лезвие для безопасной бритвы стоило у контрабандистов бешеных денег. Я слышал, что некоторые из обитателей Брокенвальда ухитрялись тщательно соскабливать щетину осколком стекла. На подобный подвиг меня не хватало, я пользовался старым «жиллетом».

Сосед мой впервые снял свой фантастический наряд, обнажившись по пояс. Брюки его были подстать пальто – столь же пестрые от обилия заплат, с бахромой по краям штанин, подпоясанные перекрученным кожаным поясом, стертым и потрескавшимся. Г-н Холберг оказался чрезвычайно исхудавшим, но, тем не менее, достаточно широкоплечим и мускулистым человеком. Видимо, в прошлом он уделял немалое время спортивным занятиям. Кроме того, я заметил у него шрамы, два из которых – слева между ребер, длиной около пяти сантиметров каждый, похожи были на следы операций, и один – над правой ключицей – от огнестрельного оружия. Кроме того, по шее, чуть ниже кадыка, шла красноватая зигзагообразная линия – словно кто-то когда-то полоснул г-на Холберга ножом по горлу.

Заметив мой взгляд, г-н Холберг усмехнулся:

– Особые приметы, доктор. Эти два оставлены вашими коллегами. От этого, – он провел по шее, – я едва не лишился головы. Несчастное стечение обстоятельств для нападавшего, у него дрогнула рука. В итоге я отделался лишь неглубокой, хотя и весьма живописного вида раной, а он… – г-н Холберг развел руками. – А вот это, – он ткнул пальцем в ключицу, – результат неурочного визита одного из моих, скажем так, клиентов. Весьма серьезный человек, весьма…

Я не стал задавать уточняющие вопросы, хотя они и вертелись на кончике языка. Жизнь в Брокенвальде научила меня скрывать любопытство и не спрашивать лишнего. Я просто отвел взгляд, пристроился на старой скамейке, стоявшей в нескольких метрах от умывальника, и, держа в одной руке маленькое квадратное зеркальце, приступил к бритью. Давалось сие занятие с трудом; спустя какое-то время щеки мои пылали лихорадочным румянцем от раздражения тупой бритвой. Лишь с большой натяжкой можно было утверждать, что я побрился. Тем не менее, я ополоснул горящее лицо холодной водой, вытерся полотенцем, жесткость которого немногим уступала жесткости лезвия, и лишь после этого вновь взглянул на своего нового знакомца.

То, что я увидел, вновь удивило меня; впрочем, я уже чувствовал, что г-н Шимон Холберг удивит меня еще не раз. Сейчас он проделывал какие-то физические упражнения, причем с явным удовольствием, хотя лицо его имело скорее выражения недовольной сосредоточенности. Упражнения показались мне экзотическими, явно пришедшими откуда-то с востока. Г-н Холберг на несколько секунд замер в странной позе, напоминавшей па из индийского танца, после чего сделал несколько размеренных вдохов-выдохов, подошел ко мне. Глядя на выражение моего лица, он улыбнулся и пояснил:

– Это японская борьба, баритсу. В сочетании с китайской дыхательной гимнастикой. Когда-то заинтересовался, а несколько лет назад обнаружил, что некоторые упражнения помогают поддерживать неплохую физическую форму. Даже в неблагоприятных условиях… – он уселся на скамейку рядом со мной и вдруг спросил:

– Скажите, доктор, что вы имели в виду вчера, когда воскликнули: «Шкаф доктора Красовски!»?

Пальцы мои предательски дрогнули, я едва не выронил зеркальце, которое все еще держал в руке. Значит, он обратил внимание на мою неосторожную фразу. Г-н Холберг смотрел на меня со спокойным доброжелательным любопытством. Я отвел взгляд, нарочито медленно спрятал в карман пальто зеркальце и бритву, предварительно тщательно протерев их чистым платком и в платок же завернув. Новый мой сосед терпеливо и молча ждал. Я вынужден был ответить и ответил, хотя и неохотно:

– Когда вы сказали, что орудием убийства мог быть медицинский скальпель, я вспомнил, что днем видел такой в кабинете начальника медицинского блока, доктора Красовски.

– Что же может быть странного в том, что в кабинете у врача находятся хирургические инструменты? – г-н Холберг удивленно приподнял брови, хотя в голосе его не было слышно удивления.

– Ничего, разумеется, если не считать того, что скальпель мог позаимствовать кто-нибудь посторонний, – ответил я все так же неохотно. – Доктор Красовски перед уходом сказал, что забыл ключи и потому не запер дверь в своем кабинете. Попросил проследить, чтобы все было в порядке.