Другие люди. Таинственная история - Мартин Эмис

А позже, вечером, девушки собирались здесь, в гостиной, на лестничной площадке и у себя в комнатах. Говорили все больше о счастье и о том, почему им самим оно так ни разу и не улыбнулось. Беседы текли медленно, тягуче. Ах, если бы только я не, ну почему они так, вот если бы… Некоторых из них мужчины наградили детьми. Правда, потом детей у них снова забрали, но уже другие люди. Непрестанно рассуждали они об этих своих детях: как те проскользнули у них между пальцами и как, если бы они только могли вернуть их или наделать новеньких, они бы их холили и лелеяли, ни за что бы не бросили и, уж конечно, не били бы. При этом некоторые девушки продолжали драться со своими мужиками, каждый раз безуспешно. Следы этих сражений были налицо. И зачем это мужчинам драться с женщинами, недоумевала Мэри. Ведь они всегда побеждают, они даже и не дерутся, а просто калечат и уродуют. Девушки рассказывали о мужчинах, с которыми успели побороться, — одни с ужасом и злобой, другие со скромным томлением или с грустной задумчивостью по поводу этой прискорбной, однако очевидной формы проявления мужского внимания, как будто среди их кавалеров поставить синяк было общепринятой формой поощрения. Некоторые из девушек были проститутками или пытались ими стать. Очевидно, что многие в этом не слишком-то преуспели. Они были готовы предложить свое тело мужчинам — за определенную мзду, но те не считали, что товар стоит денег. Поэтому девушки отдавали себя совершенно безвозмездно. Мэри очень пристально их разглядывала — они столько знали о мужчинах, покорности и времени. Они говорили о том, что можно приобрести за деньги, как будто деньги — какая-то занятная игра, трюк, заветное слою. Некоторые были пьяницами. Они рассуждали о… ну, Мэри уже слишком хорошо знала, о чем говорят алкоголики. С пьянчужками она была теперь на короткой ноге. И отлично знала, чем они занимаются. Но чего она не знала, так это удастся ли ей когда-нибудь уйти от этих людей. Людей, которые слишком глубоко нырнули в реку жизни и теперь пытались подплыть к тебе и утянуть в бездну, где ты непременно захлебнешься и пойдешь ко дну. Сможет ли она когда-нибудь попасть на другую сторону, о которой говорил Принц, туда, где деньги не имеют значения и где ход времени безмятежен? Она смотрела на девушек и понимала, что эти другие люди всегда будут рядом, где-то неподалеку, всегда будут пытаться затащить тебя обратно, падшие, сломленные, подавленные, выброшенные за борт жизни. Она рассуждала так: мне нельзя слишком глубоко нырять в реку жизни. Надо держаться на мелководье. Очень легко погрузиться вглубь и слишком тяжело выплыть обратно.

Ночью, после того как в приюте гас свет, Мэри с облегчением слушала привычные нечленораздельные завывания Хани, стоны вожделения и разрядки. «Я скоро кончать!» — умоляюще объясняла она в ответ на неожиданно рьяные возмущения Труди. Хани получала истинное удовольствие, и Мэри была на ее стороне. Однако это же ее и тревожило. Тайком она сама пыталась заняться этими упражнениями — но безуспешно. Ее мыслям не за что было зацепиться. Подходящей пищи для ума не было, поэтому она начинала думать о чем-то постороннем.

— А о чем ты думаешь, когда этим занимаешься? — как-то спросила она у Хани.

— Красивый мужики, — ответила Хани с томным блеском в глазах. В такие минуты ее улыбка была восхитительно простодушной. — Красивый сильный мужики.

— Ах вот что, — выдохнула Мэри.

Этой ночью Мэри старательно вспоминала Гэвина и мистера Ботэма. Без толку. Неохотно она принялась думать о Треве, но это тоже не помогло. Вот в чем дело: управлять своими мыслями, по-видимому, попросту невозможно. Этот процесс казался ей одним из самых таинственных занятий других людей.

— А что именно ты думаешь о красивых мужчинах, когда этим занимаешься? — спросила она у Хани на следующий день.

— Я думаю о Кейте. Он мой самый любимый. А еще о Гельмуте. Они меня пороть ремнем, — сказала Хани мечтательно, — и заставлять делать все эти ужасные вещи. Кейт брать меня сзади, а Гельмут класть свой…

— Ясненько.

Хани кротко взглянула на нее и предложила:

— Хочешь, я тебе сделать?

— Спасибо, не надо, — отказалась Мэри. — Очень мило с твоей стороны.

— Да ладно, что там, — ответила Хани.

Как только Мэри осталась в спальне одна, она принялась листать брошюрки Хани — «Люби себя», «Быть женщиной», «Женские эротические фантазии». Она мигом все поняла: эта игра основана на воспоминаниях. Теперь ясно, почему у нее ничего не получается.

Мэри хотелось узнать, занималась ли она этим раньше, когда была еще жива. Возможно ли, чтобы она входила в какую-нибудь комнату, снимала с себя всю одежду вот так, как сейчас? Нравилось ли ей это? И кто еще мог находиться рядом? Она никак не могла вспомнить: это мог быть кто угодно. Трев сказал, что она «раньше этим занималась». Трев действительно так считал — в этом у нее не было сомнений. Однако она до сих пор не могла поверить, что ей когда-либо захочется заняться этим опять.

На седьмой день пришло письмо.

— Это тебе, — объявила Труди.

Мэри пила свой утренний чай. Она взглянула на белый конверт, на имя и на адрес. Да, Труди не ошиблась. Письмо действительно ей.

— От мужик? — заинтересовалась Хани.

— От кого ж еще, — вступила Труди. — Посмотри на обороте.

Повинуясь указаниям их взглядов, Мэри перевернула письмо. Маленькие черные буковки приказывали ей: «Открой, когда будешь одна».

— Я ж говорила, — с горечью заметила Труди.

Мэри спустилась вниз и села на кровать. Ожидая, когда сердце перестанет учащенно биться, она изучала конверт — как она полагала, вполне хладнокровно. Она уже видела, как распечатывают конверты, но на деле это оказалось гораздо сложнее, чем выглядело. Конверт извивался и выскальзывал из рук, причудливо рвался при любой попытке высвободить письмо. Она вышла из себя и яростно дернула листок.

Письмо порвалось, прямо посередине. Мэри поняла, что совершила ужасную ошибку. Со стоном она сложила вместе два кусочка розовой бумаги и разгладила их на одеяле. Письмо было не слишком-то длинным. Оно гласило:

Уважаемая мисс Агнец!

Можно ли мне так вас называть? Я имею в виду — так ли это? Я ведь говорил, что мы раньше встречались, верно? Не припоминаете?

Я, конечно, могу и ошибаться. Только не пропадайте, а я пока все разузнаю. Буду держать вас в курсе.

Искренне ваш,

Джон Принц.

Мэри перечла письмо несколько раз. И все равно ничего не поняла. Она порывисто перевернула нижнюю половину розовой бумажки. Там тоже было что - то написано. Это оказалось описание девушки по имени Эми Хайд (26 лет, рост 5 футов 7 дюймов, брюнетка, подданная Великобритании, детей нет), которая недавно исчезла и теперь числилась пропавшей без вести. В полиции считали, что ее могли убить, но, кажется, не вполне были в этом уверены.

Мэри взяла верхнюю часть письма и перевернула ее. Там была фотография девушки. Ее фотография.