Броненосный крейсер "Баян"(1897-1904) - Рафаил Мельников

И “Кронштадтский вестник” заставлял об этом задуматься. Озадачивает сам факт прихода “Баяна” в Кронштадт.

Еще при постройке “Варяга” в Америке Командующий морскими силами в Тихом океане вице-адмирал Е.И. Алексеев (1843–1918) 31 июля 1900 г. напоминал об острой нехватке крейсеров 1-й эскадры Тихого океана и запрашивал Управляющего Морским министерством: “не представляется ли возможным, чтобы крейсера, выстроенные за границей, направлять прямо в Тихий океан без захода в Кронштадт, что сократило бы срок изготовления и вступления в строй”. Здесь на месте он считал возможным и проведение необходимых испытаний.

Очень уклончиво отвечал “Его превосходительство Павел Петрович”. Своей резолюцией он поручал ГМШ сообщить, что высылать строившиеся за границей крейсера он находит “неудобным”. Не мог же он объяснить, что корабли, заведомо предназначавшиеся для службы в Тихом океане, как и все новопостроенные, были нужны бюрократии для представления их на Высочайший смотр, дававший шансы на внеочередное императорское благоволение и дарование новых наград и чинов. Чтобы не выдать эту мысль, его превосходительство в той же резолюции дописывал что-то новое, невнятное: “Да кроме того, в виду громадного сокращения ассигнований в последующие годы эскадру Тихого океана можно будет усилить, сообразуясь с денежными средствами, что доведено до сведения Его Величества”.

Иными словами, все доводы Е.И. Алексеева, лучше, чем под адмиральским шпицем, сознававшего неуклонное наращивание у него под боком японской военной машины, предлагалось соотносить с урезаниями бюджета министерства, последовавшими за захватом в 1898 г. Порт-Артура.

Приобретение было сделано, и теперь флоту предлагалось удерживать его имеющимися силами. Что же до нехватки ремонтных средств и рабочих, то и здесь его превосходительство видел пути экономии — пользоваться трудом китайцев, как это в Гонконге делают англичане. К этому, напоминал он, и должно быть направлено “все наше стремление”. Наконец, "увеличение эскадры Тихого океана быстроходными крейсерами и контрминоносцами (их острейшую нехватку Е.И. Алексеев также просил без промедления пополнить) зависит от успеха постройки казарм в Порт-Артуре, когда эти казармы будут выстроены, тогда можно посылать туда все строящиеся суда с тем, чтобы они по приходе зачислялись бы в боевой резерв, плавая по три месяца, а остальное время пребывали в резерве.

Такой была программа содержания флота на голодном пайке в обстановке совершавшихся в Японии бешенными темпами военных приготовлений. При этом бюрократия даже и помыслить не могла о том, чтобы вместо бесцельных путешествий новых кораблей из Америки, Франции и Германии в Кронштадт (чтобы потом отправлять их на Тихий океан) расходы на эти плавания передать Тихоокеанской эскадре.

Высочайший смотр и вожделенные императорские благоволения — как можно было ими пожертвовать ради удовлетворения потребностей эскадры, для которой все равно денег не хватало. Потому и “Баян” (то же ожидали и от “Цесаревича”) должен был явиться перед всегда скучающим Помазанником, давно утомленным этими бессмысленными смотрами. Он ведь никогда не позволял себе отвлекаться вопросами к офицерам о нуждах их новых кораблей. Бюрократия его от таких забот тщательно оберегала. А потому и смотры, вместо помощи кораблю, превращались в бесполезный ритуал. Пользу он приносил лишь высшему начальству.

