Конфлизм - Василий Головачев

– Чему?

– Твоей горячности и библиотеке отца.

– Хочешь, он и тебе какое-нибудь собрание сочинений отреставрирует?

– Спасибо, я не фанатка.

В гостиную донёсся голос Архипа Васильевича:

– Можете заходить.

Сели пить кофе за столом просторной кухни.

Старший Бодров переоделся, и Руна смогла убедиться в его физической привлекательности: судя по впечатляющим мышцам, Архип Васильевич умело поддерживал спортивную форму.

Он первым завёл разговор о работе сына:

– Ты говорил, вы что-то там вскрываете. Как успехи?

– Эксперимент прошёл исключительно удачно, – оживился Тимофей. – Мы даже не ожидали, что всё получится в соответствии с теорией и расчётами. Шеф меня даже похвалил.

– Так кого вы там вскрыли?

– Не кого, а что: четвёртое измерение.

Архип Васильевич с недоверием глянул на сына.

– Четвёртое измерение? Это время, что ли?

Руна прыснула.

– Они сами не понимают, что это такое. Я, конечно, не физик, но в школе училась хорошо, а училка нам внушала, что существует не просто пространство отдельно и время отдельно, а общее пространство-время.

– Я думал, что время таки как бы и есть четвёртое измерение.

– Именно как бы, – снисходительно произнёс Тимофей. – В нашем континууме существуют три развёрнутых измерения, образующие пространство, а время – всего лишь процесс изменения этих измерений. Четвёртое и последующие свёрнуты в суперструны, в крошечные структуры…

– Калаби-Яу, – со смехом подхватила Руна. – Видите, я тоже начинаю использовать их зубодробительные термины.

– В общем, мы попытались развернуть четвёрку… струну четвёртого измерения, и у нас получилось. Произошёл локальный фазовый переход, вся лаборатория погрузилась в облако изменённого пространства, и это было, – Тимофей поискал слово, – сногсшибательно!

Архип Васильевич покачал головой.

– А не опасна такая развёртка? Что, если начнётся цепная реакция и в развернувшуюся яму свалится вся Земля?

– Не свалится, мы оперируем небольшими порциями энергии. Когда запускали БАК[4], тоже боялись, что он спровоцирует цепную реакцию распада материи. И ничего не произошло, хотя энергия БАКа в миллиарды раз больше подключённой нами. Мир не перевернулся и не распался.

– Я буду приглядывать за ними, – пообещала Руна, – чтобы они не устроили конец света.

– Она айтишник, спец по кибербезопасности, – пояснил Тимофей в ответ на вопросительный взгляд отца. – Будет охранять наши секреты от шпионов и хакеров.

По лицу Руны прошла тень, но мужчины этого не заметили.

– О четвёртом измерении часто говорят по РЕН-ТВ, – сказал Бодров-старший. – Мол, через него можно будет свободно проникнуть в любой сейф, в любой суперохраняемый бункер. Это правда?

– По сейфам мы не шарим, – отмахнулся Тимофей, – но внутрь себя заглядывали. Если отладить технологию и уменьшить размеры «мерина», можно будет использовать его для взлома любых помещений.

– Что такое «мерин»?

– Инвертор мерности пространства, мой шеф придумал словечко.

– То есть по сути вы создаёте инструмент для будущих грабителей? Так вас понимать?

Тимофей озадаченно посмотрел на спутницу.

Она засмеялась. Грудной её смех был так красив, что Тимофей едва не присоединился к ней.

– Нет, конечно, – сказала женщина, – они не работают на военных, решая чисто научные проблемы. Но вы же знаете, нынче любое открытие в первую очередь внедряется как оружие. «Мерин» и в самом деле можно использовать как отмычку для проникновения на охраняемые объекты военного назначения. Развёртка четвёртого измерения доказала это.

– Что же даст развёртка пятого? Что это вообще такое? Если оно развернётся, то как?

– Хороший вопрос. – Руна оценивающе взглянула на младшего Бодрова. – Ответишь или сам не знаешь?

– Я вам не Нострадамус, – буркнул Тимофей. – Существует несколько вариантов развёртки, и каждый не идеален.

– Ну а всё-таки? – Бодров-старший подмигнул Руне. – У тебя ведь есть собственное мнение?

– Пятое измерение не обязательно должно добавить к пространству ещё одну пространственную форму.

– Так, может, это и есть время?

– И не время, хотя оно может быть связано с угловым дифференцированием временных линий.

– Повтори по-русски.

– Возможна реализация временных петель и даже перпендикулярных времён.

Собеседники переглянулись.

– Ничего себе перспектива! – удивился Архип Васильевич.

– Мне он об этом не говорил, – задумчиво сказала Руна.

– Ты не спрашивала.

– Спрашивала, ты не ответил.

– Значит, думал о другом. – Тимофей заметил морщинку недовольства над переносицей Руны и поспешно добавил: – Прости, я и в самом деле иногда торможу.

– Теоретики – они всегда такие, – пришёл отец на помощь сыну. – Он ещё в юности решал в уме сразу по три задачи, за что и получал подзатыльники.

– Я уже поняла.

– Ещё чашечку?

Руна посмотрела на часы.

– Нет, спасибо. Тим, мне необходимо кое-куда заехать, так что оставлю тебя, побудь с отцом. К вечеру позвоню.

– Могу подвезти.

– Доберусь сама, останься. – В голосе женщины звякнул металл. – С родителями надо встречаться чаще, а не раз в полгода.

– Я встречаюсь, – с обидой возразил Тимофей.

Руна встала, поцеловала его в щеку и вышла с улыбкой, оставив физика сидеть в обмороке.

Отец глянул на него прицеливающе, поспешил за гостьей, проводил до двери и вернулся.

– Ты что, Тим, ведёшь себя как рефлексирующий вьюноша? Неужто влюбился?

Тимофей очнулся, потрогал щеку в месте поцелуя. Произнёс глубокомысленно:

– Понимаешь…

– Ещё как понимаю, – усмехнулся Архип Васильевич. – Вижу, что ты неадекватен. Она, конечно, красавица…

– Дело не в красоте.

– Как раз в красоте, сынок. Такие дамы отлично знают себе цену и редко кого-нибудь любят. Если они и обращают на кого-то внимание, то лишь ради своих целей.

– Она… не такая.

– Дай-то бог, как говорится. Месяц назад ты вроде как собирался ехать отдыхать. В Турцию или на Балканы, уже не помню. Хотя угроза ковида там сохраняется до сих пор.