Жена странного человека - Александр Вин

Тихо возник откуда-то из темноты высокий чёрный силуэт. И ещё один. Человек наклонился, словно хотел сплюнуть в сторону тягучую слюну, и что-то сказал напарнику.

Она знала, что до конечной станции подземки дойдет примерно за девять минут.

Лучшим был свет.

Пол холодного вагона темнел каплями стряхнутой с зонтов дождевой воды. Немногие взгляды, несколько пустых скамеек. Яркие светильники.

Пожилой пассажир в клеёнчатом плаще вошёл в вагон вместе с ней, аккуратно сел напротив. Поставил на колени пакет с покупками, разжал кулак и очень бережно положил в футляр очков, в соседство с какой-то квитанцией, пригашенную ещё на перроне сигарету.

Грохотали внизу стыки рельсов, молниями оставались за окнами тоннельные огни. Сквозь дальние стекла другого, пустого, вагона ей хорошо были видны жесты и беззвучный смех случайной поздней компании: тесно расположившись на одной скамье, все в форменных фуражках, там что-то обсуждали контролёр, сменный поездной машинист, два молодых полицейских и серьёзный солдат.

Она немного поскучала, пробуя смотреть в бессмысленное окно, потом пододвинула по полу, ближе к ногам, свой раскрытый зонт. Рассеянно заметила на соседней скамье, под серой, забытой кем-то газетой, плотный цветной журнал. Это была нечаянная радость, бесплатное приятное чтение на выходные дни.

Сосед сквозь толстые очки изучал квитанции, с хрустом подчеркивал в них что-то карандашом, не обращая никакого внимания на её осторожно поднятую находку.

Реклама свирепо красивых машин, пачки сигарет, крем для загара, пальмы, вино в невозможных бокалах. Какие-то финансовые диаграммы. Чьё-то лицо на фотографии, улыбка. Автор? Рассказ.

Она удобней сложила страницы, поправила юбку. Ну что ж, пусть будет рассказ…

«<…> Осенний день блестел неожиданно большим и горячим солнцем. В высокие вокзальные окна шершаво стучались широкими ветками уже не первый день желтеющие каштаны, весёлые цыгане на площади улыбались и пели. Мы купили билеты, поднялись на второй этаж, в тишину зала ожидания <…>

<…> Открывать пивные бутылки тяжёлыми пряжками форменных ремней для нас, будущих штурманов, было привычным делом. Приятель не рассчитал, пробка взлетела под потолок и со звонким жестяным грохотом прокатилась по пустынному мраморному полу. Оглянулся на нас хмурый сутулый старик, и рассмеялись две девчонки, скучавшие неподалёку на таких же неудобных вокзальных скамейках <…>

<…> «Нет, мы едем в другой город!». И та, худенькая, поглазастей, упрямо поправила свой широкий шарф <…>

<…> Голос приятеля бодрил, женский смех в ответ перехватывал мне дыхание. Я сидел впереди, рядом с водителем, вполоборота, неудобно устроившись с самого начала и не решаясь потревожить то, что сейчас казалось волшебным. За окнами такси шумели обыденной жизнью незнакомых людей чужие полуденные улицы, на плавном вираже поворота блеснула отражением острого осеннего солнца лужа городского пруда. Девчонки хохотали, приятель, устроившись рядом с ними, уверенно рассказывал анекдоты <…>

<…> …Думаю, я тогда правильно запомнил, что в крохотном кафе на окраине, куда со знанием дела отвёз нас таксист, было всего четыре столика. Да, ещё и большой фикус на входе. Полумрак помещения был согрет углями камина, в углу, на коротком кованом стержне, мелко дрожал странный желтый фонарь.

Поначалу я, смущённый смехом наших случайных спутниц, неоправданно долго и пристально смотрел на разговаривающих за соседними столиками обыкновенных старых мужчин, отмечая про себя, как вкусно шевелилась незаметная поначалу занавеска на дальней стене, как вышел из-за неё худой лысый официант в белой куртке и шлепанцах <…>

<…> Поначалу они тоже стеснялись, слишком аккуратно принялись за еду, тщательно следили за своими движениями, за вилками и салфетками <…>

<…> Я понимал, что вдруг начал говорить слишком много и громко, но ничего не мог с собой поделать <…>

<…> Анна с улыбкой отвечала на вопросы, медленно и прямо переглядывалась с подругой, не спеша отламывала кусочки хлеба. Большая сине-черная шаль на плечах была очень хороша, может быть ещё и потому, что позволяла видеть что-то удивительно милое в её лице. Тёмные глаза спокойно смеялись.

С восторгом и украдкой я смотрел на неё, замирал, когда приходилось понимать, что наши взгляды вот-вот встретятся <…>

<…> …Гуляли по сумеречному городу уже долго. Возвращались к вокзалу, Анна зябко поправляла воротник пальто, улыбнулась, но ничего не сказала, когда я взял её под руку. Двое других отстали от нас, о чём-то дружно хохотали, лишь изредка громко призывая нас не потеряться.

С каждым шагом, с каждым мгновением прикосновения тёплой руки из меня уходило всё не моё, я чувствовал, как мне становится легко говорить и находить точные слова, как освобождаюсь от привычных, но, оказывается, чужих интонаций, понимаю, что именно сейчас мне нужно быть самим собой.

Я спешил говорить, сбивался, размышлял вслух. Хотелось видеть, что Анна меня понимает. Уже не смущаясь, я жадно и требовательно заглядывал в её глаза, искал в коротких ответных словах удивление собою.

И, не умея больше откладывать встречу с близкой вокзальной суетой, неуверенно спросил:

– Скажи, на кого я похож?

Услыхал через короткий смешок.

– На клоуна.

Сразу же тревожно улыбнулась, тронула моё плечо.

– Не обижайся, прошу тебя. Я…

Ослепило и жгло.

«За что?!»

Анна тоже волновалась. Дышала по очереди на свои ладошки, что-то ещё поспешно говорила и, как мне казалось, ждала прощения.

– Надо идти <…>

<…> В короткой неловкости расставания я видел и запомнил печальное нежное лицо за пылью вагонного стекла, стремительные рывки чёрных стрелок на круглых вокзальных часах.

Я чувствовал, что смотрю на неё, стиснув зубы. Часы торопили, я трудно решался, потом схватил приятеля, быстро потащил его к подземному переходу.

Анна отвела взгляд от окна, сказала что-то короткое в ответ на чей-то вопрос из глубины вагона, устало поправила чёрный платок <…>

<…> После сумасшедшего бега от железнодорожных касс до перрона я задыхался.

– Вот…, мы едем с вами! В ваш город, в одном вагоне. Вы разрешите?

Я не ждал никакого другого ответа, кроме восхищённого согласия, с торжеством улыбался, приятель скучал позади меня, в проёме двери купе, недовольно рассматривая свои форменные перчатки.

– Нет.

Почему она тогда так испугалась?

– Уходи. Уходи, прошу тебя, не надо…

Поезд тронулся, и мы с приятелем, выбрав медленный момент, прыгали на пыльную насыпь уже на самой окраине города.