Исчезающие в темноте - Наталья Тимошенко

— Больше вроде бы ничего такого, — улыбнулась в ответ Рита. — Разве что еще только о своих родителях.

Марк мгновенно напрягся, это не укрылось от нее, хоть она и продолжала следить за дорогой.

— Что именно она говорила? — его голос тоже прозвучал напряженно, и в нем не было уже ни тени улыбки.

Рита задумалась, вспоминая.

— То, что они ее бросили, а себе завели другого ребенка.

— И все?

— Да. Марк, в чем дело?

— Понимаешь, у Леры есть навязчивая идея. Она ненавидит своих родителей и хочет отомстить, уничтожить, как она сама говорит. Ксения считает, что это желание — словно ниточка, которая помогает ей выжить. Представь, каково ей было сначала в интернате, а затем в больнице. Она была совсем одна, никому не нужная. Ни родных, ни даже друзей. Да и сейчас ей непросто. У нее никого, кроме нас, нет, она не умеет жить в этом мире, не знает людей, не знает законов. И эта ненависть к родителям помогает ей не свихнуться окончательно и ничего с собой не сделать. Это как цель. Но если рано или поздно она их найдет, я не поручусь за их безопасность. Поэтому все сведения о ее семье Ксения держит под замком, даже я не знаю, кто ее родители. Так безопаснее. И для них, и для Леры.

Рита согласно кивнула, задумавшись о том, что он сказал. Она плохо знала Леру, чтобы понять, на что та способна, но хорошо помнила ее голос, пропитанный ненавистью, когда она рассказывала ей о родителях. И если даже Марк и Ксения, которые знают ее гораздо лучше, предпочитают держать эти сведения от нее подальше, то Рите вообще не стоит об этом даже заговаривать.

— А кто оплачивал ее содержание в клинике? Я ведь так понимаю, клиника была дорогой?

— Ты себе не представляешь, насколько, — снова улыбнулся Марк. — Но, если честно, я без понятия, кто платил за Леру. — Он вдруг замолчал, о чем-то задумавшись. — А ведь это на самом деле интересный вопрос…

***

Больше о Лере они не говорили. Рита, боясь опять ляпнуть что-нибудь не то, перевела разговор на обыденные темы, и оставшийся путь пролетел незаметно, хотя до поворота с указателем «Соснянка» они доехали лишь через два часа после того, как покинули предыдущую деревню. Дорога, даже пустая, оставляла желать лучшего, и Рита не рисковала ехать по ней слишком быстро. Путь пролегал через многочисленные деревни, где приходилось снижать скорость еще больше.

Соснянка оказалась довольно маленькой и пустой деревней, несмотря на время, приближающееся к вечеру. На центральной улице лежал старый, сильно потрепанный временем и погодными условиями асфальт, остальные же улицы, пересекавшие ее то тут, то там, были и вовсе грунтовыми. По обе стороны каждой из них располагались одноэтажные деревянные домики, окруженные небольшими дворами и огородами. Рита и Марк не заметили ни одного строения из кирпича. Оставалось только догадываться, каким образом в такой маленькой деревне оказался ФАП. Разве что соседние поселения, относящиеся к нему же, были еще меньше. По опыту посещений предыдущих деревень они уже знали, что достаточно ехать по главной улице, как непременно наткнешься на нужное здание. Оно могло быть как отдельным, так и объединенным с еще каким-нибудь важным деревенским объектом. В Соснянке оно оказалось отдельным, но таким же деревянным и одноэтажным, как и остальные дома. Узнать ФАП они смогли только по соответствующей вывеске. На улице еще не стемнело, поэтому свет в окнах не горел, даже если кто-то и находился внутри.

Рита припарковала машину у самого входа, чтобы Марку было недалеко идти. Даже она с самого утра чувствовала в воздухе приближение грозы, а Лера еще накануне предупредила ее о том, как страдает в такие периоды Марк. Правда, она то и дело поглядывала на него, но не видела никаких признаков того, что нога у него болит сильнее, чем обычно. Впрочем, откуда ей знать, как она болит обычно и как ловко он это скрывает?

Им снова не повезло: дверь оказалась заперта, а на двери висела лаконичная записка: «Уехала на вызова».

— Эта хоть записку оставила, — хмыкнул Марк, подергав ручку. В прошлой деревне фельдшер себя подобным не утруждал.

— Будем ждать? — спросила Рита.

— А какие у нас варианты? Снова переться завтра в такую даль лично у меня желания нет.

У Риты подобного желания тоже не было, поэтому они вернулись в машину, решив никуда не уезжать, чтобы не пропустить появление фельдшера. Часы показывали почти шесть вечера, но обоим казалось, что местный эскулап должен заскочить на ФАП хотя бы на минутку, прежде чем окончательно уйти домой.

Постепенно деревня заполнилась людьми: они шли по улице и по одному, и группами, видимо, возвращаясь с работы. Некоторые бросали на чужую машину заинтересованные взгляды, но затем спешили по своим делам дальше: многих дома ждали семьи, а еще предстояло зайти в магазин и приготовить ужин.

Фельдшер появилась возле ФАПа лишь в девять вечера, когда улицы снова опустели, а во многих домах уже зажегся свет. Им оказалась полная женщина лет пятидесяти в застиранном цветастом сарафане и с неаккуратным хвостиком из жидких волос на голове. В руках она вела велосипед, к багажнику которого была прикреплена большая коричневая сумка. Едва увидев женщину, Рита и Марк одновременно решили, что к ней придется применять план «В».

Еще до того, как поехать в первую деревню, они предположили, что просто так сведениями о больных людях, если такие и будут, с ними никто делиться не станет, а потому придумали несколько вариантов в зависимости от того, кто окажется фельдшером.

В первой деревне их встретила молоденькая девочка, только-только окончившая колледж и непонятно каким ветром занесенная на ФАП. Глядя на нее, Рита вдруг подумала, что вариант со «скорой» не так уж и плох. Однако какая юная особа не попадет под обаяние очаровательного блондина с карими глазами и невероятной улыбкой, пусть даже он сильно хромает и вообще приехал с другой девушкой? О том, что на вверенной ей территории подобных пациентов нет, Рита и Марк узнали спустя максимум минут десять. Восемь из которых Марк потратил на флирт и улыбки.

Нечто подобное произошло и во второй деревне, только фельдшер там была чуть старше, и пациент нашелся. Правда, не тот, что им нужен.

В третьем месте, которое они посетили сегодня утром, фельдшер оказался более колоритным. Это был мужчина уже предпенсионного возраста, проработавший там половину жизни, и эту же половину пивший огненную воду вместе с деревенскими мужиками. Едва только увидев двух городских «проверяющих», он был готов всячески им услужить, только бы они закрыли глаза на его опоздание, жуткий перегар, вплывший вместе с ним в кабинет, и месяцами незаполненные журналы. А уж когда Марк, обращаясь к Рите, спросил, будет ли она сверять списание спирта с нормативами, фельдшер хотел показать им не только диспансерные карты, но и лично познакомить с каждым из нужных пациентов. Правда, ни одного нужного у него на участке не оказалось.

В Соснянке же фельдшер, едва увидев трость в руках молодого мужчины, вышедшего из автомобиля, сделала такое сочувственное лицо, что Марк сразу понял: план «В» можно еще и доработать, чтобы наверняка.