Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев

страны. В 1950-1960-е, отчасти даже 1970-е годы, мы увидим постоянно прокатывающиеся по развивающимся странам регулярные волны девальвации валют: итальянская лира, турецкая лира, другие валюты.

Почему я говорил про МВФ, подписание устава, выполнение условий и соблюдение прочих правил как условие инвестиционного взаимодействия? Вообще говоря, главное условие того, что называется вашингтонским консенсусом, – никаких девальваций. Есть разные интерпретации вашингтонского консенсуса, а на самом деле основная его идея заключается в этом требовании! Как только события разворачиваются по инвестиционной модели взаимодействия, любая девальвация негативно сказывается на доходах инвесторов. Она может увеличивать прибыль от будущих инвестиций, но те, кто уже вложился, начинают терять свои деньги.

А что делать развивающейся стране, если она начинает проигрывать в конкуренции со своими товарищами по несчастью? Для этого существует специальный термин, он до последнего времени не был широко распространенным, но теперь его часто можно услышать. Речь идет о понятии «внутренняя девальвация».

Широко известен этот термин стал применительно к Греции. Сейчас обсуждают проблему Греции и говорят, что проблема Греции в том, что она неконкурентоспособна ни по одной модели взаимодействия с мировой экономикой. Но говорят, будь у Греции драхма, она могла бы повысить свою конкурентоспособность, девальвировав драхму. Но у Греции нет драхмы. У Греции есть евро, который Германия пока не собирается девальвировать. Поэтому Греции надо провести «внутреннюю девальвацию». Термин применяется сейчас, он относительно новый и в основном как бы связан с Грецией, но если мы возьмем Россию, то, конечно, все эти «новые» рецепты – это традиционные рецепты МВФ конца 1980-х и 1990-х годов.

Как проводить внутреннюю девальвацию?

Никакого роста социальных пособий, в первую очередь по безработице. Никаких мер, направленных на борьбу с безработицей. Пусть безработица растет, пусть безработные не имеют никаких альтернатив получения средств, тогда они согласятся работать за меньшую зарплату, тогда они будут согласны работать за 0,25 «доллара», а если надо – за 0,20-0,15 «доллара». Урезание социальных расходов, никакой государственной поддержки экономики с целью противодействия ее спаду, никаких препятствий росту безработицы. Это и есть внутренняя девальвация. Вот вся программа по отношению к Греции, которая сейчас пропагандируется и которую пытаются применить.

Повторим: эта программа была разработана не для Греции. Она была разработана и применялась активно в конце 1980-х, в 1990-е годы. И я, будучи чиновником на постах, которые имели к этому отношение (в том числе к участию в переговорах с Международным валютным фондом), хорошо видел набор обязательных требований, который предъявлялся нам в ходе переговоров по зарубежным займам. Они были точно такие же, в этом смысле Греция сейчас движется по нашему пути.

Вопрос в другом. Джозеф Стиглиц с Полом Кругманом подняли достаточно большую статистику и утверждают, что политика внутренней девальвации в реальности до сих пор никому еще не помогла. Она в худшем случае приводит к распаду государства, в лучшем случае она не дает экономического эффекта. Идут споры, так ли это.

ВОПРОС: Правильно ли я понимаю, что по этой модели инвестиции к нам не придут, даже если бы мы приняли правила игры, потому что в Юго-Восточной Азии стоимость труда, человеко-часа – сильно меньше?

ОТВЕТ: Конечно. Мы еще будем вести об этом речь. Забегая вперед, просто иллюстрация. В России был период инвестиционного развития. Он начался в 1891 году – политика Витте. Тогда МВФ еще не существовал. Часто вспоминают, что был период, когда в России был золотой рубль, крепкая твердая валюта, и это сопровождалось бурным экономическим развитием. Это верно: приходили иностранные инвестиции; значительная часть инвестиций, которая была внутри страны, – это все были иностранные инвестиции. Это политика МВФ, когда никакого МВФ еще не было, она применялась и приносила свои плоды, однако кратковременные, потому что при этом для поддержания стабильности российской валюты приходилось брать за рубежом гигантские займы, по которым советская власть не стала расплачиваться. Спасибо ей – после какого-то момента расплатиться было уже невозможно в принципе. Горбачев что-то заплатил спустя 70 лет, но это были, конечно, уже совсем не те деньги.

Инвестиции и их значение для экономического развития необходимо рассматривать только в контексте разделения труда.

Следующий вопрос – «работа над ошибками». На первой лекции я выразился несколько невнятно, когда говорил о двух моделях стоимости, о том, что определяет обмен, пропорции обмена по труду или по полезности. Я говорил, что когда происходит сравнение по труду, то все время предполагается сравнение с другим уровнем разделения труда (а когда с одним и тем же, то эта модель работает плохо или вообще не работает).

Сейчас я сформулирую точно. Концепция, при которой стоимость определяется полезностью, тоже предусматривает альтернативы. Но когда мы сравниваем стоимости по полезности, то все альтернативы, которые рассматриваются теоретически, существуют в рамках сложившейся системы разделения труда. Я могу быть гробовщиком, могу быть булочником. Не предполагается, что я сравниваю свое нынешнее состояние с тем, что я и гробовщик, и булочник, и фермер, и ткач в одном лице. Предпосылка такая, система разделения труда уже дана, и вся альтернатива – это возможный выбор, какую позицию в заданной системе разделения труда можно занять.

Почему я предпочитаю трудовую теорию? Она предполагает динамику. В ней изначально заложено, что мы сравниваем разные уровни разделения труда и должны работать с этим.

А в традиционной парадигме система разделения труда задана. Все выводы и предположения делаются в рамках существующей системы разделения труда при допущении, что она не движется, не изменяется. Динамический потенциал трудовой теории стоимости доказан в лучших работах классиков. Самые блестящие: 23-я и 24-я главы первого тома «Капитала» Маркса, «историческая тенденция накопления» и так называемое первоначальное накопление, особенно последний, 7-й раздел. У Маркса есть образцы великолепного динамического описания. И развитие этих идей у Розы Люксембург в ее работе «Накопление капитала». А ныне господствующая ортодоксальная теория статична, и проблемы экономического роста, когда они встают практически, в ее рамках не решены до сих пор и не могут быть решены. В лучшем случае вы оперируете двумя факторами: трудом и капиталом. Роберт Солоу объясняет: эти факторы, может быть, и играют какую-то роль, но есть и научно-технический прогресс, а он лежит за пределами экономической теории. В общем, экономический рост есть, но он в основном определяется вне экономики.

И на вопрос, как развивать развивающуюся страну, возможен только один ответ: больше инвестиций. Хотя этот ответ неоднократно был проверен на практике и ни к чему хорошему в подавляющем большинстве