Савитри - Ауробиндо

class="p1">Струя из морей вечных Блаженства;

Он ощущал вторжение безымянной радости.

Осознающий свой оккультный всемогущий Источник,

Манимый Экстазом всезнающим,

Живой центр Неограничиваемого,

Расширенный до размеров окружности мира,

Он повернулся к своей безмерной духовной судьбе.

Покинутая на холсте воздуха рвущегося,

Картина вдалеке затерялась и ее полоски растаяли,

Земной природы вершины под его ногою осели:

Он взобрался, чтобы еще более высокое бесконечное встретить.

Океан тишины Неподвижного видел его проходящим,

Прилетевшую через вечность стрелу,

Неожиданно выпущенную из тугого лука Времени,

Луч, возвращающийся к своему родителю солнцу.

Оппонент этой славы спасения,

Черное Несознание качнуло своим драконьим хвостом,

Дремлющую Бесконечность хлестнув своей силой

В глубокой смутности формы:

Смерть лежала под ним как врата сна.

Однонаправленный на безупречный Восторг,

Ищущий Бога как великолепной добычи,

Он поднялся, пылая, как конус огня.

Немногим дано это богоподобное избавление редкое.

Один среди многих тысяч, никогда не затрагиваемых,

Поглощенных в назначение внешнего мира,

Избран тайным Глазом свидетельствующим

И ведом рукой указующей Света

Через не нанесенные на карту необъятности его души,

Пилигрим вечной Правды,

Наши мерки его неизмеримый разум не могут измерить;

Он повернулся от голосов тесного царства

И оставил небольшой переулок человеческого Времени.

В стихших пределах более обширного плана

Он ступает в вестибюлях Незримого,

Или прислушивается, следуя бестелесному Гиду,

К одинокому крику в пустоте безграничной.

Все глубокое жужжание космоса стихает,

Он живет в тишине, что была до рождения мира,

Его душа обнаженной осталась перед вечным Одним.

Удаленные от принуждения сотворенных вещей

Мысль и ее тенистые идолы исчезли,

Матрицы персоны и формы разрушены:

Несказанный Свидетель знает его за своего собственного.

Одинокий предвестник идущей к Богу земли,

Среди символов вещей, еще не сформированных,

Наблюдых глазами закрытыми, Нерожденного безмолвными лицами,

Он путешествует, чтобы встретить Несообщающегося,

Слыша эхо своих одиноких шагов

На вечных площадках Одиночества.

Безымянное Чудо наполняет часы неподвижные.

Его дух с сердцем вечности смешивается

И несет тишину Бесконечности.

В божественном отступлении из смертной мысли,

В удивительном жесте взора души

Его существо поднялось в высоты нехоженые,

Обнаженное от одеяния своего человеческого.

Когда оно поднялось, навстречу ему нагое и чистое

Сильное Нисхождение прыгнуло вниз. Могущество, Пламя,

Красота полувидимая с глазами бессмертными,

Бурный Экстаз, Сладость ужасная

Обхватили его своими огромными членами

И пропитали нерв, сердце и мозг,

Что трепетали и падали в обморок в этом крещении:

Его природа содрогалась в Неизвестного хватке.

В мгновение, короче, чем смерть, длиннее, чем Время,

Силой, более безжалостной, чем Любовь, более счастливой, чем Небо,

Захваченная суверенно в вечные руки,

Влекомая и принуждаемая полным абсолютным блаженством,

В смерче восторга и силы

Уносимая в глубины непредставимые,

Поднимаемая в неизмеримые выси,

Она была оторвана от своей смертности

И новой безграничной перемене подвергнута.

Всеведающий, знающий без взгляда и мысли,

Нерасшифруемое Всемогущество,

Мистическая Форма, что вмещать может миры,

Одну человеческую грудь, однако, сделала своей страстной часовней,

Вытащила его из его одиночества ищущего

В шири объятия Бога.

Как когда безвременный Глаз часы аннулирует,

Отменяя акт и посредника,

Так сейчас его дух просиял широкий, пустой, чистый:

Его пробудившийся ум стал пустою доской,

На которой писать мог Универсальный и Единственный.

Все, что гнетет наше сознание падшее,

Было снято с него как забытое бремя:

Огонь, что телом бога казался,

Поглотил ограниченные фигуры прошлого

И оставил обширную комнату, где жить могла бы новая самость.

