Хочу тебя использовать - Екатерина Орлова

приключениям, но на деле едва тащимся, то и дело цепляя дном машины выбоины на проселочной дороге. Как ни странно, Кирилл не комментирует отвратительное качество дороги.

В клуб прибываем уже все в приподнятом настроении. В машине играла зажигательная музыка, Дашка то и дело щебетала, строя планы на вечер, и только Кир молча вел машину, периодически бросая на меня взгляды. Я наконец расслабилась, потому что на Дашу он больше не смотрел, а мне еще и улыбался.

– Ух ты, а мы тут не были! – восторженно выдыхает Дашка мне в ухо, повиснув на локте.

Клуб и правда поражает. Я даже не знала, что у нас в районе такой есть. Он светится неоновыми огнями, широкие тяжелые двери главного входа охраняют два амбала, которые со смешками впускают внутрь девушек. Конечно, никакого бархатного каната и бешеной очереди, как в фильмах, здесь нет, но все равно, даже глядя на масштаб заведения, по моему телу проходит нервная дрожь. Ладони потеют, и я незаметно вытираю их о юбку, после чего Кирилл снова сжимает мою ладонь и сплетает наши пальцы. Этот жест немного придает мне уверенности в себе, но все равно меня не покидает ощущение, словно сейчас – даже когда мы уже входим в клуб, – амбалы опомнятся и догонят нас, чтобы вышвырнуть из этого места, оставив внутри только Кирилла. Потому что даже по его простеньким рваным джинсам и футболке с широким необработанным воротом можно понять, что он-то как раз на своем месте. Может, его модные белоснежные кроссовки на это намекают? Или браслеты на запястье? Хотя браслеты как раз самые обычные: пара кожаных шнурков и один из сплошного кусочка кожи с металлической вставкой.

Мое внимание переключается с запястья Кира, когда мы наконец попадаем в самое сердце клуба. Я цепляюсь за руку Кирилла, чтобы не упасть, пока кручу головой во все стороны. Она кружится. От громких басов музыки, резко сменяющихся цветов в темноте зала, вспышек света над постаментом диджея, запаха пота, смешанного с парами алкоголя и ароматами туалетной воды. Возвращаю взгляд на Кира, когда он легонько сжимает мою ладонь.

– В бар? – спрашивает, так близко наклонившись к моему уху, что цепляет губами мочку. Ровно от этого места вниз по шее разбегается толпа мурашек, и я киваю, слегка прикрыв глаза от удовольствия.

Мы усаживаемся на высокие стулья, Кир заказывает нам коктейли и о чем-то разговаривает с барменом, а потом стягивает меня за руку, помогает и Даше спуститься на пол. Он ведет нас куда-то вглубь помещения, а я не могу перестать вертеть головой. Но взгляд то и дело останавливается на широкой спине, и тело обдает жаром. Вот так мне и хочется: чтобы парень взял меня за руку и повел за собой. А я бы двигалась за ним следом, даже не задумываясь о том, куда мы идем. Правда, я бы исключила из этого уравнения висящую на моем локте подругу, но не в этой ситуации. Рановато мне пока кого-то исключать. Тут бы самой не оказаться исключенной.

Вечер набирает обороты, когда мы располагаемся в отдельной кабинке, пьем коктейли и танцуем. Это какое-то безумие, которое все сильнее затягивает нас с подругой. Я еще никогда так не отрывалась. В голове совершенно пусто, ни одной мысли, через тело вибрациями проходит музыка, резонируя от часто бьющегося сердца, и просачиваясь сквозь кончики пальцев.

Мы с Дашкой врываемся на танцпол, сливаемся с толпой таких же сходящих с ума людей, и двигаемся. Безостановочно, в каком-то рваном ритме, который рождается внутри нас под действием музыки. И это ощущается как освобождение. Как нечто, что делает меня легкой, практически невесомой. В эту минуту мне кажется, что это то место, где я должна быть. Веселиться, сходить с ума по парням, танцевать и гулять с подружкой, а не ухаживать за больной матерью и терпеть побои отца. Бабушка Кира как-то сказала мне, что я слишком рано повзрослела. Тогда я лишь пожала плечами, а в эту секунду осознаю правоту ее слов. Мне ведь всего девятнадцать лет! Возраст беззаботности и отрыва, а не вот это вот все!

Внезапно к моему телу сзади прижимается мужское, а в нос ударяет знакомый и уже полюбившийся мне запах. Откидываю голову на плечо Кира, а он касается своими губами моего уха.

– Ты так соблазнительно двигаешься, что единственный способ скрыть мой стояк – это прижаться им к тебе. – Я улыбаюсь, но ахаю, когда он прижимает меня к себе крепче, давая прочувствовать то, о чем говорил секунду назад. – Хотя нет, это была хреновая идея, так еще хуже.

Поворачиваюсь к нему лицом, осмелев то ли от алкоголя, то ли от развязной обстановки в клубе, обнимаю Кира за шею и прижимаюсь своей щекой к его.

– Как я могу облегчить твое состояние? – спрашиваю, а потом отстраняюсь и прикусываю губу, заглядывая ему в глаза.

Кир негромко что-то цедит сквозь сжатые зубы, а потом перехватывает меня ладонью за затылок и целует. Низкие басы музыки, мигающие огни, алкоголь, вкус и запах Кирилла – это просто убойный коктейль для моего либидо. Внизу живота бабочки сходят с ума, плавясь в лаве, которая охватывает все мое тело. Прижимаюсь к Киру сильнее, словно пытаясь просочиться в него. Мне плевать на окружающих, на подругу, на то, что обстановка в клубе далека от интимной. Прямо сейчас я хочу именно так.

Мне кажется, мы целуемся вечность, а когда отрываемся друг от друга, наши взгляды испепеляют. Температура в клубе подскочила до отметки, после которой остается только расслабиться и сгореть к чертям. Или это только со мной так?

– Натанцевалась? – спрашивает Кир, снова приближаясь ко мне.

– Я бы даже сказала, дотанцевалась, – хихикаю я.

Кир легонько шлепает меня по попке, а потом, положив на нее ладонь, несильно сжимает, заставляя кровь курсировать еще быстрее, если такое возможно.

– Маш, поехали домой. Хочу тебя.

– И я – тебя, – выдыхаю ему на ухо и прикусываю мочку, саму себя удивляя.

Он сжимает ягодицу еще сильнее, а потом переносит руку на талию и ведет меня с танцпола. Я едва поспеваю за ним, махнув Дашке на выход.

Глава 12

– О, эти каблуки меня убьют, – стонет подруга, вываливаясь из клуба. Она цепляется за охранника, пьяно хихикает, а потом я выдергиваю ее из его лап.

Веду Дашку к машине, слушая ее жалобы на каблуки и на то, что мы вынуждены уезжать, только ведь вошли в раж. Но звенящее между мной