P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю - Уинтер Реншоу

– Я уверен, что ты не единственная. Он, вероятно, делал это с десятками других девушек. И, скорее всего, продолжит делать, потому что ему сходит с рук. Я рад, что ты ошиблась и что ты сумела за себя постоять, но ты не можешь это так оставить.

– А что они сделают? Мое слово против его слова, – возражает она. – Скорее всего, все подумают, что я это сочинила.

– А не начхать ли, кто что подумает? О таких случаях нужно сообщать.

Мелроуз поворачивается в сторону двора, глядя, как Мёрфи обнюхивает куст магнолии.

Я встаю и жестом приглашаю ее последовать моему примеру.

– Давай, поехали. Я тебя отвезу.

Мелроуз поднимает ко мне лицо, упираясь щекой в свое согнутое колено.

– Почему ты сейчас ко мне так добр?

– А это важно?

– Нет. Полагаю, нет, – отвечает она, вставая. – Просто… я не знаю, троллишь ты меня. Или это по-настоящему?

– Я не троллю тебя, Мелроуз. Я не стал бы шутить о таких вещах. – Должен признать, приятно наконец-то общаться с ней по-людски. – Иногда я бываю тем еще уродом, но я не бессердечен.

Она приоткрывает рот, словно собираясь что-то ответить, но жужжание ее телефона прерывает неначатую фразу. Мазнув пальцем по экрану, она смотрит на сообщение. Краем глаза я замечаю, что оно от Ника. Взгляд заплаканных глаз Мелроуз скользит по строчкам, на ее губах появляется улыбка, и она быстро набирает ответ.

Забавно, что одно-единственное сообщение от Ника может заставить ее улыбаться вот так, вероятно, забыв обо всем, что случилось в этот вечер.

– Спасибо за это. – Мелроуз указывает на свою бутылку с пивом, потом выпрямляется и зовет своего пса. – И спасибо за то… что пришел узнать, как я. Наверное, на сегодня всё. Я напишу заявление прямо завтра с утра. Обещаю. Мне просто нужно поспать. Лучше делать это с ясной головой.

На экране ее телефона всплывает еще одно сообщение – вероятно, тоже от Ника, и Мелроуз с Мёрфи уходят в дом.

Я не ревнив… и я не влюблен в Мелроуз… но волна чего-то – я даже не знаю чего – окатывает меня, когда я смотрю ей вслед.

Снова усевшись на крыльцо, я допиваю свое пиво и стараюсь отделаться от этого странного ощущения.

«На хрен эмоции и чувства, – говорил когда-то мой отец. – Лучше просто трахай женщин. Так ты избавишь себя от кучи головной боли».

Я никогда особо не уважал старого придурка с его «достойными» отеческими советами – надо сказать, довольно нечастыми, но эту его фразу я запомнил на долгие годы.

И пока что жизнь ее не опровергла.

Воскресенье, послеобеденное время. Бабушка своим любимым драматическим жестом воздевает руки к небесам.

– Рэнд, этот чертов автомат постоянно отключается!

Мой отец кладет планшет на стол.

– Я тебе говорил – нужно вызвать электрика. Сколько раз в день тебе приходится ходить в гараж, чтобы щелкнуть переключателем?

– Слишком много, слишком много, – отвечает бабушка, расхаживая по кухне, где готовит ужин. Она склоняется над своей двухкамерной духовкой, в которой по идее должны сейчас запекаться куры. Но духовка темна и холодна.

Это уже традиция – по крайней мере, когда мои родители в городе: собираться здесь на воскресный ужин, который бабушка готовит сама, отпуская на воскресенье всю прислугу.

– Мой сосед – электрик, – говорю я. – Может быть, он мог бы проверить, в чем дело.

– Ты живешь в одном доме с мальчиком? – спрашивает моя мать, Битси, широко раскрыв глаза. Я хихикаю при мысли о том, что мама именует Саттера «мальчиком», в то время как это взрослый крепкий мужчина. – Ты не говорила нам об этом.

Я пожимаю плечами.

– Не говорила, потому что это совершенно не важно. Он – друг Ника.

– Так ты говоришь, что он электрик? – уточняет бабушка. Я киваю.

– Владелец собственной компании.

Она приподнимает изогнутые брови. Все годы, сколько я ее знаю, она ненавидит нанимать для работы в доме подрядчиков со стороны. Мысль о том, что кто-то неделями будет вторгаться в ее личное убежище, для нее просто невыносима. Бабушка часто повторяет, что публичная жизнь должна быть публичной, а частная жизнь – исключительно частной.

Вероятно, поэтому ее дом не обновлялся уже несколько десятилетий. Если кто-то захочет снять кино, действие которого происходит в восьмидесятых годах, то можно снимать его прямо у бабушки дома, не меняя ничего. Это жилье словно сошло с кадров «Династии».

– Рэнд, – мама кладет ладонь поверх отцовской. – Может быть, нужно устраивать воскресные ужины у нас?

Я пытаюсь не засмеяться, воображая, как царственно разгневается бабушка, если мама попытается покуситься на ее давнюю традицию.

– Битси… – Папа качает головой и понижает голос настолько, что бабушка вряд ли может его расслышать. В этом нет ничего нового. С самой своей женитьбы он оказался основной мишенью взаимной ненависти-любви между своей женой и своей матерью.

Бабушка считает, что мама слишком зависит от моего отца.

Мама считает, что бабушка постоянно к ней придирается.

Они работают над этой проблемой последние двадцать пять лет, и я уверена, что будут работать над нею еще столько же.

– Значит, ты думаешь, что этот твой сосед может мне помочь? – спрашивает бабушка, заправляя за ухо тугой локон, а потом упирая ладони в бока.

Наверное, не следовало бы говорить за Саттера, но, судя по тому, как вчера вечером он отошел от своего обычного поведения, увидев, как я плачу, мне кажется, что под его раздражающе сексуальной внешностью все-таки скрывается некоторая толика добрых чувств.

Сегодня утром я проснулась раньше его, выгуляла Мёрфи, сходила на пробежку, потом съела миску хлопьев и отправилась в местный полицейский участок, чтобы написать заявление на Роберта. Я надеялась увидеть Саттера утром, чтобы еще раз поблагодарить его за то, что он сделал вчера вечером, но мы так и не пересеклись.

Еще я хотела рассказать ему о том, как отреагировала полиция: они сказали, что могут лишь взять показания у Роберта, а в отсутствие улик окружной прокурор, скорее всего, не станет передавать дело в суд, однако несколько раз повторили, что «такие заявления всегда пригодятся, хотя бы на будущее».

В любом случае, могу предположить, что наши с Саттером отношения теперь улучшатся. Больше никаких стычек, подколок и завуалированных пакостей. Может быть, мы даже сделаем шаг к чему-то, напоминающему дружбу? Однако не хочу слишком сильно загадывать наперед.

– Я спрошу у него, – говорю я.

Папа поднимается из-за стола и идет в гараж, чтобы щелкнуть упрямым автоматом на электрическом щитке, а я усаживаюсь напротив мамы.