Авантюрист на поводке - Лена Тулинова

детектив могла в этом лично убедиться, опрашивая юных свидетелей.

– А ваш сынишка не подслушал, что его милая бабушка сказала ещё и Мари-Жанне? – уточнила Макс, хотя это было бы слишком хорошо: получить сразу столько информации.

– Он сказал, что слышал только, что бабушка плакала и благодарила сначала Мари-Жанну, а потом Армину. Потом бабушка пришла к нему поцеловать на ночь, как обычно. Но ничего ему не говорила и уже не плакала.

– Пришла? – встрепенулась Макс, помня об инвалидной коляске.

– Приехала, конечно, – поправил сам себя Гаспар. – На второй этаж её поднимает горничная или дворецкий, на маленьком лифте между коридорами.

– Ага, лифт я видела, – кивнула детектив, – интересная штука. Много электричества сжигает?

– Главное, чтобы матушке было удобно, – ответил Гаспар. – Скажите, мадемуазель детектив, я ведь сообщил вам нечто ценное? Я заслужил, чтобы вы, в случае чего, прикрыли меня?

– Я еду с вами, подождите десять минут. Мне надо побеседовать с вашим сыном. А если Моник вдруг меня спросит, где вы ночевали, я скажу, что не имею понятия. Хотя прекрасно понимаю, что у какой-то женщины, пользующейся дешёвыми духами. Но поскольку это не моё дело, я отвечу уклончиво. Идёт?

– Хорошо, мадемуазель детектив.

Гаспар встал и потянулся целовать Макс руку. Та вытерпела слюнявое прикосновение толстых губ только потому, что очередная резкость возбудила бы этого странного человека. Не хотелось доставлять ему удовольствие!

ГЛАВА 12. Дела важнее круассанов

Отпивая маленькими глотками горячий кофе, Макс тщательно записывала то, что сказал младший сын Орабель Соврю. И надо же, кто появился на пороге кабинета – сам Жерар Мильфей, собственной персоной.

– Макс, – заявил он, прислонившись к дверному косяку, – ты же понимаешь, что перед тобой разворачивают мошенническую схему, может быть, даже сложную, и ты в ней ничего не понимаешь? И лучшего специалиста, чем я, тебе не сыскать.

– Так я и не ищу, – спокойно ответила Максис и поставила в блокноте такую жирную точку, что едва не порвала бумагу. – Всё, я закончила. Ты, как ни странно, мне нужен. Я не хочу одна ехать с этим извращенцем, составишь мне компанию. Потом заедем за твоими вещами, а потом ещё на всякий случай съездим к паре-тройке фотографов, которые…

– Макс, – голосом великого терпеливца произнёс Мильфей, – фотографы тебе не помогут. Тебе просто надо выяснить сейчас, какая из готовых схем используется. Очень мала вероятность, что кто-то придумал новую.

– А ещё я бы поговорила с другими детьми, – не слушая Жерара, продолжила Макс. – С Арминой Бальзе и Мари-Жанной Крутон.

– И не забудь позавтракать, – напомнил Жерар. – Пока ты тут беседовала с этим мсье Соврю, я выслушал ряд жалоб на тебя. Ролан просит ему посодействовать и приучить тебя к порядку. Повлиять на тебя с положительной стороны, так сказать.

– Копать мои артишоки, что? – Макс поперхнулась кофе, и Жерар не преминул похлопать её по спине. – Ролан просил тебя учить… меня… порядку?

– Ну да! Знаешь, завтракать и обедать вовремя, мыть перед едой ручки, чистить зубки, читать молитвы на сон грядущий и всё такое, – Жерар вдруг сделал такое постное лицо, что Макс не выдержала и расхохоталась.

– Я ему задам, – сказала она, отсмеявшись, – но и ты хорош. Смотри, как втираешься в доверие.

– Да? Я ещё и не пытался, – сказал Жерар. – Ну что? Ты ведь все-таки позавтракаешь?

– Я уже выпила кофе, – сказала Макс, опечаленно глядя в чашку.

Там, кроме небольшого количества гущи, увы, ничего не осталось.

– Мсье Соврю просит передать вам, что пора ехать, – сообщил Ролан с выражением крайнего осуждения. – Мадемуазель, вы бы хоть круассан съели!

Но Макс оставила ему денег на хозяйство и поспешила уйти. У неё, в конце концов, были дела поважнее круассанов!

Предосторожность с Жераром сначала показалась Макс излишней. Гаспар Соврю сидел за рулем – у него не было личного водителя. Мильфея Гаспар окинул недовольным взглядом и тихо засопел. Жерар открыл перед Макс дверцу, помог ей сесть на скрипучее кожаное сиденье, зашёл с другой стороны и удобно устроился справа от детектива.

– Мы не представлены, – сказал Гаспар, не оборачиваясь.

– Я напарник мадемуазель д`Обер, меня зовут Жерар, – сказал «хороший мальчик».

Посмотреть на него – так прямо паинька, заинька, даже как будто выглядеть стал младше. Макс даже заподозрила, что у парня плохо работает антимагический ошейник, сейчас тщательно прикрытый шелковым кашне. Но магией вроде как и не пахло, да и глаза у Жерара были такие чистые, такие честные, что даже вечное недоверие Макс решило в кои-то веки заткнуться.

– Напарник, значит, – сказал Гаспар и слегка обмяк, приуныл.

Стало быть, Макс не зря озаботилась, чтобы взять с собою Мильфея! Впрочем, куда ещё ей было девать это сокровище? Бросать его на Ролана, который постепенно начинал подпадать под обаяние этого жулика, было бы неправильно.

– Вы же не думали, что в наше-то неспокойное время какая-нибудь мадемуазель сумеет вот так запросто, в одиночку, вести своё дело, да ещё управляться с детективным агентством? – небрежно спросил Жерар.

– Не зли меня, – предупредила Макс тихо.

– Мадемуазель не производит впечатление слабой женщины, – взял её сторону Гаспар.

– Я и не говорил, что мадемуазель слабая, – сказал Жерар, – но уж разумеется, окружать её должны только те, кому она доверяет. И конечно уж, это должны быть сильные и достойные люди. А не те, которыми она может помыкать, в остальном презирая их, потому что они перед нею пресмыкаются.

«Ну-ну, – подумала Макс, подавляя раздражение, – кажется, негодник выводит Гаспара на откровенность. Хочет его слегка подразнить или собирается выудить что-то полезное?»

На самом деле она сомневалась, что в Гаспаре содержатся какие-нибудь полезные сведения, но чем черт не шутит? К тому же наблюдать за словесной пикировкой двух мужчин, которых терпеть не можешь – это же просто праздник!

– А почему это вы так уверены в том, что мадемуазель нужны вокруг одни только сильные люди? Надо же на ком-то отдохнуть, над кем-то всласть поиз… покомандовать! Может, мадемуазель получает удовольствие, когда перед нею, гм, пресмыкаются? – заспорил Гаспар.

Он, конечно, очень старался придать своей речи снисходительные и даже насмешливые интонации, но не вышло! В голосе мсье Соврю слышались похоть