Сокровенная правда - Нева Олтедж

хочет играть, — со смехом произносит Дрейк, а затем поворачивается к залу. — Этот прекрасный джентльмен только что заявил, что может побить любого из вас, — кричит он, показывая большим пальцем на Павла, и комната взрывается хохотом.

Павел качает головой, поднимает руку и сжимает виски.

— Серега, ты ведешь себя, как девятилетка.

— Ты опять настучишь на меня папочке Роману?

— Ты убил нашего покупателя в моем клубе за два часа до открытия. Он все равно узнал бы.

— Ну, похоже, на этот раз я настучу пахану. — Я улыбаюсь и киваю в сторону, где посреди зала стоит байкер, уперев руки в бока.

— Эй, красавчик! — кричит байкер.

Павел игнорирует его и поворачивается к президенту.

— Мы можем обсудить то, для чего сюда пришли? У меня полно работы.

— Ты пускаешь ссыкунов в братву, Белов? — огрызается Дрейк, затем наклоняется через стол к лицу Павла. — Мы не ведем дела с гребаными трусами. Когда ты утверждаешь, что здесь лучший, ты это доказываешь!

Павел поворачивает голову в мою сторону и бросает на меня усталый взгляд, затем встает и поворачивается к лысому байкеру, стоящему посреди комнаты. Парню около двадцати лет, ростом где-то метр восемьдесят два и примерно на тридцать килограммов тяжелее Паши. Я ухмыляюсь, беру со стола миску с арахисом и откидываюсь в кресле. Сейчас будет весело.

Очередной взрыв истерического смеха раздается в комнате, когда Павел снимает часы и начинает методично расстегивать пиджак. Однако, когда он кладет его на спинку стула и закатывает рукава, толпа сходит с ума. Зрители даже аплодируют.

Павел подходит к байкеру и останавливается в двух шагах перед ним. Они представляют собой довольно красивое зрелище: байкер с выбритой головой и с татуировками на ней, в джинсах и в байкерском парезе с нашивкой над покрытой чернилами грудью. И Павел — с зачесанными назад волосами, с идеально отглаженной белой рубашкой и черным жилетом.

Дрейк смеется.

— Надеюсь, твой пахан не будет сильно роптать из-за его смерти.

— Вовсе нет. — Я бросаю арахис в рот. — Но он говорит, что такое дерьмо плохо для бизнеса. — Я беру еще горсть арахиса, затем кричу: — Паша! Постарайся не убить его. Папа будет в бешенстве.

Байкер выбирает момент, чтобы замахнуться кулаком, с уверенностью на лице. Он явно думает, что уложит Павлика одним ударом. Паша уворачивается. Растерянный взгляд байкера бесценен. Павел бьет его кулаком в живот, и здоровяк отшатывается назад. Я громко смеюсь. Байкер все еще приходит в себя, когда Павел выполняет идеальный крученый удар ногой с разворотом. Затем ударяет по голове громилы своим каблуком двенадцатисотдолларового ботинка. Парень падает на пол, теряя сознание.

Смех утихает, сменяясь легким ропотом.

— Мужик, мне нравится твой прием, — бормочу я с набитым ртом и поворачиваюсь к Дрейку. — Теперь мы можем обсудить дела с наркотиками?

Президент смотрит на меня, поджав губы в тонкую линию.

— Ты гавнюк.

— А я тут причем? — Я прикуриваю сигарету и делаю большую затяжку. — Паша в молодости участвовал в подпольных боях. Я говорил тебе, что он может справиться с любым из твоих людей.

Низкий гул голосов прекращается, и наступает полная тишина.

— Белов, ты пришел ко мне, чтобы выставить меня дураком? — цедит он. — Таков твой план?

— Нет, Дрейк. Я хотел узнать, насколько серьезно ты относишься к бизнесу. А судя по тому, что только что произошло, ты, похоже, больше заинтересован в драке, чем в сотрудничестве. — Я тушу сигарету и беру наполовину полный стакан виски со стола. — Что меня по-настоящему бесит, когда люди тратят мое время.

Я выплескиваю виски ему на грудь, поджигаю зажигалку и бросаю в него.

Дрейк с криком вскакивает со стула и мечется, пока пламя пожирает его одежду и кожу. Я падаю на пол, перекатываюсь к концу барной стойки справа и приседаю. Звуки криков и женские вопли заполняют комнату. Двое байкеров бегут с куртками к президенту, готовые погасить пламя. Остальные уже хватаются за оружие. Я достаю пистолет из кобуры на лодыжке, встаю и стреляю в трех байкеров, затем пригибаюсь. Когда снова встаю, то убиваю еще двоих.

Женщины прячутся под столом в углу и кричат. Паши не видно. Как и его часов и пиджака, на столе их больше нет. Я выхожу из укрытия, стреляю в двух последних мужчин, пытающихся погасить пламя, затем иду через комнату, стреляя каждому из упавших байкеров в лоб. Пока нет дырки в голове считай, что ты умер. Это мой девиз. Он даже рифмуется.

Выйдя из бара, я застаю Павла прислонившимся к капоту своего черного седана, засунув руки в карманы.

— Очень невежливо было с твоей стороны бросить меня одного, — говорю я и хватаю свой шлем.

— Ты сел в лужу. Значит, сам должен был с этим разобраться.

— Не-а. Это была дальновидность. В какой-то момент они бы повернулись против нас. Дрейк уже тянулся за пистолетом, когда я его поджарил.

— Уверен, Роман оценит твою дальновидность, — говорит Павел, садясь в машину.

— Конечно, оценит.

Судя по тому, сколько раз Роман угрожал мне расправой, когда я звонил ему через час, он этого не сделает. Мой брат до ужаса неблагодарный.

Глава 8

Я выхожу из комнаты или, лучше сказать, камеры. Мими следует за мной, пока спускаюсь по лестнице, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь поесть на кухне.

Проведя шесть дней в доме Сергея и предприняв еще две неудачные попытки побега, я прихожу к выводу, что мне придется подождать, пока не окажусь на улице, чтобы попробовать еще раз. С сигнализацией и дистанционными замками на всех окнах и дверях, а также с Мими, неотступно следующей за мной, я сочла это место устойчивым к побегу. Феликс, должно быть, угадал ход моих мыслей, потому что вчера утром сказал, что мне разрешено ходить по дому одной. Наверное, потому что Цербер постоянно ходит за мной по пятам.

Сергей появлялся нечасто. Из того, что я поняла, когда он говорил по телефону, у братвы были какие-то проблемы с итальянцами, и ему нужно заменить людей, пострадавших во время пожара на каком-то складе. Я не смогла уловить всех деталей. Тем не менее я скучаю по нему. Может быть, у меня развивается стокгольмский синдром?

Спустившись вниз, поворачиваю в сторону кухни, Мими рысит за