Берег Скардара - Владимир Корн

— Держись! — вновь проорал Фред, бросая румпель и ухватившись за стойку находившегося рядом фальконета.

«Какое там держись! — успел подумать я, чувствуя, как палуба уходит из-под ног и ухваченный мною впопыхах трос вырывается из рук. — Только бы не головой…»

Мы стояли на берегу, наблюдая за гибнущим на наших глазах кораблем. Нам удалось достичь такой желанной земли, но помочь «Мелиссе» было уже нельзя.

Голова моя удачно избежала столкновений при полете, болели только ребра. Не знаю, обо что я ими успел приложиться, но кровоподтек получился — будь здоров. Повезло не всем. Один из матросов сломал руку, другой сильно прихрамывал, а еще один неподвижно лежал далеко за линией прибоя, куда мы его унесли. И помочь ему, как и нашему кораблю, было уже нельзя.

Плотной толпой мы стояли на берегу и наблюдали, как волны разбивают «Мелиссу» о камни. Мы — это десять человек экипажа, фер Груенуа, сти Молеуен, Прошка и я.

«Ничего, Фред, будет у тебя новый корабль, обязательно будет, — думал я, глядя на посерьезневшего друга. — Нам бы только отсюда выбраться».

— Я плохо знаком с лоцией здешних мест, господин де Койн. — Сти Молеуен произнес эти слова с самым извиняющимся видом. — Но тут поселений нет. Совершенно точно, что люди живут на Гритосе, самом большом острове этой гряды, там даже порт небольшой имеется. Дорога до Гритоса пешком займет несколько дней. Если же мы сумеем перебраться на остров Беркера, то появится надежда сесть на проходящий мимо корабль. На северном его берегу есть якорная стоянка, где корабли иногда встают на ночлег, чтобы не входить в пролив в темное время суток.

Эх, Клемьер, не извиняйся за то, что выбрал именно этот курс. Кто же мог знать, что шторм налетит так внезапно? В конце концов, повези нам, и мы сэкономили бы кучу времени. Проклятый Мерфи, его законы и здесь работают отлично.

Я огляделся по сторонам. На ближайшем камне примостился Прошка, мастеря из абордажной сабли и длинного древка свой любимый балот. Проухв критически осмотрел свое творение, далеко отставив руку, несколько раз крутнул самодельным оружием над головой, перехватывая древко, сделал пару выпадов и, усевшись на камень, воткнул балот в песок рядом с собой.

На берегу готовили шлюпку к дальнейшему путешествию. Она мала, и всех нас вместить не сможет. К счастью, она не разбилась о камни, иначе пришлось бы зарыть в укромном месте и два фальконета — так мы поступили с четырьмя пушчонками с «Мелиссы», которые нереально взять с собой. Помню, казаки ставили фальконеты на свои чайки, давая жару турецкому флоту. Глядишь, и нам эти орудия будут не лишними.

— Значит, так. Доходим до оконечности острова, перебираемся на следующий. Движемся со стороны пролива. Впереди — два человека дозорных, — озвучил я свой план.

Шлюпка перевезет нас за два рейса. А дозор необходим из соображений элементарной безопасности. Без сомнения, потерпевших кораблекрушение моряков (в смысле, нас) спасут, только чем дальше мы будем двигаться на восток, тем больше шансов попасть в рабство. И побываем мы в таком случае на невольничьих рынках Гвартрии. В качестве товара.

Я взглянул на фер Груенуа. Теперь все зависит от него, и то, что Фред остался без «Мелиссы», вряд ли повлияет на его решение. Кораблекрушение — дело случая. Потеря, как говорят у нас, из-за неизбежной на море случайности. Фред мог бы попасть в шторм и по дороге в Империю, и где гарантия, что корпус «Мелиссы» не дал бы течь? Но сейчас другое дело. Идти в неизвестность, удаляясь от родных краев все дальше и дальше… Ему нет необходимости выполнять обещание, ведь обстоятельства слишком изменились.

Императрице, когда вернусь (точнее, если вернусь), я представлю его в любом случае, слово дал. Так что если он откажется, я настаивать не стану. Попрошу у него кое-какие необходимые вещи да немного припасов. Ну и чтобы на другой остров нас с Прошкой перевезли. В Империи Герент Райкорд оплатит Фреду все расходы. Ситуацию, что к управляющему однажды может обратиться незнакомец и попросить разумную сумму, мы с Герентом давно оговаривали. Этот человек просто произнесет определенную фразу, из которой станет понятно, сколько я ему должен.

А мы с Проухвом пойдем дальше, потому что, если однажды выбираешь путь, нужно идти по нему до конца. Оправдать можно все что угодно, даже собственную трусость. Сначала тебя будет мучить совесть, затем ты к этому привыкнешь, а позже станешь считать, что поступил правильно. Конечно, я не могу бесконечно разыскивать Мириам по всему белому свету, но в Ривеньере я побывать обязан. Но какой мы ее найдем, если найдем? Возможно, потухшую, вздрагивающую от малейшего резкого звука и задирающую подол от одного лишь щелчка пальцами. А может, наоборот, наслаждающуюся своим положением и научившуюся не хуже рентгена просвечивать мужские карманы на наличие металлических кружочков?

Фред не отвел взгляда и ничего не сказал. Да и к чему слова? Иногда они бывают только лишними. И на душе сразу повеселело, хотя я старательно не подавал виду.

На следующий остров мы перебрались легко. Пролив, заросший водорослями, которые были похожи на ламинарии, оказался не очень широким.

На якорной стоянке у северного берега острова никого не было. И не факт, что там кто-нибудь встанет на ночь. Местные мореплаватели должны знать эти места как свои пять пальцев, и им не доставит никаких трудностей пройти здесь даже ночью. Так что нет никакого смысла сидеть сложа руки и ждать попутного судна.

Мы шли вдоль берега, а шлюпка двигалась на небольшом отдалении от него. Остров этот был невелик и весь зарос густой зеленью. Ближе к полудню следующего дня один из двух дозорных, шедших далеко впереди, принес неожиданные известия:

— Дальше, — он показал рукой, — большой залив. Пройти по берегу невозможно, только в обход, по скалам. Зато с другой стороны есть узкий перешеек, по которому мы вполне можем отправиться дальше. Но дело в другом: в заливе на западном берегу острова на якоре стоит корабль.

— Чей он?

Дозорный неопределенно пожал плечами:

— Далековато было, не разглядеть. Да и я сразу возвратился, чтобы сообщить о нем.

Дозорного звали Трендир. И он был единственным из людей Фреда, чье имя я успел запомнить. Кроме Бронса, конечно, но Бронса я знал давно.

Когда мы поднялись на скалы, то действительно увидели стоявший на якоре корабль. «Бригантина, — подумал я, — он похож на бригантину. Корабль двухмачтовый, фок-мачта с реями, а вот грот „сухой“, то есть без рангоутного дерева. Так что паруса на нем будут только косые, вроде триселя с топселем. Определенно бригантина, не знаю, как их здесь называют, не попадались еще».

Мне сразу вспомнилась песенка про бригантину, которая поднимает паруса. На этом корабле парусов не поднимали, зато перетаскивали на палубу груз из шлюпки, вернее, вельбота (у него и нос, и корма острые).

Так, кричать «ура» и бросать вверх шляпы, захлебываясь от восторга, еще рано. Неизвестно, кто они, и этот вопрос необходимо выяснить как можно быстрее. Будет огорчительно, если они снимутся с якоря у нас на виду и уйдут, не заметив нас.