Полет ангела - Маргарет Мюр

— Шеф! Чем больше мы тут будем дискутировать на посторонние темы, тем позднее вы получите мой отчет. К тому же затяжка в работе снижает производительность труда. Так я пойду, если вы не против, конечно. Чтобы мы смогли вновь встретиться еще сегодня, не позднее, чем через два часа.

— Да, конечно, Анжела. Я тебя не задерживаю. Извини, если обидел. Я не хотел влезать в твои личные дела. Буду ждать с нетерпением.

Зайдя в свой кабинет, она тут же позвонила своей подруге Джине Валенти, работавшей менеджером в банке. К счастью, та оказалась на месте. Диалог был коротким.

— Привет, Джина. Как дела? Узнаешь еще по голосу?

— Да, конечно. Всегда рада тебя слышать. А ты откуда звонишь? Из Лос-Анджелеса?

— Нет. Все оттуда же, из Нью-Йорка. Не смогла выбраться.

— А что случилось?

— Да ничего особенного. Долго рассказывать. Не хочу тебя отвлекать от работы, да еще под конец рабочего дня. У меня есть предложение. Давай встретимся завтра на ланче, тогда обо всем и поговорим. Мне нужна твоя помощь.

— Хорошо. Я смогу выбраться в полпервого. Предлагаю возле банка. В гриль-баре «У Бруно», как обычно. Тебя это устроит?

— Да, конечно. До завтра.

Да, хорошая мне досталась подруга, подумала она, возвращая телефонную трубку на место. Хоть в чем-то повезло в жизни. Другая сейчас бы вопросами закидала. А ведь у Джины очень непростая судьба. На год моложе ее, а столько пережить довелось… И при этом не озлобилась. Добросердечная, отзывчивая и целеустремленная. Причем сумела сохранить эти качества, несмотря на работу в банке. В этом мире хищников, где крупная рыба поедает менее крупную, где каждый ест каждого. Как она там выживает? Да еще умудряется делать карьеру.

В возрасте четырех лет Джина осталась сиротой. Некоторое время росла у тетки, одинокой, вечно сердитой и черствой старой девы. Та, правда, по-своему заботилась о ней. В основном о спасении ее души и воспитании праведницей. Труд, скромность и бережливость. Вот три постулата, на которых основывался воспитательный процесс. Поэтому детство было серое, полуголодное, все время в работе и никаких развлечений, кроме чтения Библии.

Однако через несколько лет она лишилась и этой родственницы. Ее унес рак печени. Болезнь съела ее буквально за четыре месяца. Других родственников, желающих взять к себе девочку, не нашлось. Поэтому Джину забрали в сиротский приют. Католический, конечно. Об этом заранее позаботилась тетя, незадолго до кончины. Из приюта она перешла в католический колледж. Даже получала стипендию, как одна из самых способных учениц.

Там продолжилось ее воспитание. Все по тем же канонам, что и у тети. Послушание, смирение, скромность. Ничего для себя. Служить Богу и служить людям. Максимальное самоограничение. В одежде, в еде и в мыслях. Примат духовного над материальным. Хотя специальность колледж дал как раз самую что ни на есть материальную. Финансовую. Что может быть более прагматичным в современном мире?

Потом, естественно, жизнь внесла свои коррективы. Гадкий утенок превратился в красивого лебедя, достаточно раскованного для того, чтобы не создавать себе искусственные препятствия в решении простых житейских проблем. В том числе в отношениях с мужчинами. Иногда, правда, это создавало забавный симбиоз в ее мозгах и в ее поведении. Смесь католического обскурантизма с новоприобретениями из культуры времен сексуальной революции.

Но главное, этот прекрасный лебедь обладал незаурядной деловой хваткой и мощным интеллектом. Анжела очень рассчитывала сейчас на ее помощь. По крайней мере, что-то дельное Джина обязательно посоветует.

