Жажда смерти - Кирилл Шелестов

— Реальным, — небрежно пояснил Боня. — Заводы, там, покупаем, пароходы. Короче, фигню всякую. Производство развиваем. Кому-то надо этим заниматься. В стране-то хрен знает что делается! На нас одна надежда. Тебе, кстати, свинокомплекс не нужен? В Болотовке. А чего нет-то? Вам с Храповицким не все равно, куда бабки засаживать? А свиньи, между прочим, благородное дело. Хрюкают. Мясо там дают. Молоко. Тьфу, черт, заболтался! Молоко же коровы дают. Да я, слышь, на двух работах теперь вкалываю. Не высыпаюсь. В администрации президента числюсь. Да и еще и здесь, само собой.

— Какого президента? — спросил я, не поспевая за резвым ходом Бониной мысли.

— Здрассьте! — передразнил меня Боня. — Чай, у нас один президент. Борис Николаевич. И линия у нас одна. Генеральная. Реформы, там. Демократия.

Он порылся в карманах, достал нарядное удостоверение и протянул мне. Обложка была из дорогой кожи, с гербом. Внутри была цветная фотография Бони, с печатью администрации президента. Каллиграфическая надпись сообщала, что он является заместителем начальника какого-то отдела. Какого отдела, я не успел прочитать. Боня забрал удостоверение назад и сунул в карман.

— Поддельное? — понимающе спросил я.

— Ну, вот еще! — обиделся Боня. — Настоящее. Могу и тебе сделать по старой дружбе. Только нужно анкеты заполнять. И полгода ждать, пока место освободится. У нас там, в Кремле, близкие наши сидят. Все, что хочешь, делают. Только берут много. Тебе, кстати, именной пистолет не нужен? Наградной. За катьку зеленью оформят. Все официально.

Официальный наградной пистолет за сто тысяч долларов мне был не нужен, но я пообещал узнать у знакомых, не заинтересуется ли кто из них Бониным предложением.

— Можно еще и орден сделать, — оживился Боня. — Какой-нибудь путевый. Но труднее. И дороже будет.

— А здесь-то ты чем занимаешься? — спросил я, меняя тему.

— Как чем? Говорю тебе, экономику поднимаю! Вот сейчас еще вмажу и подниму! Ха-ха!

— С Косумовым?

— Ну и с Юрком тоже. Но в основном с шефом моим. С Владиком. Да ты его знаешь!

— Не знаю, — признался я.

— Ну, как это ты Владика не знаешь! — принялся стыдить меня Боня. — Его вся страна знает! Да знаешь ты его отлично! Он же в «Золотой ниве» главный. А я у них там вроде как по связям с общественностью. У нас офис тут. В другом крыле. Три этажа снимаем. Так, на минутку. Мы каждый день сюда, в кабак, ныряем после работы.

— Триста процентов годовых! — невольно улыбнулся я. — Серьезные вы ребята. Много народу облапошили?

— Даты что говоришь-то? — возмутился Боня. — Облапошиваем! Да и слов-то таких не слышал! Все бы так облапошивали! Крутимся как белки в колесе! Кто бы к нам деньги нес, если бы мы на бабки народ выставляли. Ты знаешь, какие люди у нас вклады держат! Считай, вся наша областная администрация. Из Екатеринбурга там, из Саратова. К нам вон из Москвы аж приезжают.

Юрок Косумов. Половина замов из Генеральной прокуратуры. Мы же автомобильный завод собрались покупать. В Нижнеуральске.

— Весь завод? — я невольно засмеялся. С таким же успехом Боня мог мне сообщить о своей готовности приобрести Канарские острова.

— Зря смеешься! — надулся Боня. — Мы же новую фишку придумали. Две машины по цене одной. Короче, платишь сегодня за одну тачку, а через восемь месяцев получаешь две.

— Быстро же они у вас размножаются, — насмешливо заметил я.

— Да это элементарно! — разгорячился Боня. — Мы же не сложа руки сидим. Через обладминистрацию забираем векселя завода с дисконтом. Потом уже на самом заводе суем нужным людям бабки. У нас там все схвачено. Нам еще дисконтируют. Да плюс ко всему они там почти что каждый месяц цены на тачки поднимают. Инфляция-то вон какая! Чума! Короче, мы в хорошем наваре остаемся. И даже очень. Вот мы и думаем: денег у нас полно. Значит, надо их в производство вкладывать! Тачки же все равно людям продаем. Так лучше уж тогда, чтобы свой завод был! А вон и Владик! Двигай сюда, бродяга! — закричал он и приветственно замахал поднятой рукой.

Через зал, глядя себе под ноги, подпрыгивающей неловкой походкой пробирался высокий сутулый парень в мешковатых джинсах и вытянутом джемпере. По виду он был совсем мальчишка, лет двадцати четырех, не больше. Огромный нос торчал на худом, узком лице, а черные курчавые волосы давно не знали расчески.

— Это и есть твой начальник? — поразился я.

— Чем тебе не нравится? — Боня несколько обиделся за своего шефа.

— Да он больше на студента похож, чем на владельца такой фирмы.

— Это он с виду такой ботаник. Лох лохом. Зато башка, знаешь, как у него варит! Ты поговори с ним, сразу поймешь.

Владик прошел бы мимо нас, не заметив, но Боня метнулся к нему и схватил за рукав.

— Ты куда пропал? — закричал он, подтаскивая Владика к бару. — Юрка про тебя уж два раза спрашивал! А девчонок куда дел?

Владик близоруко покосился в мою сторону и тут же отвел взгляд. Но я успел рассмотреть, что глаза у него были синие. Не голубые, а именно синие. Что было совсем неожиданно для его ярко выраженной еврейской внешности.

— Они, наверное, где-нибудь у автоматов играют, — сдержанно ответил Владик. — Я-то сам у рулетки был.

Голос у него был негромкий, застенчивый.

— Сколько оставил? — осведомился Боня с тем радостным предвкушением, с которым все русские люди спрашивают о проигрыше в казино.

— Да я сегодня не играл, — ответил Владик, пожимая плечами. — Я только наблюдал. Так, проверял кое-что.

— Что ж ты проверял? — удивился Боня. — Как крупье мухлюют? Да я тебе и так все расскажу. Даже показать могу.

— Да нет, — неохотно отозвался Владик. — Так. Теорию одну.

— Какую теорию? Как в казино нажиться, что ли?

— Ну, не только. — Владик вновь покосился в мою сторону и опять спрятал взгляд. Чувствовалось, что присутствие постороннего человека его смущает. — Моя теория гораздо шире. Многого касается. Людей, явлений. В общем, долго рассказывать, — он отмахнулся.

— Это ты благодаря своей теории в Москве «порше» выиграл? — не отставал Боня. И, повернувшись ко мне, прибавил с восхищенным недоумением: — Вот прет человеку! С ума сойти! Люди всю жизнь играют, и без толку. На долги работают. А этот первый раз пошел, и сразу «порше»!

— Во-первых, не «порше», а «мерседес», — поправил Владик, словно оправдываясь. — А во-вторых, там совсем другая история получилась. Я же не выиграл. А купил выигрыш.

— Как это купил? — поразился Боня. — В первый раз слышу, чтобы выигрыши продавали.

Я был уверен, что он уже не раз слышал эту историю. Но удивительная особенность людей вроде Бони заключается в том, что все, не относящееся к ним лично, они забывают легко и почти мгновенно. И если берутся пересказывать, то безбожно перевирая подробности.