Контакт Вечности шаблоны чувства разрушил.

Его членами Сила более великая, чем земная, владела,

Огромные работы обнажили его необнаруженные еще оболочки,

Трудились энергии странные и завуалированные огромные руки

Распустили тройной шнур ума, освободили

Небесную ширь взгляда Бога.

Как сквозь одеяние видна форма владельца,

Там достигали через формы абсолюта сокрытого

Космическое чувство и трансцендентальное зрение.

Инструменты усилены и возвышены были.

Иллюзия свою увеличительную линзу утратила;

Когда из ее слабеющих рук выпали мерки,

Микроскопическими стали выглядеть вещи, что рисовались огромными.

Маленького эго обруч соединять больше не мог;

В огромных пространствах себя

Тело сейчас казалось лишь скорлупою скитающейся,

Его ум — украшенным многими фресками наружным двором

Вечного Жителя:

Его дух дышал сверхчеловеческим воздухом.

Заточенное божество разломало свою магическую изгородь.

Словно со звуком грома и моря

Огромные препятствия рухнули вокруг пролома огромного.

Неизменный спутник и сверстник мира,

Круг и конец всех надежд и трудов,

Непреклонно очерчиваемый вокруг мысли и действия,

Фиксированная неизменно окружность

Под шагами Инкарнации стерлась.

Страшный покров и бездонный склеп

Между которыми жизнь и мысль вечно движутся,

Еще закрытые неясные границы ужасные,

Охраняющие мраки, немые и грозные,

Уполномоченные бескрылый дух ограничивать

В пределах Ума и Неведения,

Не защищали дуальной вечности больше,

Исчезли, свою огромную роль аннулируя:

Когда-то фигура тщетного круга творения,

Расширяющееся зеро утратило свой гигантский изгиб.

Больше не стояли старые несокрушимые вето:

Побеждены были земля и Природы устаревшее правило;

Ограничивающего Закона кольца питоньи

Не могли удержать поднявшегося быстрого Бога:

Отменены были скрижали судьбы.

Там не было больше создания маленького, за которым охотится смерть,

Существа формы хрупкой, чтобы беречь

От всепоглощающей Необъятности.

Великие, подобные молоту удары мирового заточенного сердца

Сокрушили узкие плотины, что нас хранят в безопасности

В окружении сил вселенной.

Душа и космос встретились как равные силы.

Безграничное существо в неизмеримом Времени

Бесконечностью наводнило Природу;

Он видел свои не огражденные титанические просторы нехоженые.

Все обнажилось перед его глазом, от печати свободном.

Потайная Природа, от своих доспехов свободная,

Когда-то в полусвете устрашающем грозная,

Застигнутая в своем могучем уединении тайном,

Лежала перед обжигающим великолепием его воли нагая.

В сумрачных комнатах, освещенных солнцем странным

И с трудом открывающихся с помощью мистических сокрытых ключей,

Ее секреты опасные и скрытые капюшонами Силы

Признали приход руководящего Разума

И терпели принуждение времярожденного взгляда.

Неисчислимые в их колдовских видах,

Незамедлительные и непобедимые в действии,

Ее секретные силы, для великих миров прирожденные,

Поднятые над ограниченными нашими пределами бедными,

Оккультную привилегию полубогов

И безошибочную силу-образчик ее загадочных знаков,

Ее диаграммы геометрической силы,

Ее потенции замысла, чуда исполненного,

Пыталась использовать землею вскормленная сила.

Быстрый механизм Природы сознательной

Вооружил латентным великолепием чуда

Пророческую страсть Разума видящего

И молниеносную наготу свободной силы души.

Все, что когда-то невозможным считалось, могло сейчас стать

Естественным членом возможности,

Владениями новыми высшей нормальности.

Оккультист всемогущий воздвиг в Пространстве

Этот видимый внешний мир, чувство обманывающий;

Он сплел свои скрытые нити сознания,

Для свой энергии, свободной от форм, он построил тела;

Из бесформенной и незаполненной Пустоты сделал

Свое колдовство твердых образов,

Свою магию образующего форму числа и положения,

Установил иррациональные звенья, которые аннулировать не может никто,

Этот переплетенный клубок законов