Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев

долларах. (Обращу внимание: если туже торговлю мерить в тугриках – валюте развивающейся страны, – то все будет сбалансировано.) Итак, в системе из двух экономик возникает хронический дисбаланс, несбалансированность.

Третье. Насчет взаимовыгодности торговли. Без специальных дополнительных предположений для обеих стран от обмена товарами никакой выгоды не происходит. Происходит перераспределение. При этом мы математически доказали существование некоего третьего игрока, можно называть его торговой или финансовой олигархией. Страны выгод не получают, но в процессе их взаимодействия образуется прибыль (в размере тех же самых 35 миллионов долларов).

Можно считать, что это и есть искомая выгода, но эту выгоду, как мы видели, извлекает какая-то третья сторона. И выгода эта только денежная, поскольку количество товаров в системе не изменилось.

Давайте более четко определим, откуда берется эта прибыль. Вопреки распространенному мнению, что прибыль образуется оттого, что развивающаяся страна по дешевке продает свои ресурсы в развитую, мы показали, что как раз в этих сделках теоретически обмен может идти по эквиваленту [20]. Развитая страна, сколько платила за зерно, когда оно производилось внутри нее, столько же платит и теперь; отдачи продукта по дешевке не происходит. Прибыль получается, поскольку в развивающейся стране потребители переплачивают за импортные товары, потому что в рамках своей системы разделения труда не в состоянии дешево произвести этот товар либо вообще не в состоянии его произвести.

Перейдем к теме сегодняшней лекции.

Переход к инвестиционному взаимодействию может способствовать повышению устойчивости развивающейся экономики.

Чтобы такой переход был возможен, должны наличествовать определенные условия.

Монокультурное взаимодействие, как правило, – обязательный этап взаимодействия развитых и развивающихся государств, но (особенно в последние несколько десятилетий) за ним следует второй этап взаимодействия, мы будем называть его инвестиционным взаимодействием.

Монокультурное взаимодействие двух стран предполагает, что час труда в развивающейся стране оценивается (в нашем примере) в четыре раза дешевле, чем час труда в развитой стране.

Естественно, на каком-то этапе в развитой стране у кого-то может возникнуть немудреная мысль: если таковы различия в уровне оплаты труда, то почему бы не взять рабочее место, находящееся в развитой экономике, и не перенести его в развивающуюся (рис. 8).

Был период, когда это сделать было трудно. Работа на оборудовании, например, XIX века требовала определенного уровня образования, определенного уровня мастерства, определенной тренировки, определенной предварительной подготовки.

Инвестиционное взаимодействие

Рис. 8

Развивающаяся страна не всегда могла предоставить персонал, который бы мог работать на оборудовании XIX века. Тенденция разделения труда заключается в том, что все рабочие места унифицируются по принципу: следить за показаниями приборов и нажимать на кнопку. В XIX веке, эта тенденция еще не в полной мере проявилась, но в послевоенное время, после Второй мировой войны, развитие техники далеко продвинулось, и значительная часть оборудования превратилась именно в такое, когда достаточно следить за показаниями приборов и вовремя нажимать на кнопки. Этому уже можно обучить кого угодно.

Когда качество рабочих мест достигает такого уровня, то никаких технических препятствий для переноса рабочего места не существует. Берем и на протяжении нескольких дней обучаем любого человека. В некоторых странах дисциплина и послушание – важные добродетели, которые вбиваются в население всем образом жизни, и можно надеяться, что перенос произойдет без проблем.

В качестве исторической иллюстрации. Царская Россия в какой-то период своей истории взаимодействовала с развитым миром по инвестиционному пути. Был «миф о пролетариате», который можно увидеть у Ленина и у Максима Горького. В отличие от народников, они не видели революционного потенциала у неграмотного, косного крестьянства.

Почему они делали ставку на пролетариат, считая его передовым классом? А потому, что тогда это был другой тип людей. Завозилось сложное оборудование, которое требовало мастерства, длительного обучения, не всякий мог с ним справиться. Формировался класс людей (и он описывается в литературе) независимых, самостоятельно мыслящих. Людей, которые могли (Горький особенно это неоднократно подчеркивал) послать куда подальше свое начальство, хозяина, потому что никто другой с этой сложной машиной не сможет справиться. Попробуй поставить к ней неподготовленного крестьянина – все будет сломано. Класс ответственных, умелых, креативных работников – вот что такое пролетариат. Казалось, что с этим слоем – совершенно новым, по-другому развитым – можно попробовать сделать революцию [21].

Независимость, ответственность и при этом (очень важное свойство!) дисциплинированность, которая требуется в обращении со сложными устройствами. Был такой обобщающий термин: сознательность. Вот миф рабочего класса в России того времени. Сейчас такого мифа нет, в общем, невозможно такие вещи во многих случаях даже предположить. Поставили станок с «защитой от дурака», стой, нажимай на рычаг, хватай, отволакивай, пакуй. Ни креативности, ни ответственности, одна только дисциплина осталась.

Но вернемся к основной теме. Если первые опыты переноса рабочих мест оказываются удачными, то процесс можно расширить (рис. 9).

Расширение инвестиционного взаимодействия

Рис. 9

Для развивающейся страны все начинает выглядеть совсем по-другому. Прежде всего преодолевается зависимость от монокультуры. Нормальные, хорошо управляемые страны вполне могут регулировать разнообразие развиваемых отраслей, и они это делают, можно посмотреть на примере Сингапура, даже на примерах Китая, Вьетнама и Таиланда. Разные отрасли, каждая из них по-разному реагирует на изменения цикла конъюнктуры, поэтому, когда спрос в одной сокращается, другие вполне в состоянии продолжать нормально работать.

ВОПРОС: А что, если увеличить масштаб времени? Ведь тогда эти рабочие места устареют, а они спроектированы в рамках данной системы, и все вернется на круги своя.

ОТВЕТ: Ну, во-первых, не все сразу. Система разделения труда меняется не сразу вся целиком. Во-вторых, это было бы замечательно, это означало бы, что мировая экономика развивается. Раньше, гораздо раньше в истории так и было. Типичный пример, как это было, – Аргентина. До Второй мировой войны она входила в пятерку самых развитых государств, показывала самые быстрые темпы роста в мире. Аргентина развивалась по данной модели. Но когда мировая система разделения труда изменилась, а это произошло в связи с переходом лидерства от Англии, и вообще Европы, на которые Аргентина и ориентировалась, к США, ранее сделанные инвестиции обесценились. Аргентина не смогла угнаться за изменениями, в ней установился популистский перонистский режим, и она прочно застряла на периферии мировой системы.

Но с конца 1960-х годов система разделения труда практически не меняется. В этом смысле эти места и были,