Уже не видя необходимости притворяться, бюрократия даже не стала зачислять “Баян” (как это было с ожидавшимся в 1901 г., но пришедшим в 1902 г. “Ретвизаном”) в состав отдельного отряда судов, назначенных для испытаний. Корабль просто демонстрировал свое присутствие на Балтике, изрядно уставшей после особенно больших торжеств во время свидания 24–27 июля 1902 г. в Ревеле германского и русского императоров. Тогда вместе с четырьмя германскими кораблями во главе с яхтой “Гогенцоллерн” на Ревельском рейде, выстроившись в пять рядов, собрались 30 вымпелов. Среди них был и пришедший из Америки броненосец “Ретвизан”. “Баян” на эту встречу опоздал ровно на год. Но зато теперь “Баян”, вместо того, чтобы спешить в Тихий океан, должен был на Балтике исполнять малопонятное поручение бюрократии и принимать следовавшие друг за другом, осматривающие его делегации.

15 июня 1903 г. “Баян” принял на борт членов комиссии по постройке Кронштадтского Морского собора. Путь на этот раз проложили через всю тогда еще русскую Балтику до порта Императора Александра III. В пути члены комиссии с участием вице-адмирала С.О. Макарова знакомились с устройством корабля и его механизмами.

26 июня в 4 ч утра крейсер вернулся в Кронштадт и отдал якорь на Большом рейде. В 11 ч 45 мин “Баян” был введен в Среднюю гавань, здесь на швартовах у западной стенки приступили к подведению итогов плаваний и устранению неизбежных мелких неполадок.

4 июля в 3 ч дня паровые буксиры вывели корабль на Большой рейд. В 5 ч 25 мин корабль снялся с якоря и отправился в новое плавание. Побывав во всех, наверное, портах русской Балтики (об этом обстоятельно рассказывали “Котлин” и “Кронштадтский вестник”), вернулись в Среднюю гавань, еще раз совершили выход в море и, вернувшись, погрузились в подготовку к предстоявшему смотру генерал-адмирала.

В смотре 22 июля вместе с “Баяном” участвовали уходящие в заграничное плавание броненосец “Ослябя”, крейсер "Генерал-адмирал" и семь отправлявшихся на присоединение к эскадре Тихого океана 350-тонных миноносцев типа “Буйный”. С легким сердцем и привычным бездушием, устало скользя взором по лицам вытянувшихся в строю матросов и офицеров и ни во что не вникая, отпускал его высочество в плавание эти совсем не готовые для дальнего похода корабли. Тремя группами их отправляли 19, 21 и 23 августа. Никто не ведал, что претерпев множество аварий, в которых “Бедовый” едва не погиб, а “Буйный”, попав на камни, свернул себе на сторону форштевень, кораблям после особенно удручающих бедствий в составе отряда контр-адмирала А.В. Вирениуса придется вернуться в Россию, чтобы в 1904 г. снова отправиться в поход с эскадрой З.П. Рожественского.

Броненосный крейсер “Баян” во время смотра. Кронштадтский рейд, 24–27 июля 1902 г.

Но особенно благостной была, по-видимому, эта встреча “Баяна” со своим главным флотским начальником. Его высочество, конечно, уже запамятовал обстоятельства заказа этого корабля почему-то не по лучшим мировым образцам, но зато с немалыми, как теперь бы сказали, “откатными” и многими гешефтами. Утомленный постоянным отлыниванием от дел флота и столь же постоянными вояжами для отдохновения в Париж, он величественно нес по палубе “Баяна” свои “семь пудов августейшего мяса” и лишь изредка потухшим взором скользил по лицам вытянувшихся перед ним офицеров. Все были, конечно, наслышаны о проявленном недавно на “Ростиславе” “тонком” душевном внимании великого князя. Он тогда, в 1900 г., одарив рукопожатиями строевых офицеров, не нашел причины тем же образом уважить принадлежащих к “черной кости” инженер-механиков. И один из них, не стерпев оскорбления, после смотра обратился к командиру — великому князю Александру Михайловичу — с рапортом об увольнении в запас. В предания вошла и историческая фраза: “Ну, Бог с вами”, — которой он в 1905 г. напутствовал в Либаве уходивший с 3-й эскадрой в Тихий океан броненосец “Николай I”.