Можно, конечно, посмотреть еще имеющиеся на фирме досье по недвижимости и соответствующие объявления по аренде и продаже. Сделать какие-то заделы по подбору помещения для художественного салона. Ей раньше не приходилось этим заниматься. У босса по такому вопросу не проконсультируешься. Придется обзванивать другие компании, выясняя их условия и возможности. Но это уже не сегодня. Закончить быстренько обещанный боссу отчет, и все. Тем более, что он уже практически готов, составлен начерно в мозгу и в тетрадных набросках. Осталось только отпечатать, а это она вполне сможет сделать за двадцать минут. Потом вызвать такси к подъезду — и домой. Отдыхать. Спать. Приходить в себя. Готовиться к новым боям. За свое будущее рядом с великолепным и неотразимым мужчиной.

Однако заснуть ей удалось совсем не скоро. И уже даже не в этот же день. Она пришла в себя после своеобразного художественного транса только тогда, когда почувствовала, что рука задеревенела и больше уже не может держать кисть. Когда почувствовала непереносимую резь в глазах и пелена слез смазала четкость видения картины, расцветшей на мольберте. Облик красавца лесоруба, занимавший на ней центральное место. Канадского лесоруба. Одинокого, сильного, уверенного в себе. Обнаженного по пояс, с огромным, сверкающим голубоватой сталью топором. На склоне горы, поросшей диким лесом. Вокруг тоже горы, покрытые вдали, на вершинах, вечными снегами. Между величественных сосен разбросаны замшелые валуны, местами дикий, непролазный бурелом.

Он строит дом. Сам, своими руками. Вот этим топором валит деревья, потом очищает их от сучьев и коры. Из бревен будет построен остов здания, который он поставит на фундамент из камней. Потом понадобятся доски и брусья, и он сам будет распиливать бревна на ровные, аккуратные полосы и куски. Это мужчина, который может все сделать сам, без посторонней помощи. На которого можно положиться во всем. На которого можно опереться женщине. С которым можно будет растить вместе детей и строить будущее. С которым всегда хочется быть рядом.

Анжела отошла от мольберта на несколько шагов, слегка сузила свои огромные глаза и еще раз пристально всмотрелась в картину, оценивая как бы со стороны, учитывая возможное восприятие зрителем.

Да, получилось именно то, что она хотела. Динамично, выразительно и эмоционально. Скрытая, сжатая как пружина экспрессия. Игра контрастов. Суровость дикой природы и гордое мужество человека. Неплохо. Хотя писала по наитию, экспромтом. Пыталась вначале изобразить его в виде викинга, таким, как вообразила при первой встрече. Но потом поняла, что это не то. Слишком помпезно и неискренне, слишком искусственно и претенциозно. А потом вдруг как-то само по себе всплыло совсем другое видение. Она торопливо счистила ножом уже нанесенные краски и лихорадочно принялась писать картину заново. Рука едва успела следовать за мыслью.

Наверное, это ее лучшее, самое сильное творение. Во всяком случае, способное занять центральное место в экспозиции. Рядом с ее автопортретом. Интересно, но только сейчас ей в голову пришла мысль о том, а почему Робер вдруг представился ей в облике лесоруба? Странные ассоциации. Может быть, потому, что он как-то ассоциировался у нее теперь с лесным пейзажем. С окружающим его усадьбу лесом. С первозданной, не ухоженной природой.

Только после этого она взглянула на часы. Боже, ведь уже почти три часа ночи. Ничего себе. И тут же почувствовала волчий аппетит. Вспомнила, что даже не поужинала перед тем, как взяться за краски. Такого порыва, такого творческого марафона и у нее никогда не было. Всегда предпочитала работать в щадящем режиме. Интересно, когда же ей теперь удастся выспаться? Хороший же у нее отпуск получается. А сегодня предстоит еще встреча с Джиной. И надо приступить к разработке бизнес-плана. Успеть до встречи, хотя бы вчерне, чтобы обсудить с подругой его основные, узловые моменты. Но вначале что-то съесть. То ли чрезмерно поздний ужин, то ли слишком ранний завтрак. А, не все ли равно, как это назвать. Потом опять на развилке дорог. То ли все-таки немного поспать. То ли залезть под холодный душ, а потом попытаться хотя бы схематично набросать бизнес-план. Ладно, начнем с еды. А там видно будет. И она решительно направилась в кухню.